Читать книгу "Три дочери Евы - Элиф Шафак"

* * *

Если у домов бывает характер, то этому достался характер старого брюзги. Он вечно жаловался – половицы трещали, дверные петли скрипели, дверцы шкафов взвизгивали, холодильник вздыхал, кофемашина стонала при любой попытке привести ее в действие. Тем не менее он принадлежал им – до тех пор, пока они будут исправно вносить арендную плату. У подруг теперь даже появился свой маленький садик, где они с наступлением теплых дней планировали готовить барбекю.

Из трех спален на втором этаже две были примерно одинаковыми по размеру, третья – меньше и темнее. Пери настаивала на том, чтобы занять именно эту комнату, сочтя это справедливым с учетом своего скромного вклада. Она догадывалась, что Мона и Ширин за ее спиной договорились разделить расходы. Арендную плату взяла на себя Ширин, верная своему слову. Оплата счетов возлагалась на Мону, причем их ежемесячная сумма, скорее всего, не должна была существенно превысить ее плату за комнату в общежитии. Пери оставалось только вносить свою долю на покупку продуктов. На таких условиях она ни за что не согласилась бы занять другую комнату, кроме самой маленькой и неудобной.

– Глупости! – возразила Мона. – Надо тянуть жребий. Кто вытянет самую короткую соломинку, поселится в маленькой.

– Значит, хочешь положиться на судьбу? – недоуменно покачала головой Ширин.

– А ты что предлагаешь?

– Кое-что получше, – расплылась в улыбке Ширин. – Меняться комнатами. Каждый месяц собирать вещи и перебираться на другое место, как кочевники. Будем как гунны, только мирные. И никому не обидно.

– Спасибо вам обеим, но я не согласна, – упрямо заявила Пери. – Или я буду жить в самой маленькой комнате, или не буду здесь жить вообще.

Ширин и Мона обменялись удивленными взглядами. Они никогда не слышали, чтобы Пери говорила так категорично.

– Ладно! – воскликнула Ширин. – Но с одним уговором: ты перестанешь париться из-за денег. Жизнь слишком коротка. К тому же неизвестно, кто у кого останется в долгу в итоге. Может, ты преподашь мне какой-нибудь бесценный урок, а?

* * *

Они разошлись по комнатам и следующие несколько часов провели, распаковывая вещи и обустраиваясь на новом месте. Несмотря на размеры и скудную меблировку, Пери сразу очаровала ее комната, окно которой выходило в сад. Больше всего ее поразила массивная деревянная кровать с пологом на четырех витых столбиках, наверняка антикварная. Забравшись в нее и задернув балдахин, она представила, что едет в старинной карете, запряженной лошадьми. Еще в комнате была уютная ниша у окна, куда она сразу переставила кресло, определив это место как уголок для чтения.

Когда подошло время ужина, Пери постучала в дверь Моны, ее комната была напротив. Девушки спустились в кухню, чтобы приготовить их первую совместную трапезу. К их удивлению, там уже сидела Ширин. На столе стояли бутылка вина, пакет яблочного сока, блюдце с оливками и три бокала.

– Ну что, будем праздновать! – воскликнула она. – Три молодых мусульманки под одной крышей! Грешница, Правоверная и Сомневающаяся!

Повисла короткая пауза, пока Мона и Пери решали, кому предназначается каждое из прозвищ.

– За нашу дружбу! – провозгласила Пери, поднимая бокал с вином.

– За наш коллективный экзистенциальный кризис! – подхватила Ширин.

– Говори за себя! – покачала головой Мона, потягивая яблочный сок. – Лично у меня никакого кризиса нет.

– Ты просто не признаешься, – сказала Ширин. – Сейчас все мусульмане переживают кризис идентичности. Особенно женщины. А уж такие, как мы, тем более.

– Это какие же?

– Те, кто впитывает влияние других культур. Мы задаем себе философские вопросы. Жан-Поль Сартр отдыхает! Ты только вникни! Да у нас такой экзистенциальный кризис, какого ты отродясь не видела!

– Мне не нравятся такие разговоры, – сказала Мона, садясь на стул. – С чего ты взяла, что мы чем-то отличаемся от других? Тебя послушать, так мы прилетели с другой планеты.

Ширин одним глотком допила вино, остававшееся в бокале.

– Эй, сестренка, очнись! В этом мире полно психопатов, которые творят жуткие вещи во имя религии. Нашей религии. Может, уже не моей, но твоей точно. Неужели тебя это не волнует?

– А какое это имеет отношение ко мне? – процедила Мона, сердито выставив вперед подбородок. – Ты ведь не просишь каждого христианина извиняться за ужасы инквизиции?

– Может, и просила бы, живи мы в Средние века.

– А что, сегодня христиане и иудеи превратились в бескрылых ангелов? – все больше распалялась Мона. – Ты когда-нибудь проходила через контрольно-пропускной пункт в Газа? А о геноциде в Руанде ты слышала? О резне в Сребренице? Ты же не считаешь, что все христиане в мире виноваты в этих ужасах? Конечно нет! Почему же ты винишь всех мусульман в кровопролитиях, учиненных горсткой маньяков?

– Прекратите, прошу вас! Зачем нам ссориться в первый вечер в новом доме! – взмолилась Пери между приступами кашля. Она чувствовала, что у нее поднимается температура.

Но Ширин не унималась.

– Кто спорит, среди христиан и иудеев тоже полно придурков, и мы должны осуждать любые проявления нетерпимости, независимо от их происхождения. Но ты не можешь отрицать, что именно сейчас больше всего фанатизма как раз на Ближнем Востоке. Разве в Египте женщина может пройтись по улицам одна и не подвергнуться сексуальным домогательствам? Даже днем, не говоря уже про вечера! Я лично знаю женщин, к которым приставали во время паломнических поездок. В святых местах! Средь бела дня! На глазах у саудовской полиции. Женщины молчат о таких вещах, потому что им стыдно. Но почему должно быть стыдно нам, а не тем, кто нас унижает? И это только один вопрос из чертовой уймы вопросов, на которые мы должны получить ответ.

– Я постоянно задаю вопросы, – сказала Мона. – И обращены они к истории, политике, проблемам нищеты в мире, влиянию капитала, огромной пропасти в доходах, промыванию мозгов, гонке вооружений. Не говоря уже об узаконенности колониализма, что само по себе отвратительно. О столетиях грабежа и эксплуатации. Вот откуда все богатства Запада! Так что давай оставим ислам в покое и поговорим о действительно важных вещах.

– Как это нам свойственно! – Ширин в отчаянии всплеснула руками. – Обвинять других в собственных проблемах!

– Э-э… а ужинать мы будем? – вновь подала голос Пери, не слишком рассчитывая на ответ.

Все это она уже слышала много раз – даже появилось чувство, что вернулась домой. Чуть ли не каждый день ее родители затевали подобные споры, не слушая и даже не пытаясь понять друг друга. Гневные обвинения перелетали от одного к другому, как шарик для пинг-понга. И все же сейчас напряжение, витавшее в воздухе, не казалось ей таким невыносимым, как в родительском доме. Глядя на Ширин и Мону, она не опасалась, что девушки вот-вот вцепятся друг другу в глотки. Ей не надо было брать на себя роль миротворца. Освободившись от груза эмоциональной ответственности, всегда тяготившей ее, она могла спокойно анализировать. Поэтому она просто слушала и втайне завидовала подругам. Несмотря на свою полную противоположность, убеждения свои они отстаивали с одинаковой страстью. У Моны была ее вера, у Ширин – ярость. А на что могла опереться она?