Читать книгу "Адмиралы и корсары Екатерины Великой - Александр Широкорад"

По сообщениям русской разведки из Стамбула от 18 августа, в сражении у Калиакрии из 68 турецких судов приняло участие 21 судно, в том числе из 18 кораблей только 12, «…и сам капитан-паша не мог вступить в бой; что флот сражалися без всякого устроения в линию и без наблюдения порядка и что кроме одного турецкого корабля (который чаятельно после баталии потонул, потому что нет поныне об оном никакой вести) не произошло иного в кораблях урона ни с той, ни с другой стороны»[175]. Основные же силы турецкого флота после сражения не ушли в Босфор, а остались в море и собирались нападать на русских.

В бою русские потеряли 17 человек убитыми и 28 ранеными. Судовых потерь обе эскадры не имели.

После сражения Ушаков отправил фрегат «Св. Марк» и крейсерские суда пограбить купцов. Как писал Ушаков: «…при румельских берегах, а особо при Эмене, Мисемрии, Фаросе и Сизополе, многие суда, в том числе некоторые транспортные, с хлебом, везомым в армию, загнали на берега и выстрелами при оных затопили; людей, бежавших с них, при сопротивлении во множестве побили и потопили и 4 малые судна, взяв в плен, привели ко флоту, а как оные оказались взять с собою не способны, то также затоплены; пленных людей на оных взято 14 человек; а прочие все на барказах бежали и в погоне за ними побиты и потоплены. 2-го числа сего месяца шедшая от стороны Варны большая турецкая шебека под военным флагом, хорошо вооруженная, крейсерскими ж судами и “Макроплеею”, не могучи уйтить, загнана на каменный подводный риф мыса Эмене…

Став на мель, [шебека. – А.Ш.] от волнения налилась водою; люди, бывшие на оной в великом множестве, большею частию алжирские и дульцениоты, через бурун каменного рифа побросались вплавь на берег, но в волнении большей частию потонули, также некоторые побиты с наших барказов выстрелами, а прочие спаслись, и взошед на крутость горы, взяв от обывателей ружья, стреляли по нашим барказам и препятствовали взойти на судно, но выстрелами ж от наших отбиты. С одной шебеки на крейсерское судно «Панагия Апотумангана» лейтенантом Звороно сняты две медные 12-фунтовые пушки и флаг кормовой, догнал сие судно, от которого оно и побежало на берег; более ж с него за крепостию ветра ничего снять было неможно, потому со всем его экипажем сожжено, 4-го числа флот был к походу и действию готов, но при противном переменном ветре и течении в желаемый путь следовать было неможно; с утра ж оного числа подошли в близость к нашему флоту от стороны Варны 4 шебеки под алжирскими флагами и 12 индриотских лодок с косыми парусами, похожие на вид кирлангичей, и заметно ошибкою почитали они наш флот своим, но, осмотрясь, побежали к стороне Константинополя, и всеми нашими крейсерскими судами под препровождением Макроплии «Св. Марка» весь день чинена за оными погоня; а как они были далеки еще на ветре, потому рассыпавшись в разные стороны, успели уйти, некоторые к стороне Константинополя, а другая к Варне»[176].

Сражение у Калиакрии высоко оценивается нашими историками и публицистами. Так, Валерий Ганичев писал: «Адмирал Ушаков проявил то диалектическое понимание сущности боя, которое и знаменовало новое военное мышление, утверждало новую тактику морского боя. Это была выдающаяся морская победа XVIII века, которая поставила имя Ушакова в ряд самых знаменитых флотоводцев»[177].

А вот что писал В. Д. Овчинников: «Многие турецкие корабли не имели ни мачт, ни стеньг, ни рей и практически все были с расстрелянными парусами. Но более всех оказались повреждены корабли капудан-паши и Сеит-Али, у которых были разломаны все мачты, разбиты нос, корма и множество пробоин зияло в бортах. Турецкий флот был “совершенно уже разбит до крайности” и в очередной раз бежал с поля боя. Наступившая темнота, густой пороховой дым, окутавший поле боя, и наступившее безветрие спасли его от полного разгрома и пленения.

На исходе дня, в половине девятого, Ушаков был вынужден прекратить погоню и стать на якорь. В полночь снова подул ветер, и он возобновил преследование, однако в кромешной мгле это было бесполезно…

Палубы [турецких судов. – А.Ш.] были буквально завалены трупами и умирающими от ран. Только на флагманском корабле было 300 убитых и 375 раненых»[178].

Нетрудно заметить, что у Овчинникова совсем не сходятся концы с концами. У турок якобы разбит такелаж и порваны все паруса, команда большей частью уничтожена. Кстати, при таком проценте потерь даже сейчас западные теоретики считают, что оставшиеся военнослужащие должны быть полностью деморализованы и небоеспособны. А тут команды состояли из сброда: турок, греков, славян и т. д., насильно согнанных на корабли (исключение составляли алжирцы). Такой флот голыми руками брать можно. Он не передвигаться, ни сопротивляться не может. А тут злодеи турки уходят в полном составе. От мыса Калиакрия до Босфора около 230 км. Не догнать разбитую турецкую эскадру на такой дистанции физические невозможно. Естественно, при наличии желания догонять.

Я писал о Калиакрии исключительно по отечественным источникам. Турецкого я не знаю, и мог только «клювом щелкать», перелистывая турецкое издание «Osmanli Bahriyesinin Mazisi» (Istanbul, 1995). Зато там есть хорошая картина, изображающее сражение у Калиакрии, где на переднем плане тонет корабль под Андреевским флагом, а остальные русские корабли в довольно плачевном состоянии. Кстати, турецкий султан объявил о блестящей победе при Калиакрии, где был потоплен один корабль русских и несколько фрегатов и крейсерских судов. Как видим, турки врали не хуже наших адмиралов.

Ну, допустим, тогда по каким-то соображениям врать было выгодно всем – адмиралу Ушакову, Светлейшему князю Таврическому и др. Но зачем сейчас кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института военной истории Министерства обороны РФ В. Д. Овчинников вместе с рецензентами доктором исторических наук, доктором юридических наук, профессором В. А. Золотаревым и доктором исторических наук, профессором В. П. Зимониным «наводят тень на плетень»? Как можно писать, что «только на флагманском корабле было 300 убитых и 375 раненых», то есть 675 человек выбыло из строя. Численности команды на турецком корабле я не знаю, но на его русских аналогах – 66– и 70-пушечных кораблях – от 700 до 740 человек, то есть потери составили от 90 до 97 процентов. И корабль спокойно ушел в Босфор. Да и как можно вывести из строя столько моряков, оставив на плаву парусный корабль? Разве что построить турок на палубе по стойке «смирно» и полчаса расстреливать картечью.

Екатерина II пожаловала контр-адмирала Ушакова орденом Св. Александра Невского, а в рескрипте императрицы было написано: «Знаменитая победа в конце последней кампании Черноморским флотом Нашим, Вами предводительствуемым, над таковым же турецким, одержанная в самой близости столицы оттоманской, куда флот неприятельский из среды моря загнан с великим его поражением, служит новым доказательством усердия к службе Нашей, особливо мужества и искусства Вашего, и приобретает Вам монаршее Наше благоволение».