Читать книгу "Крах плана Шлиффена. 1914 г. - Максим Оськин"

Б. недостаточность разведки.

В. неизвестность цели движения.

Г. полнейшее незнание обстановки.

Д. отсутствие связи между частями.

2. Спешность движения, измотавшая войска.

3. Отсутствие устройства тыла и сообщений с ним, недостаточный объем подвоза продовольствия.

4. Чрезвычайная информированность противника, по сравнению с русскими.

5. Слабый состав частей – много запасных и мало офицеров (здесь, впрочем, Клюев не упоминает о том, что и немцы в Восточной Пруссии во многом имели далеко не отборные части. – Авт.).

6. Отсутствие руководства операцией со стороны штаба армии в самые критические дни 13–14 августа.

7. Раздробление армии по частям[251].

Свою версию причин, повлекших гибель 2-й армии, приводит и генерал-квартирмейстер Генерального штаба (затем – Ставки) Ю.Н. Данилов. Уже после войны он писал: «В частности, нас, несомненно, приблизили к катастрофе нижеследующие факторы, перечисляемые ниже в хронологическом порядке:

– Несвоевременная готовность и неправильный расчет времени наступления 2-й армии, потребовавшие форсировки движения и приведшие к изнурению войск этой армии еще до начала боевых действий.

– Медленность и нерешительность действий 1-й армии, дозволившая германским войскам выйти из неудачно сложившегося для них боя и выполнить перегруппировку, намеченную новым их командованием.

– Полная потеря соприкосновения с неприятелем 1-й армии; как результат этого – действия вслепую и преувеличенное внимание к Кенигсбергу.

– Последовательное и настойчивое уклонение 2-й армии к западу, способствовавшее удалению от 1-й армии и обнажению ее правого фланга и тыла.

– Разброска корпусов 2-й армии, приведшая к отдельному поражению 6-го корпуса.

– Поспешный и малообоснованный отход 1-го корпуса, открывавший неприятелю путь в обход левого фланга 2-й армии»[252].

Характерно, что Ю.Н. Данилов не стал называть причины, которые в принципе привели к возникновению «нижеследующих факторов». Создается даже впечатление, что в провале операции виноваты исключительно армейские штабы и командармы. А что же тогда делали штаб фронта и Ставка? Данилов не говорит ни о подчинении 1-го армейского корпуса Верховному главнокомандующему, ни о необоснованных и запоздалых приказах главкосевзапа Я.Г. Жилинского, ни, наконец, о собственных планах переброски 1-й армии к Варшаве в то время, когда 2-я армия еще пробивалась к Алленштейну и еще ничего не было решено. Не говорит генерал-квартирмейстер Ставки первого состава и о том (см. пункт 1), что именно он перед войной и уже в ее ходе рассчитывал графики наступления русских армий в Восточную Пруссию, и что именно он позволил Я.Г. Жилинскому «победить» на киевской военной игре в абсолютно проигрышной партии.

Сражение при Гумбиннене показало, что перволинейные русские войска при должном руководстве могут успешно драться с немцами, даже при вопиющем неравенстве в тяжелой артиллерии: противник имел тяжелые корпусные полевые батареи, русские же – лишь армейские в незначительном числе. Компенсация железнодорожного маневра конными массами также должна была быть использована в полной мере: для этого нельзя было останавливаться перед решительным отстранением от командования всех негодных кавалерийских начальников. Наконец, использование резервных войск и тесное взаимодействие русских армий между собой впредь до разгрома 8-й германской армии означали, что русская сторона будет иметь численное преимущество в ходе всей операции в каждом необходимом месте в каждое необходимое время.

«Истощенность» и «оторванность от обозов» были присущи лишь частям 2-й армии, причем это обстоятельство автоматически пропадало с оттеснением немцев за Дейч-Эйлау и полным переходом контроля над железнодорожными ветками Инстербург – Алленштейн – Остероде и Млава – Дейч-Эйлау к русским. И что такое, наконец, два свежих германских корпуса, при условии, что 2-я армия не потерпела поражения, а с тыла Российской империи на Вислу подходили уже резервы второго стратегического эшелона с Поволжья? Окружить немцев русские не могли и при десятикратном превосходстве: Гинденбург практически всегда успел бы вывести главные силы 8-й армии за Вислу по железным дорогам. Но вот занять Восточную Пруссию и нанести немцам тяжелое поражение армии Северо-Западного фронта не только могли, но и были обязаны.

Объективная сторона поражения заключалась в изначально несостоятельном (и усугубленном уже в ходе операции) оперативном планировании, недостаточной разведке, ошибках высшего командования и факте ведения русскими войны «по старинке». В то время как противник уже вовсю использовал железнодорожный маневр для сосредоточения сил на избранном направлении, радиоигру, разведывательную авиацию, искусное сочетание суворовских быстроты и натиска. Все это было достигнуто благодаря предвоенной подготовке немецкого командного состава и качественному превосходству германской военной машины. Кроме того, отвратительное предвоенное планирование Восточно-Прусской наступательной операции вынудило русскую сторону совершить все возможные ошибки.

Интересно, что по одному из предвоенных расписаний (1912 г.) командующим войсками 2-й армии должен был стать А.А. Брусилов, который до середины 1913 г. служил в Варшавском военном округе. После своего отбытия на пост командира 12-го армейского корпуса в Киевский военный округ генерал Брусилов уже не мог рассчитывать на пост командарма-2, однако каков сюжет! Представляется, что будь на месте А.В. Самсонова куда более подготовленный к руководству такой крупной оперативной единицей, как армия, А.А. Брусилов, битва за Восточную Пруссию в августе 1914 г. носила бы гораздо более непредсказуемый характер. Главное – Брусилов, вне сомнения, был куда более волевым военачальником.

А.В. Самсонов вполне мог вырвать у врага победу, имей он больший опыт в командовании такого уровня. Однако командармом-2 в августе 1914 г. был человек, пришедший с административной должности и несколько подзабывший строй, и сражение закончилось поражением. Так что, на наш взгляд, все же наиболее прав в оценке гибели 2-й армии С.Ю. Рыбас, давший своему произведению название «Жертва: Роман о генерале Самсонове». И вся 2-я армия, и ее командующий стали жертвой, необходимой для оказания помощи французам, отступавшим к Парижу перед натиском германской военной машины. И эту миссию 2-й армии как жертвы прекрасно сознавали все высшие начальники Ставки и Северо-Западного фронта, которые и были ответственны за управление армиями и отвечали за их взаимодействие друг с другом.

Уступая германцам в искусстве маневра, в использовании местной инфраструктуры, в организации системы связи и оповещения, русские могли рассчитывать на успех лишь в случае сосредоточения большей части сил Северо-Западного фронта в 1-й армии, оставив на млавском направлении только слабое прикрытие. В таком случае русские военачальники действовали бы без особого риска, привычной тактической схемой «стены корпусов», решая дело простым соотношением сил. Правда, в таком случае окружить 8-ю германскую армию было бы нельзя: только разгромить во фронтальном сражении. Как считали участники войны, «2-я армия, по одной своей обстановке, в какой она действовала, помимо ошибок своего непосредственного руководителя, [объективно] была в положении армии, подверженной катастрофе… Главная вина на Ставке, от которой зависела вся организация операции»[253].