Читать книгу "Москва и жизнь - Юрий Лужков"

(На день рождения)

Хотел ли я быть президентом

Читатель видит, что после моего избрания председателем исполкома — правительства Москвы я занимался всецело строительством домов, реставрацией храмов и памятников архитектуры, сооружал дороги, школы, больницы, одним словом, занимался хозяйством и поэтому на вопрос депутатов, к какой партии себя отношу, назвал себя хозяйственником. И не думал тогда, что придется заниматься политикой, вступить в противостояние с Борисом Ельциным.

Начиная с середины 90-х у меня часто спрашивали, хочу ли я, готовлюсь ли в президенты. Объясняя, почему не хочу, старался, чтобы мне поверили. Говорил твердо: «Я еще не все сделал в Москве», «Надо спросить москвичей, согласны ли они отпустить Лужкова», «Чем я вам не нравлюсь в мэрах?». И еще говорил: «Разве ТАМ хорошо?»

Но успехи в развитии города, экономике, «Большие проекты», каждая моя книга и статьи, выходившие по содержанию за рамки Москвы, побуждали невольно думать, что все делается с прицелом на Кремль.

В студенческие годы мне попала в руки слепая копия «законов Паркинсона». За ночь трижды перечитал текст и запомнил его на всю жизнь. Он, можно сказать, изменил мой взгляд, дал угол зрения на ситуации, с которыми сталкивался почти ежедневно, но не знал, что они вообще поддаются осмыслению. По какой-то неведомой причине эти юморные законы, открытые где-то «там», на Западе, оказались адекватны именно нашей жизни. Больше того: то, что «у них» лишь исключения на фоне общей рациональной обустроенности жизни, для нас привычная повседневность. Так что если уж нам непременно надо заимствовать управленческие теории Запада, то я бы советовал в первую очередь не Хайека с Фридманом, как бы они ни были хороши, а прежде всего Паркинсона. А потом все остальное.

Оглядитесь вокруг, почитайте газеты, посмотрите на экран и скажите: на что больше похожи результаты применения теорий наших либералов — на их обещания или на этот вот научный постулат, приписываемый Мерфи:

То, что может испортиться, портится.

Что не может испортиться, портится тоже.

Да мы каждый день получаем ему подтверждение!

Разве либеральные игры, вернее их последствия в наших условиях, не описываются ироничной формулой «Предоставленные самим себе, события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему»?

Могу точно сказать: все московские достижения двадцати лет основаны на противодействии этой всепроникающей аксиоме.

С момента выхода на политическую арену наших бравых радикал-реформаторов я всегда выступал против их постулатов и не считал никогда, что в России «ничего не надо придумывать» и «дважды два четыре и здесь, и в Париже». На самом деле оказалось, что не четыре. Дефолт.

Управляя, будь то объединением заводов и институтов, будь то горисполкомом и правительством Москвы, я не делал того, что власти рекомендовали. Поэтому Москва не пережила ужасов перехода от социализма к капитализму, выпавших на долю других городов.

Постоянно думая о том, как надо и не надо управлять не только фирмой, городом, но и государством, я прочитал студентам Российского гуманитарного университета лекцию «Эгоизм власти». Она датируется 1996 годом, когда состоялись выборы президента России, и посвящалась их итогам и перспективам развития страны.

Спустя три года прочел лекцию студентам в Международном университете после пережитого дефолта. Академик Евгений Велихов посоветовал издать ее книжкой. Я последовал его совету, и «Российские законы Паркинсона» вышли в 1999 году, когда Евгения Максимовича и меня травили на федеральных каналах с благословения президента России.

С тех пор тема управления не покидает меня, начали одна за другой выходить книги: «Пособие для будущего мэра» в 2003 году; «Развитие капитализма в России. 100 лет спустя» с подзаголовком: «Спор с правительством о социальной политике» — в 2005 году; «Россия в системе глобального капитализма. О наших задачах в современном мире» — в 2007-м.

Последняя такая книга появилась в минувшем, 2016 году под названием «Россия на перепутье». Она посвящена опыту Китая и Дэн Сяопина, сумевшего не только перейти к рыночной экономике, но и сделать это под руководством Коммунистической партии Китая, сохранившей единство государства и власти в самой многолюдной стране.

При всем при том, делая это в начале 90-х годов, я не мечтал избираться президентом России. Если кто-то в этом сомневается, напомню. У меня есть предшественники, поступавшие подобно мне. Не мечтая о высшей власти, они писали, как улучшить дела в России. Так, сын полковника Василий Каразин, приписанный к лейб-гвардии Семеновскому полку, когда на престол сел Александр Первый, подал ему политические записки с программой царствования на основе общественного самоуправления и народного просвещения. По его идее появилось в Петербурге Министерство народного просвещения, а в Харькове Каразин основал университет ранее, чем тот, что возник в Санкт-Петербурге.

Более близкий мне пример подал Салтыков-Щедрин. Будучи рядовым чиновником, задолго до того, как стал вице-губернатором и великим писателем, он подавал записки об устройстве градских и земских полиций с идеей децентрализации власти.

Дмитрий Иванович Менделеев открыл не только Периодическую систему элементов, но и глубоко интересовался системой налогов и тарифов, вносил предложения по этим проблемам.

Темы книг мне подсказывала жизнь. Я часто бывал в регионах, налаживая контакты, экономические связи с Москвой. Во время поездок в Челябинскую, Оренбургскую области узнал от руководителей, что в городах не только на развитие промышленности, но и для населения не хватает воды.

Чтобы решить эту проблему, в Советском Союзе около 1000 научных и проектных институтов разработали мощный и грамотный проект использования Оби, чтобы напоить 5 засушливых областей России и республики Средней Азии.

Партия, привыкшая к грандиозным замыслам, недолго думая, чтобы придать вес государственной программе, назвала ее «проектом переброски северных рек». Это никакая не переброска рек. Предлагалось часть весеннего паводкового стока одной реки в Северный Ледовитый океан переправить через холм высотой всего 100 метров и канал в наши российские области и в южные республики, страдающие от засухи. Всего 5–7 процентов от общего стока.

Я контактировал с выдающимся специалистом в области водоснабжения Полад-Заде, министром мелиорации и водного хозяйства СССР, и он мне раскрыл суть проблемы. Я изумлялся тогда, когда узнал, что в Советском Союзе отменили этот проект. И еще больше изумляюсь в настоящее время, когда мы можем продавать эту воду суверенным государствам Средней Азии, продавать как нефть.

В отличие от невозобновляемой нефти вода — ресурс возобновляемый. Я просчитал, что затраты в 15–17 миллиардов долларов на эту гидротехническую систему окупились бы за 5 лет. А потом веками получаешь прибыль.

Тогда наши сибирские писатели поднялись на защиту родной реки, увидев в предложенном проекте чуть ли не ограбление России, ущерб природе всей Сибири. Если черпаешь воду ведрами, никакого ущерба реке не причиняешь. И климату вреда никакого. Уменьшив на 5–7 процентов сток теплой воды Оби, только поможем Ледовитому океану.