Читать книгу "Иван Калита - Юрий Торубаров"

— В старину это был известный боярский род. Мой дед не хотел идти под руку князя Даниила и перекинулся к венграм, став, вместе с боярином Судиславом, советником венгерского королевича, который занял Галич. Но Даниил Романович собрал войско с целью вернуть град. Чтобы Даниил не смог перейти Днестр, дед зажёг мост. Но небо было против. Дождь затушил пожар, Даниил перешёл реку и взял город. Деда князь повесил, но род не тронул. Как мне рассказала моя бабка Семьюненко, при родах умерла моя мать. Отец женился вторично. Пошли дети. Мачеха, конечно, ко мне относилась плохо. Её дети это понимали и поддерживали мать. Обида кипела в моей душе. Но я ждал, что отец увидит, поймёт и заступится за меня. Но... увы. И однажды я не выдержал. Мачехин старший сын забрал моего коня. Я сорвался и... Мне пришлось бежать. Мой дядька Максим в молодости, бежав от Бурундая, попал на Днепр к казакам. Он хвалил этих людей, рассказывая об их свободной жизни. Куда мне было деваться?

Андрей внимательно слушал его повествование, и оно чем-то напоминало его юность. Когда Горкуша кончил рассказывать. Андрей спросил:

— А почему вернулся твой дядька?

— К семье, к детям, — пояснил Горкуша.

Пришлось и Андрею рассказать о себе.

— Да мы с тобой, брат, друзеки по несчастью. Я по такому делу зову тебя в корчму.

Они вышли на улицу. Был бодрящий морозец, снег сверкал изумрудным блеском, похрустывая под сапогами. Белая скатерть накрыла всё, даже церковь. На её кресте шапкой налип снег.

— Хорошо-то как, — сказал Андрей, втягивая носом морозный воздух, — точно как у меня дома.

— А ты сам-то откель? — спросил Горкуша.

— Из Стародуба на Клязьме, — ответил Андрей, — у нас там кругом леса. Не то что у вас. Ни одного деревца! — и как бы ища подтверждение, оглянулся вокруг.

— Пошли-ка лучше в корчму. Я тя потом везде протащу. Время у нас будет, — проговорил Горкуша, отвечая на поклон проходивших мимо подвыпивших казаков.

Днепровская корчма почти не имела отличия от донского кабака. И тут управлял свой Асаф. Она была забита до отказа, и стоял знакомый гул. Андрею даже вначале представилось, что он входит в свой кабак. Стоило им пересечь порог, как днепровцев будто прорвало. Каждый стол не просил, нет! Он требовал, чтобы гость обязательно посидел с ними. Где можно познать щедрость души казацкой, как не в корчме? Днепровец денег считать не любит. Это сразу заметил Андрей. Всё для дорогого гостя. Хоть последнюю рубаху.

Вернулись они только под утро, поддерживая друг друга. Атаманы всегда воздерживались от выпивки. Но только не по такому случаю. Атаманы спали беспробудно аж до следующего утра. Встали бодрыми, кровь так и играла в жилах. Андрей, сбросив одежду, выскочил на улицу, окунулся в снег. Вернулся, гогоча, с облепившим тело тающим снегом.

Оделся и подсел на лежак к Горкуше.

— Что делать будем, атаман?

Тот встал, взял с сидельца суконник, надел, пошевелил плечами.

— Може, в корчму? — неуверенно спросил хозяин.

Андрей сморщился:

— Лучи куда-нибудь съездить. Хочу к своим.

— Съездить, говоришь? — каким-то задумчивым голосом, словно прикидывая, куда податься, спросил Горкуша. — Тогда в Токомаковку, — уверенно сказал он, накидывая на плечи чекмень, — там ведь и твои друзеки.

— Далеко? — зачем-то спросил Андрей.

— Да не. Вёрст восемьдесят.

На улице было ветрено. Багмут принёс лёгкий снежок и потепление.

— Заглянем к кошевому и едем, — произнёс Горкуша.

