Читать книгу "Петербург в царствование Екатерины Великой. Самый умышленный город - Джордж Манро"

График 7.1. Количество предприятий в Санкт-Петербурге по городским частям в 1775, 1779 и 1794 гг. (Источник: см. примеч. 25 к этой главе)

График 7.2. Предприятия Санкт-Петербурга: процентное распределение по городским частям в 1775, 1779 и 1794 гг. (Источник: см. примеч. 25 к этой главе)

Владельцы предприятий

Несмотря на то что первые промышленные предприятия в Петербурге были основаны государством, при Екатерине такие предприятия, принадлежавшие казне и управляемые ею, составляли меньшинство от общего числа мануфактур (хотя при этом трудилось на них больше рабочей силы, чем на остальных). Среди владельцев предприятий встречались самые разные люди, как местные уроженцы, так и иностранцы. Точно так же как купцы старались не допускать к коммерческой деятельности никого со стороны, владельцы крупных заводов стремились ограничить свой круг представителями определённых групп. По их настоянию в наказ Уложенной комиссии от Санкт-Петербурга в 1767 г. включили статью, требовавшую, чтобы крестьянам, разночинцам, учителям-иностранцам и дворовым людям было запрещено владеть промышленными предприятиями[587]. Однако никакого закона на сей счет не приняли, хотя и ввели меры по регулированию крестьянского владения предприятиями. Чтобы открыть фабрику, крестьянин должен был иметь действующий паспорт и доказать, что он располагает достаточным капиталом для финансирования своего начинания. Когда эти условия выполнялись, власти обычно выдавали разрешение начинать производство. Как показывает таблица 7.1, владельцы предприятий происходили из различных социальных слоев. На протяжении всего периода петербургские купцы составляли чуть больше двух пятых всех фабрикантов. Доля иностранных предпринимателей претерпела резкое сокращение за это время, хотя их число продолжало расти. Самый же большой рост пришелся на долю русских ремесленников, которые к концу правления Екатерины сосредоточились в производстве позументов, табака, шляп, кожи и мехов. Очень немногие из дворян владели предприятиями в городе. Можно сказать, что их число совпадало с количеством видов производства: они делали фарфор, поташ, игральные карты, сахар, шёлковые изделия, пиво и водку. Так что опыт Петербурга не опровергал общее мнение о том, что в России принадлежащие дворянам промышленные предприятия обычно находились в имениях, а не в городах.

Таблица 7.1

Социальный состав владельцев предприятий в Санкт-Петербурге (1775–1794 гг.)

Роль иностранцев в развитии городской промышленности в начальный период особенно интересна. Они сосредоточивались в тех отраслях, где требовался квалифицированный труд, а именно: в производстве отделочных материалов – позументов и проч., золотого и серебряного галуна, головных уборов, домашних и наручных часов, а также верёвок и канатов. Кроме того, иностранцы владели подавляющим большинством предприятий тяжёлой промышленности, и открытый в начале 1790-х гг. чугунолитейный завод Чарльза Берда – лучшей тому пример. Первые предприятия в ряде отраслей открыли именно иностранцы, а русские последовали за ними позже, убедившись, что рынок поглощает продукцию этих предприятий. Это прежде всего касалось товаров, относительно новых для России. Так, первые рафинадные заводы были основаны иностранцами в 1718 и в 1752 гг., а русские купцы открыли такие заводы в 1756 и 1770 гг. Первые хлопкопрядильные фабрики принадлежали иностранцам, как и те, на которых делали игральные карты, но русские владели самыми первыми (и большинством) из галунных, канатных, кожевенных предприятий. Влияние иностранцев явно ощущалось и в промышленности, и в торговле.

Характеристика промышленных предприятий

Используя единое название для всех промышленных производств – «предприятия» или, скажем, «заводы», мы тем самым неизбежно затемняем явные различия между ними. А действительно ли были сопоставимы между собой стеклянные и галантерейные производства, канатные и мыловаренные предприятия по числу рабочих или по стоимости производимых товаров? Прочно ли эти предприятия стояли на ногах или имели настолько скромные масштабы, что смерть владельца означала и конец его дела? Какая рабочая сила на них использовалась – вольнонаемные работники или подневольные крестьяне (крепостные и приписные) и рекруты?

Думая обо всём этом, следует помнить о нескольких обстоятельствах. Во-первых, в производстве тогда гораздо шире применяли ручной труд, чем машинный. Рабочая сила была сравнительно дешёвой, а промышленное оборудование если и существовало, то было едва ли досягаемо из-за дороговизны. На большинстве предприятий было занято больше рабочих, чем требовалось бы для экономики, будь она увереннее настроена на эффективность производства и на извлечение максимального дохода. Рабочие на производствах всех видов выполняли неквалифицированные операции в помощь мастерам и специалистам. Далее, какие бы различия мы ни проводили между несколькими существовавшими тогда видами предприятий, с точки зрения современников все они, без сомнения, качественно отличались от ремесленных мастерских: на них, наряду с инструментами, могли применяться машины; рабочую силу брали не в доме владельца, а за его пределами; в процессе производства осуществлялось разделение труда.

Чрезвычайно трудно проследить за принадлежностью предприятий с течением времени. Судя по именам владельцев, зафиксированным в 1775 и 1794 гг., всего лишь десять из 161, или 1/16 часть (6,2 %) предприятий продержались в семьях по два десятка лет, потому что только десять из них присутствуют в обоих списках как собственность людей с одной и той же фамилией. В их числе были три рафинадных и два кожевенных предприятия, две канатные фабрики, две галунных мануфактуры и одна по изготовлению плащей и волочению золотой и серебряной проволоки. Весьма интересно бегло взглянуть на историю этих предприятий. Два из трёх рафинадных заводов в 1794 г. принадлежали Джону Кавана (Иван Каванах), английскому купцу и члену Российской компании. Его предприятие на Васильевском острове было в 1752 г. зарегистрировано на имя его отца, Николаса Кавана, а значит, к 1790-м гг. пробыло в семье почти полвека. Второй его рафинадный завод, на Выборгской стороне, основал в 1718 г. купец голландского происхождения по имени Пауль Вестхоф. В 1732 г. этот завод перешел к советнику Хьюитту (Гиувит), а в 1747 г. – к английским купцам Джону Мё (Иван Мей) и Томасу Стивенсу (Томас Штифенс)[588]. Джон Мё умер в 1764 г., а в 1767 г. Стивенс продал предприятие отцу Джона Кавана. Таким образом, этот сахарный завод сменил шесть владельцев за 76 лет. Третий завод находился в Каретной части и был основан в 1756 г. тульским купцом Фёдором Володимеровым. После смерти Володимерова завод перешел к его сыну Ивану, а в 1794 г. принадлежал, очевидно, сыну Ивана (и внуку Фёдора), который был подполковником.