Читать книгу "Любовь и золото - Игорь Зарубин"

— А при том! — рявкнул Пантелей Григорьевич.

— Жить как-то надо! Нет, не жить… Выживать! За аренду помещения бывшего исторического музея наша школа получит приличные деньги! И мы сможем выбраться из долгов, купим, наконец, новые парты!

— Как это — «бывшего»?.. — Голос Вадима задрожал. — Что значит «бывшего»?..

— У меня не было другого выхода… — тихо проговорил директор. — Да и вы, надеюсь, сами прекрасно понимаете, что музей в нашем городе уже давно никому не нужен. Нынче другие ценности — и моральные, и материальные… Люди, как говорится, гибнут за металл…

— Но это же вопиющая несправедливость! — Вадим начал нервно вышагивать по кабинету. — Десять лет я не ел, не спал, по крохам создавая музей! Десять лет! Бросил карьеру, бросил все, чего добился в Москве! Музей был делом моей жизни! И не только моей, но и жизни Николая Ивановича! Он глупо и нелепо погиб в тридцать восемь лет! А вы, заняв его место, самым наглейшим образом растаптываете добрую память о Боброве, Подписываете свои подлые бумаженции! А после всего этого еще и осмеливаетесь читать мне лекцию о морали, черт бы вас побрал! Тоже мне, благодетель нашелся!

— Прошу вас не выражаться в таком тоне! — Директор бухнул кулаком по столу. — Что вы себе позволяете, Кротов?!

— А вы что себе позволяете? — Вадим склонился над столом и попытался схватить Пантелея Григорьевича за грудки, но тот ловко увернулся. — Немедленно отмените приказ!

— Угомонитесь, Кротов! — Директор поправил съехавший набок галстук. — Давайте побеседуем, как интеллигентные люди, раз уж вы так настаиваете. Увы, отменить приказ не в моих силах. И не думайте, что я такой уж злодей… Во-первых, все экспонаты в ближайшее время будут отправлены в Налимский краеведческий музей, так что ваш многолетний труд не пропадет даром. Во-вторых, решение о передаче помещения в аренду было вынесено на городском уровне, мэром Спасска. А спорить с мэром, отстаивать свою точку зрения, как я уже неоднократно убеждался, совершенно бесполезно и в некоторой степени опасно. Дело в том, что… — Пантелей Григорьевич понизил голос до шепота. — Я не уверен в этом на все сто процентов, но… Эго была личная просьба Романа Макаровича Наливайко.

— Быть не может… — ошарашенно выдохнул Вадим. — Но почему ему понадобился именно наш подвал?.. Он же в состоянии купить с потрохами весь город, с его-то деньжищами…

— Кто его знает! — пожал плечами директор. Так что, прошу вас, не будем более возвращаться к этой теме.

— Ну уж нет! — решительно произнес Кротов. — Я этого так не оставлю!

— Ох, только не надо делать опрометчивых поступков! — взмолился Пантелей Григорьевич. — Накличете беду и на себя, и на всех нас!

— Не бойтесь, я вас не подставлю. — Вадим выхватил бумажный лист из высокой стопки, лежавшей на столе, и быстро что-то написал. — Это заявление об уходе по собственному желанию. С завтрашнего дня, если можно.

— Вы сейчас крайне взволнованы, Кротов, — примирительным тоном сказал директор. — Идите домой, подумайте хорошенько, взвесьте все «за» и «против». Заявление пока останется в моем сейфе. Я подпишу его только в том случае, если вы все-таки будете на этом настаивать.

— Хорошо, я подумаю, — пообещал Кротов, хоть и знал прекрасно, что принял окончательное решение. — До свидания. — И уже будучи в дверях, он услышал за своей спиной:

— Не натворите глупостей!

Большая перемена была в самом разгаре, когда Вадим вышел на залитый ласковым весенним солнцем школьный дворик. Малыши играли в догонялки, детвора постарше осваивала новые качели и турникеты, старшеклассники же, как всегда, курили тайком, сбившись в тесные кучки у самой ограды, и над их вихрастыми головами поднималось в голубое небо дымовое облако.

Кротов спустился с крыльца по бетонным ступеням, вдохнул в легкие свежий полуденный воздух и… ему вдруг сделалось хорошо на душе, будто тяжелая каменная глыба свалилась с плеч.

— Мы еще посмотрим, чья возьмет… — сказал он самому себе.

Возвращаться домой Кротову совсем не хотелось. Нечего ему там было делать, разве что забить окна ставнями, запереться на крепкие засовы и выспаться за все последние бессонные месяцы и годы. Бесцельно гуляя по родному Спасску, чего он до последнего времени не мог себе позволить, Вадим забрел в городской скверик, расположился на деревянной скамейке, что укрывалась под раскидистыми кронами деревьев, и открыл дневник Никиты Назарова. Прежде он несколько раз перечитывал его, но как-то поверхностно, не вдумчиво, не анализируя события.

Хоть Вадим и был по своей натуре романтиком, но так и не заставил себя поверить в существование мифического клада капитана Дрейка. Об этом свидетельствовали и тщетные попытки Назарова отыскать сокровища. Правда, один раз купец почти уже подобрался к разгадке этой тайны, но, по его же собственным словам, допустил какую-то непростительную ошибку. По его расчетам выходило, что тайник Дрейка должен был находиться на юго-восточном побережье африканского континента. И Назаров отправился в Африку, но ни золота, ни следов пребывания отважного пирата там не обнаружил…

«Странная штука… — подумал Кротов. — Купец искренне верил в то, что он делает. А если он действительно ошибся? Если несметные сокровища до сих пор лежат в земле? Найти бы эту ошибку, исправить ее…»

В пятом часу Вадим вошел в двухэтажное здание детского садика. С тех пор, как в его жизни вновь появилась Надя Осокина, он приходил сюда каждый вечер забирать пятилетнего Мишу. Никто не просил об этом Кротова, эта инициатива исходила от него самого. В садике его уже все знали, а молоденькая воспитательница старшей группы даже думала, что он приходится мальчику приемным отцом.

— Сегодня у Мишеньки опять случился приступ. — Девушка встретила Вадима на пороге детской, — г Как тогда, пару месяцев назад. Мы гуляли, когда он вдруг упал в обморок.

— И что вы предприняли? — обеспокоенно спросил Кротов, совершенно не подозревавший о том, что у Миши могли быть какие-то проблемы со здоровьем. С виду он всегда был жизнерадостным, вечно веселым малышом, да и Надежда никогда на медицинские темы не говорила.

— Скорую вызвала. — Воспитательница взяла Кротова под локоть и отвела его в сторонку, чтобы их разговор не услышали дети. — Врачи быстро приехали, но к тому времени Мишенька уже играл с остальными ребятами в прятки, как ни в чем не бывало. Ну, они развернулись и уехали. А я так испугалась! Вы себе не представляете, какой он бледный был… И глаза закатились. Скажите, что с ним?

— Не знаю… — Кротов сжался под испытующим взглядом девушки. Ему вдруг стало стыдно за свой ответ и он попытался оправдаться. — Видите ли, я не так давно знаком с матерью Михаила, чтобы она успела ввести меня в курс… Вот…

— А-а-а, понимаю… — часто закивала головой воспитательница. — А я считала вас… Ну, не важно… Что ж, передавайте привет Надежде Павловне и посоветуйте ей сводить Мишеньку в больницу. Пусть ему там сделают полное обследование.

— Вы думаете, это необходимо?