Кошевой встретил их с распростёртыми объятиями. Андрея поразили его усы. Он обратил внимание ещё раньше, что у днепровцев усы — так усы. Многим из казаков забрасывать их приходилось за плечи. У себя на Дону он таких не видел. Есть свисающие до груди, но чтобы до пупа, упаси бог. А вот у кошевого усы были такие. Он, похоже, этим сильно гордился. «Хотя, — подумал Андрей, — если здесь поискать, найдутся и длиннее».

Кошевой выслушал Горкушу и дал согласие на поездку. Выйдя от него, днепровец предложил:

— Зайдём к кашеварам, возьмём на дорогу жратвы.

Узнав, куда они уезжают, те дали им несколько оковалок хлеба, мяса и пару картышей.

Под навесом атаманы забрали конскую сбрую. За заплотом выбрали лошадей и, оседлав их, не мешкая, тронулись в путь. Натренированные кони осторожно спустились с крутого берега на лёд. Впереди поехал Горкуша, предупредив Андрея, чтобы тот не сбивался с его следа.

— А то угодишь в промоину, — пояснил он.

Пройдя русло Днепра, они по тропе поднялись на обрывистый берег. Дальше кони пошли рядом, и Горкуша начал рассказывать о месте, куда они ехали. Начал издалека:

— Я слышал от древних стариков, что казачество зародилось на Буге. Это вёрст четыреста отсюдова. Первым казаком был волынец Семён. И было это, как они говорили, очень давно.

— А чё сюда пришли? — спросил Андрей.

— Купсов там мало, — рассмеялся Горкуша.

Вскоре прогон отклонился от Днепра. Он проходил по месту, заросшему таволгой. Нередко его пересекали овраги. Лесов почти не было видно. Только на горизонте маячили отдельные исполины.

— Ну, так вот, — продолжал Горкуша, — в Токомаковке есть речушка. Вроде небольшая, а зазули видимо-невидимо. А какие там тёрны, чагарники, буераки. Вот казак и стал там оседать. Да и от коша недалече. У нас казаки живуть и в Седневке, это от Чернигова вёрст тридцать. Живут в Каневе, в Переволочной. Так что разбросаны по всему, считай, Днепру.

Он замолчал.

— Да у нас тоже, — заговорил Андрей, — казаки расселены по Дону. Есть под Раздорами. Правда, я тама никогда не был. Знаю, что есть курени по рекам: Непрядве, More, Ведуге. Но мы в основном обитаем в верховьях.

— Верховые казаки, — смеётся Горкуша.

— Похоже, — соглашается донец с днепровцем.

В Токомаковку, обнесённую высокой надолбой, они въезжали поздно вечером. Кош уже спал. Ворота были открыты. Стражи не было видно, но не успели они пересечь линию ворот, как точно из-под земли появился караульщик.

— Кто такие? — послышался его грозный голос.

— Горкуша, — ответил днепровец.

Страж подошёл и, привстав на цыпочки, заглянул в лицо.

— И вправду атаман! — удивлённо воскликнул он.

Ночевали в атамановом курени, который стоял на майдане.

Утром, когда они ещё спали, к ним ввалились казаки. Узнав о приезде атамана, да ещё и посланца, они уже с утра готовы были устроить беседу. На что Андрей возразил:

— Вначале мне надобно встретиться с моими друзеками, а потом...

Митяя и Захара он нашёл за работой. Донцы с днепровцами строили курени. Рядом горой лежали колья, хворост, конские шкуры. Под огромными казанами дымились багатицы. Грели воду для замеса глины. По всему было видно, работа спорилась. Андрея заинтересовала одна новинка. Для забивки кольев днепровцы применяли простую, но хитрую вещь. Из трёх длинных шестов, связанных вверху, они установили треногу, подвесив к ней колесо с жёлобом. По нему скользила волосяная верёвка. На одном конце был подвешен огромный дубовый чурбан, на другом трое казаков поднимали его над колом, а потом бросали в свободное падение.