Читать книгу "Изумрудный атлас. Огненная летопись - Джон Стивенс"

– Иди сюда, мальчик мой! – позвал волшебник. – Денек-то какой замечательный! Ах да, и захвати с собой книгу.

Майкл с явной неохотой подобрал с пола Летопись, натянул ботинки, поискал глазами сумку, вспомнил, что ее больше нет, и вышел на воздух.

Денек и в самом деле был замечательный, прохладный ветер шелестел среди ветвей, солнце припекало сверху. Еда была самая простая: орехи, ягоды, сливки, мед, цветочный чай. Вот только таких ягод Майкл никогда в жизни не видел: клубника размером с хорошее яблоко, черника крупная, сочная и темно-синяя, как слива, огромная малина, брызжущая рубиновым соком…

– Не возражаешь, если я присоединюсь? – спросил волшебник, окуная в сливки клубничину размером с кулак. – Ах, сплошной восторг, да и только…

Майкл не ответил. Он набивал рот пригоршнями миндальных и грецких орехов. Последний раз он ел почти сутки назад, в крепости, но не чувствовал голода до тех пор, пока не сел за стол. На несколько минут Майкл забыл обо всем, кроме завтрака. Вскоре пальцы и губы у него стали темно-лиловыми от ягодного сока. И только после того, как волшебник уговорил его воздать должное чаю – первый глоток был похож на солнечный свет, сияющее золотое тепло разлилось по все еще усталому телу Майкла, – он начал есть медленнее, смакуя каждый кусочек.

Ветка, на которой сидели Майкл и волшебник, была совершенно плоской, шириной около десяти футов. Посмотрев вниз, Майкл попробовал на глаз прикинуть расстояние до земли, полускрытой темными зарослями кустарников, и решил, что оно не меньше трех сотен футов. Все соседние деревья были испещрены комнатами, похожими на ту, из которой он только что вышел, попасть туда можно было по лесенкам, спиралью обвивающим огромные стволы. Но больше всего Майкла поразило – и заставило горько пожалеть об утраченном дневнике, а особенно фотоаппарате – то, что ветка одного дерева обвивалась вокруг ветки соседнего, затем продолжалась дальше, соединялась с веткой третьего дерева и так далее, в результате чего получалась сложная сеть дорог и дорожек, по которым без всякой опаски сновали десятки эльфов. Только теперь Майкл понял, что перед ним был целый город, висящий под небом над темным лесом.

Он обернулся и поймал пристальный взгляд волшебника.

– Что такое? Я испачкал лицо?

– Ах, да. Чуть-чуть. Однако, глядя на тебя, я думал не об этом, а о мальчике, которого я знал, и мальчике, который совершил столько удивительных подвигов в последние дни. Твоя сестра и принцесса Виламена рассказали мне обо всем, Майкл. Я очень тобой горжусь. И надеюсь, что ты сам собой гордишься.

Майкл серьезно обдумал эти слова. Наверное, еще несколько дней назад он бы напыщенно ответил волшебнику, что это-де сущая ерунда и даже говорить не стоит, хотя сам, почти не таясь, полагал бы, что это никакая не ерунда и говорить об этом еще как стоит, ибо никто на всем белом свете не справился бы с делом лучше него, Майкла. Но сейчас он ничего этого не сказал. Он вспомнил о страже и его братьях, которые долгие годы, целую вечность, преданно берегли Летопись. Он вспомнил о Виламене и эльфах, которые защищали его и Эмму, рискуя своими жизнями. Он вспомнил об Эмме, оставшейся с ним на вулкане, о Габриэле, насмерть сражавшемся на карнизе…

И совершенно искренне ответил:

– Мне очень много помогали.

– Верно. И все-таки это ты добыл вторую из некогда утраченных Книг начал! Ты вернул принцессу ее народу. Ты вывел себя и свою сестру из огня и войны. Находчивость! Храбрость! Трезвый ум. По заслугам и честь, мой мальчик. Ты достоин быть Хранителем Летописи!

– Доктор Пим, забегая вперед, хочу сказать, что вся эта роль Хранителя…

– И вдвойне знаменательно, – продолжал волшебник, будто не слыша его слов, – что завтра настанет твой тринадцатый день рождения. Ты в самом деле заметно повзрослел!

– Чт… агкх!

– Что с тобой, мой мальчик?

Майкл так удивился, что сначала вдохнул, потом поперхнулся, а после с трудом откашлял черничину размером с яйцо дрозда. И с трудом выдавил:

– Ч-что?

– Неужели ты забыл о своем дне рождения?

– Я… простите… кажется, да. Впрочем, разве не глупо думать о дне рождения, когда тут такое творится?

– И снова вынужден с тобой не согласиться. Эти вещи очень важны. Предоставь это мне, мой мальчик. Я подумаю о достойном празднике. Но сейчас я обещал, что мы поговорим.

– Да, именно, так вот, я говорю…

– Пожалуй, для начала я расскажу тебе о том, о чем уже поведал твоей сестре, не возражаешь? О том, где я был, что узнал и так далее, и тому подобное…

У Майкла сложилось отчетливое впечатление, что старый волшебник прекрасно знает, о чем он хочет сказать, но упорно затыкает ему рот. Что ж, его право, но рано или поздно доктору Пиму придется узнать, что Майкл не имеет ни малейшего желания оставаться Хранителем Летописи. Пора взглянуть правде в лицо, как бы горька она ни была: они с Летописью совершенно друг другу не подходят. Но Майкл решил не торопить события, поэтому отхлебнул еще глоток чая и приготовился слушать волшебника.

– В последний раз ты видел меня в Малпесе, когда я сражался с Рурком на крыше. После того как дом, на котором мы стояли, обрушился в канал – о нет, к счастью, я нисколько не пострадал, – я вернулся в комнату, где мы с тобой нашли скелет. К моему глубочайшему разочарованию, весь туннель был уже перерыт подручными Рурка. Поэтому у меня не было выбора. Я мог либо последовать за Рурком, который бросился в погоню за тобой и Эммой, либо… – Здесь волшебник помолчал и потянулся за кисетом с табаком. – Скажи-ка, мой мальчик, что тебе известно о чтении мыслей?

– Почти ничего, – ответил Майкл. – В «Гномьем Изборнике» Дж. Дж. Гринлиф называет это дело «колдовским пронырством». Только не обижайтесь.

Доктор Пим возмущенно фыркнул.

– Во-первых, что это за слово такое – «пронырство»? Во-вторых, я бы предпочел, чтобы уважаемый господин Дж. Дж. Гринлиф не брался рассуждать о предметах, о которых не имеет ни малейшего представления. На самом деле получить доступ к чужим мыслям дело очень сложное и щекотливое. А с такими типами, как Рурк, оно может быть довольно опасным. К счастью, когда мы с ним противоборствовали на крыше, он был настолько поглощен намерением меня прикончить, что я сумел обойти его защиту и получить некоторую весьма ценную информацию. – Доктор Пим сунул мундштук трубки в рот. – Ваши родители больше не находятся в плену у Грозного Магнуса.

– Что? – вскрикнул Майкл так громко, что спугнул стайку птиц с ветвей.

Доктор Пим понимающе кивнул.

– Я отреагировал точно так же. Но вспомни об эпизоде, предшествовавшем битве при вулкане. Зачем Рурк стал бы предъявлять тебе фальшивого отца, если бы у него под рукой был настоящий? Это вызывает вопросы, не так ли?

Майкл вынужден был признать, что волшебник прав.

– Но вы точно уверены? Только не подумайте, будто я вам не верю…