Читать книгу "Парижане. История приключений в Париже - Грэм Робб"

Человек, который наблюдал с другой стороны улицы, пошел к мотоциклу, припаркованному у кафе. В тот же миг в Елисейском дворце кто-то снял трубку телефона, набрал номер квартиры в доме номер 2 по улице Виктора Гюго в Медоне и сказал: «Номер два».

На де Голля уже столько раз покушались, что он стал выглядеть как фантастически везучий человек, который случайно делает шаг в сторону, когда с крыши падает труба, или который наклоняется завязать шнурок на ботинке, когда в него запустили тортом с кремом. В сентябре 1961 г. президентский кортеж направлялся в Коломбо-ле-Дёз-Эглиз по шоссе государственного значения № 19. Он проехал Пон-сюр-Сен со скоростью сто десять километров в час и направлялся к деревне Кранси, оставляя позади поля и небольшие рощи. Дорожные рабочие оставили большую кучу песка у обочины дороги. В куче находился цилиндр с сорока тремя килограммами пластиковой взрывчатки и канистра с двадцатью литрами бензина, масла и мыльных хлопьев. Наблюдатель смотрел в бинокль. Он нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Буря песка и гравия окутала «ситроен». Де Голль закричал: «Вперед! Вперед!» – и водитель, увеличив скорость, проехал через стену пламени. Никто не пострадал. По какой-то причине детонатор отделился от взрывчатки и загорелось только топливо. Судебный эксперт объяснил, что при такой компоновке «это было все равно что пытаться поджечь дерево с помощью листа бумаги».

С того момента нападения стали более частыми. И хотя уже не было надежды на изменение политической ситуации, ОАС направила все усилия на месть. Даже в сердце Парижа на де Голля велась охота, как на кролика. Казалось, что его пристрелят или взорвут – это только вопрос времени. Целое подразделение бригады уголовного розыска трудилось день и ночь, чтобы найти безликого врага. Они просматривали регистрационные карточки, заполняемые постояльцами гостиниц, фотографировали подозрительных лиц, используя перископы, просунутые в отверстия в крыше торговых фургонов, – эту идею они позаимствовали у ОАС. Они анализировали загадочные аббревиатуры и другие политические граффити, которые появлялись в коридорах метро. Как сказали министрам, разведслужбы тонут в информации и вынуждены большую часть времени проводить отметая бесполезную информацию.

Тем временем ОАС имела несколько собственных превосходных источников – уборщица в Елисейском дворце и (как выяснилось позже) комиссар Жак Канте – лоб. Им были известны разные маршруты, по которым ездил президентский кортеж. Они знали, что иногда черная машина была подсадной уткой, а де Голль ехал в желтом или синем «ситроене». Даже если информатору в Елисейском дворце не удавалось узнать маршрут, им нужно было поставить кого-нибудь на улице снаружи или у аэродрома Виллакубле и чтобы у него был доступ к телефону. К счастью, пока всегда что-то шло не так.

В начале того года фургон убийц «рено-эстафета» сумел приблизиться к президентскому «ситроену», когда тот подъезжал к мосту Гренель на набережной Луи Блерио. Они уже начали опускать стекла окон, когда маленький «Рено-4СУ» проскользнул между двумя машинами и «Ситроен-DS» затерялся среди движущегося транспорта. В другой раз коммандос ОАС, известные как Хромой, Трубка, Ангельское Лицо (наемник-венгр) и Дидье (подполковник Бастьен-Тири), ожидали условленного сигнала в кафе, расположенных вокруг станции метро «Порт Орлеан», не зная о том, что забастовка почтовых работников вывела из строя телефонную систему. Даже разнонаправленная операция, приуроченная к визиту де Голля в Восточную Францию (включая ловушку в виде застрявшего на шоссе при пересечении железнодорожного пути «болвана» и обученных собак, переносящих дистанционно управляемую взрывчатку), потерпела полный провал. Как позднее признался Дидье перед своей казнью: «Всю дорогу у нас было впечатление, что мы преодолеваем обычное невезение. Это чувство преследовало нас до самого конца».

