Читать книгу "Пока страсть спит - Ширли Басби"

Но косметику, прическу и украшения она подобрала со вкусом, таким образом делая свой наряд еще более карикатурным.

Мануэла деликатно поинтересовалась:

— Неужели вы, сеньора, собираетесь в таком виде выйти к обеду?

— Конечно, Мануэла, — ответила Бет со странной улыбкой, — иначе зачем мне было покупать такой наряд. — Потом она поняла причину волнения женщины и успокоила ее:

— Кто бы и что бы ни сказал, это я приказала вам купить платье.

Она нерешительно спускалась вниз, еще не предвидя полностью последствий своего поступка. Внизу она остановилась, там ее и увидел Рафаэль. Он поначалу был в столовой, но когда Бет опоздала к первому блюду, то подумал, что, может быть, это следствие их ссоры, и решил пойти узнать в чем же дело. Он цинично подумал, что она боится выйти к нему, и решил зайти к ней.

Первое, что бросилось ему в глаза, была маленькая мушка, нарисованная ею у алых губ. Потом он перевел взгляд на ее наряд и замер от удивления. Он сразу понял, что она изображает, да еще так ловко!

— О, Святая Мадонна! — выдохнул он, скользя взглядом от глубокого выреза на груди и дальше вниз, Наряд был настоящим, и это одновременно разъярило его и рассмешило! Маленькая распутница! подумал он со злорадным весельем. Разыгранный ею спектакль развлек его.

Она выждала момент, и, поняв, что он не собирается броситься на нее с кулаками, сама перешла в наступление;

— Ну что, тебе нравится мое платье, по-моему, оно полностью соответствует твоему мнению обо мне?

Веселье его прошло, он нахмурил брови и поинтересовался:

— Значит, ты таким образом собираешься оповестить мир о характере наших отношений?

— Да, именно!

Глаза его блеснули, явно отражая нарождавшееся желание.

— В этом платье ты можешь ходить только туда, где оно уместно, — в бордель.., или в спальню. Пожалуйста, не оскорбляй моральных устоев сеньоры Лопес появлением перед ней в этой срамоте. К тому же я не собираюсь позволять слугам рассматривать то, что считаю своей единоличной собственностью.

— Тебе не удастся помешать мне, — прошипела она злобно, увидев подозрительное выражение на его лице и кривящиеся губы.

Рафаэль сделал два шага по направлению к ней, теперь они стояли лицом к лицу, его теплое дыхание грело ее губы и он шептал:

— Я не смогу? А может, мы как раз?.. — Он замолк, потому что в этот момент в зал вошел мажордом Пако.

Бет была прикрыта от него Рафаэлем, и, не ощущая напряженного поля между парой в столовой, Пако торжественно объявил:

— Сеньор и сеньора, аперитив подан!

Не глянув на него, Рафаэль беззаботно произнес:

— Скажи сеньоре Лопес, что мы сегодня не будем ужинать с ней, передай ей наши извинения.

— Нет! — взорвалась криком Бет, видя голодное вожделение в глазах Рафаэля. Но тот ухмыльнулся:

— Да, родная. Да! Разве не для этого ты купила это платье?

— Это не правда! — закричала она негодующе, но не могла внутренне не признать, что своим экстравагантным шагом могла спровоцировать его на такие действия. Не желая признаваться в этом даже самой себе, она сбросила руки Рафаэля со своих плеч, когда тот попытался обнять ее.

Рафаэль только рассмеялся. На глазах у изумленного Пако он закинул ее себе на плечо и, не замечая слабых колотушек и пинков, Рафаэль повернулся к Пако и спокойно сказал:

— Сеньора неважно себя чувствует, и я должен уложить ее в постель. Понимаешь?

С широкой ухмылкой на коричневом лице и понимающим выражением темных глаз Пако кивнул и одобрительно произнес:

— Конечно, сеньор!

Взбежав наверх, Рафаэль направился не к спальне Бет, а к своей. Она решила сопротивляться до конца даже против своего собственного желания и резко потребовала:

— Отпусти меня, негодяй!

При этом она ударила его где-то рядом с ухом и пнула ногой. Не обращая на нее никакого внимания, он пронес ее через прихожую, где она не успела заметить ничего, кроме ножек кресел и грубого ковра, в спальню, подошел к огромной старомодной кровати, застеленной голубым бархатом, и бесцеремонно бросил Бет на нее.

Ухмыляясь со странным блеском в глазах, он пробормотал:

— Я много раз представлял в своих мечтах тебя, лежащую тут, но должен сознаться, что действительность превосходит самые смелые мечтания.

— Ты пожалеешь еще об этом! — пообещала Бет резким тоном. Ее серебряные кудри растрепались и, в беспорядке окружая очаровательное лицо, делали его просто неотразимым.

Быстро раздеваясь, он беспечно заявил:

— Сомневаюсь! Мне не так часто приходилось в жизни о чем-нибудь сожалеть, так что это соображение не очень волнует меня, правда, если все получается хорошо.

Бет, чувствуя предательское поведение тела, уже загоравшегося желанием, беспомощно оглядывалась в поисках путей отступления. Комната была явно мужской, скромно меблированной. Правда, здесь было несколько дверей. Одни вели в общую спальню будущих хозяев дома. Рафаэль, почти нагой, блокировал другие двери, ведущие в гостиную. Оставались только двери на балкон. Она передвинулась на край кровати и, пока Рафаэль стягивал панталоны, бросилась к казавшемуся ей спасительному выходу. Она добежала до дверей, но открыть не смогла. Сзади Рафаэль спокойно произнес:

— Они заперты, Англичанка!

Она повернулась к нему, глаза ее были злыми и широко открытыми. Он стоял абсолютно нагой. Одной рукой он поднял вверх ее лицо и нежно коснулся своими губами ее розовых уст:

— Твое платье совершенно великолепно, и мне не хотелось бы порвать его, но тело, которое спрятано под ним, слишком зовущее.

И еще до того как она поняла, о чем он говорит, его руки легли на ее груди, и одним резким рывком он разорвал платье ровно посередине. Оно упало на пол, и нагая Бет стояла теперь напротив Рафаэля. Только на ее лодыжках задержались обрывки черного и алого кусков материи.

Они долго молча смотрели друг на друга, пока Рафаэль со страстным вздохом не поднял ее и не понес назад на постель. Прикосновение его рук породило в ней страсть, но, не желая быть сломленной так быстро, она неожиданно превратилась в маленькую сильную царапающуюся кошечку.

Не понимая, что ее сопротивление скорее возбуждает, чем расхолаживает его, Бет извивалась в сильных руках, пыталась бить его по плечам, царапать их. Она вовсе не была против того, чтобы это произошло, но хотела позлить его, показать ему, что она не просто слабое развратное существо, которое надо только поманить пальцем. Но тело ее уже вошло в соглашение с ним, ослабляя ее сопротивление.

Как обычно, он покрывал ее губы, грудь, самые укромные уголки тела страстными голодными поцелуями. Ее нагота не просто возбуждала его, но доводила до сладкого безумия.