Читать книгу "Бронеходчики. Гренада моя - Константин Калбазов"

Гигант сидел на специальной подставке, задрав колени. Но все одно высота получалась изрядной. Тут и без растяжек не обойтись. Иначе завалится эдакая громила. Если перевозить его в лежачем положении, то из-за распределения массы и конструкция трала была бы проще.

Но дело в том, что эта машина неспособна подняться самостоятельно. Существует только три способа придать ей вертикальное положение. Первый – мощный подъемный кран. Второй – целый комплекс мероприятий, в которых задействована далеко не одна единица техники. Ну и третий – неполная разборка машины и вывоз по частям. Последний – самый муторный, трудный и длительный. Поэтому когда речь идет о подбитой машине, при первой же возможности ремонтники выдвигаются на место и выясняют, есть ли шанс произвести ремонт прямо в поле.

Григорий замер, вглядываясь в облик «Крестоносца» едва ли не влюбленным взглядом. Единственная возможность для него ощутить всю силу и мощь этого достижения научной мысли человечества. Даже в «паука» ему ход заказан, так как, в отличие от тех же бронетягов, они имели куда меньшую высоту корпуса и гораздо теснее.

«Крестоносец» уже выкрасили в цвета франкистов. Один в один с теми, что подбил Григорий. Только номера отличаются. Что они означают, Азаров не в курсе. Но наверняка нанесены на основании имевшихся у разведки сведений.

Конечно, были и другие отличия. К примеру, дыра в наколеннике. Аккуратное круглое отверстие порядка шестидесяти миллиметров. Несколько закрашенных шрамов-борозд, оставленных на броне ушедшими в рикошет снарядами. Хм. Вот же. Отчего-то припомнилось – шрамы украшают мужчину. Бронеход они так же делали еще более брутальным и грозным, придавая ему облик прожженного ветерана.

Григорий даже украдкой покосился на сопровождавших его механиков – не приметил ли кто в его глазах гордости за своего красавца. Ну и за себя любимого, ибо это именно он вел в бой такую грозную боевую единицу. Однако парни сделали вид, что смотрят исключительно на «Крестоносца». Правда, при этом на лицах подчиненных явственно наблюдались улыбки и чувство удовлетворенности. Ну и пусть их. Ему не жалко.

– К-когда выступаем, уже з-знаете? – наконец совладав с собой, спросил Григорий у Рауля.

– Нас не информировали. Из контрразведки прибыл офицер и четверо солдат. Выходить за территорию строго запрещено. Но приказано, чтобы машины были заправлены и укомплектованы под завязку и с двойным боекомплектом. На фронте все плохо, так что сегодня и выступите. В смысле до линии фронта, конечно, мы вас довезем.

– Йа-асно. А что это на спине «К-крестоносца» з-закреплено?

– Мы его назвали «Тизона», – задрав подбородок, уведомил Гонсалес.

– А п-почему «Тизона»? – искренне удивился Григорий, опуская момент с присвоением имени.

– Это имя меча испанского героя Эль Сида. Не легенда какая, этот рыцарь был в реальности, это он захватил Валенсию.

– П-понял. Ну, х-хорошо хоть не самим Э-эль Сидом п-прозвали.

Едва сказал, как понял, что замечание легло на благодатную почву. Поэтому поспешил тут же обуздать премьер-сержанта:

– Т-та-ак, все, Рауль, уй-мись. «Т-тизона» так «Т-тизона». И без того громко, и к-каждому испанцу понятно, что б-бронеход очень даже непростой. Д-давай по делу. Что это за б-бочка?

– Дополнительный бак. По мере выработки топлива оно самотеком будет перетекать в основной, и когда опустеет, можно легко отсоединить. Там две защелки откинуть, и все. Если останется на месте, тоже ничего страшного. Расположили с толком, на обзор не влияет.

– Ну что ж, д-дополнительное т-топливо не помешает. Г-глядишь, еще и в-вернуться сумею. Кстати, Р-рауль, а г-где м-мой карабин?

– В рубке в зажимах и стоит. Чистенький и готовый к бою.

– Эт-то х-хорошо, – удовлетворенно кивнул Григорий. – А эт-то еще ч-что такое?

Азаров расслышал стрекот кинокамеры и с нескрываемым изумлением посмотрел на оператора. Тому, как видно, изумленное выражение лица бронеходчика было совершенно без надобности, и он поспешил отвести камеру в сторону. Взял панораму могучего теперь уже «Тизона» и с чувством выполненного долга выключил аппарат.

– В-вы кто? – ошалев от подобной наглости, спросил Григорий.

– Не помните? Я снимал тот бой под Сигуэнсой, когда вы совершили свой неподражаемый подвиг. Кинохроникер политического отдела Бенито Кампос.

– Д-допустим, я вас п-помню. Н-но что в-вы делаете здесь?

– Я буду освещать ваш рейд на станцию Байдес. Допуск у меня имеется, можете уточнить у капитана Егорова, – с ленцой ответил корреспондент.

– Иг-гнат П-пантелеевич?

– Собственной персоной, Гриша, – появляясь из-за угла, отозвался Егоров, неся левую руку на перевязи.

– З-здравствуй.

– И тебе поздорову. Ты чего заикаешься?

– К-контузило. А т-ты? – указывая кивком на раненую руку, поинтересовался в свою очередь подпоручик.

– Не повезло. Причем за один день дважды. И оба раза на левую руку.

– Эт-то точно.

– А на Бенито ты не косись. Он, можно сказать, поклонник твоего воинского таланта. Как начал снимать атаку с самого начала, так едва и успевал менять бобины. А потом еще и трясся над отснятыми, пока не проявил. Я видел твою эпическую битву. И знаешь, впечатлился. Ну прямо богатырь былинный.

– Б-богатырь не я, а он, – обернувшись к бронеходу, смущенно произнес подпоручик.

– Ага. Я гляжу, твои ребятки уже поведали. Они ведь не успокоились и выписали название. Мелко так, чтобы можно было рассмотреть только с близкого расстояния, но зато белой краской. Если обойдешь, то увидишь на левой стороне груди.

– А ч-что это, оп-ператор г-говорит об освещении р-рейда?

– Кинохроникер. Не обижай, – со значением воздев палец, уточнил Игнат. – Его определили в один из экипажей Ермилова. Рвется человек увековечить подвиги республиканцев. Ну как такому откажешь? Стоять! Бенито, ты такой проныра, куда тем шпионам. Вот что ты собрался делать?

– Но вы так удачно стоите на фоне машины. Я хочу заснять. Просто беседуйте как беседуете.

– Я тебе сейчас руки поотрываю. И это я еще добрый. Потому как если мое начальство увидит мою рожу на экране, оторвет уже голову. И заметь, не тебе. Вот отойду, тогда и снимешь. Гриша, окажите с механиками содействие этому неугомонному. Сделайте все, о чем попросит. Это важно. И да, у него с допуском все в порядке. Тем более что отснятый материал сразу же попадет ко мне.

– Д-да я…

– Все, Гриша. Ну так уж случилось, что приходится тебе драться не только на поле боя, но и на пропагандистском фронте. Так сказать, за умы и сердца.

– Д-да ну т-тебя, – покраснел Азаров.

– Ну ты прямо как девица на выданье. Вот ей-богу. Лучше скажи, тебе как, по рюмашке опрокинуть не возбраняется?