Ближе всего они подобрались к Большой Цели в одной из операций под кодовым названием «Серна». (Так в ОАС называли любую операцию, в которой была задействована дальнобойная винтовка.) Вечером 20 мая во время обыска в одной квартире в новом многоквартирном доме, построенном на месте бывшего Зимнего велодрома на улице Доктора Финли, был найден сверток с ярлыком «Алжир – Париж Орли». В нем были реактивный противотанковый гранатомет и три ракеты. Разведслужбы знали цель – де Голль, – но не знали место и время. Члены ОАС обнаружили, что каждый вечер между восемью и девятью часами старый художник, который жил над антикварным магазином в доме номер 86 по улице Фобур-Сент-Оноре, закрывает ставни на ночь. Окна его гостиной выходили прямо на ворота напротив и слегка по нисходящей линии – на вход в Елисейский дворец. 23 мая де Голль должен был принимать президента Мавритании. Протокол для таких визитов всегда был одним и тем же. Когда машина прибывшего въезжала во двор, де Голль выходил из дворца и стоял неподвижно наверху лестницы по крайней мере девяносто секунд. 21 мая заговор был раскрыт, 22 мая художник закрыл ставни и пошел спать, как обычно, а 23 мая де Голль стоял на ступенях Елисейско-го дворца и приветствовал президента Мавритании.

В тот вечер в среду, выехав из дворца в 19.55, президентский кортеж проскользнул через вечерний августовский транспортный поток, пересек мост Александра Третьего и направился в юго-западный пригород. Семь минут спустя он покинул город у Порт-де-Шатильон. Периодически включая сирену, он должен был проехать следующие восемь километров со скоростью свыше семидесяти километров в час, прежде чем резко повернуть направо к аэродрому.

В это время на расстоянии семи с половиной километров на этой дороге владелец демонстрационного зала телевизоров фирмы «Дюкрете-Томсон» в Пти-Кламаре опускал вниз стальную предохранительную решетку, прежде чем пойти в гараж за машиной.

Зажатый между отдаленными пригородами столицы и кольцом скоростных автострад со сквозным движением, Пти-Кламар состоял из перемешанных в беспорядке остатков каждого этапа своего развития еще со времен, когда здесь располагались каменоломни и поля с овощами. Здесь было несколько домов, облицованных штукатуркой с каменной крошкой, станция, несколько магазинов и бесхозных участков земли. Деревенская жизнь – то, что от нее осталось, – была представлена несколькими изгородями из бирючины, горшком герани и птичьей клеткой на покрытом сажей подоконнике. Пти-Кламар был не тем местом, где можно было остановиться специально, вот почему владелец демонстрационного зала был удивлен, когда не увидел машины, которая была припаркована через дорогу на улице Дюбуа.

Этой машиной был «Ситроен-ID». В двухстах метрах вверх по улице в направлении Парижа на мостовой был припаркован «Пежо-403». На другой стороне дороги стояла желтая «эстафета», повернутая капотом на юго-запад, а задними окнами указывающая на Париж. Все эти три машины образовывали треугольник. Время было 20.08. Мужчина с грохотом открыл раздвижную дверь «эстафеты» и начал справлять малую нужду за изгородью, повернув голову в сторону Парижа. Проехало несколько машин; на них были стеклоочистители. Легкий дождик сделал этот вечер необычно мрачным для августа, и некоторые машины вдалеке, ехавшие из Парижа, включили фары.

Он побежал в незастегнутых штанах, крича что-то в сторону фургона. «Itt vannak!» Он зацепился рукой за край двери и впрыгнул внутрь, все еще крича: «ITT VANNAK!», что на венгерском языке означает «Они здесь!».