Читать книгу "Бубен из кожи дракона - Евгений Михайлов"

Отряд подъехал к ним и комиссар жестом приказал остановиться.

– Кто такие, предъявите документы, – приказал он положив руку на кобуру с парабеллумом.

– Да родственники мои дальние, Гриша и Сергей. От голода убежали, мне в хозяйстве подсоблять будут. Нету у них документов, в нонешнее время их лучше вовсе не иметь. А то одни пропустят, а другие один черт расстреляют. Пусти нас Федор Тимофеевич, безоружные мы. Если что, я за них головой отвечу.

– Ладно, пусть едут. Добрый ты Иван, у самого дети с голоду пухнут, а ты еще сюда этих дармоедов привел, – и не говоря больше ни слова командир отряда Красной армии поехал в сторону конюшен.

Подъехав к дому они увидели пять чумазых детишек и худую жену крестьянина, типичную крестьянку с крупными натруженными руками.

– Здравствуйте, явился не запылился. Где провиант, чудо ты мое?

– Тише, мать, не шуми. Всю еду бандиты отняли, хорошо хоть телегу с лошадью оставили.

– А это кто с тобой?

– Брательника два моих дальних. С Самары приехали. Туго там сейчас у них, вот у нас и побудут, подсобят в хозяйстве.

– У них худо, а у нас что лучше? Дети два дня уже голодные.

– Мы завтра мяса свежего раздобудем, нам только переночевать где-то, отдохнуть чуть-чуть. А еды у нас и сейчас навалом. И Гриша начал выкладывать на стол все припасы, что положили им заботливые дракхоуны. В основном это было сушеное мясо и овощи, были так же и три фрукта, похожие на апельсин.

– А это что такое, она удивленно взяла один из них в свои загрубевшие от работы руки.

– Да апельсин это, соврал Сергей, не зная их точного названия. Сейчас и вам и детям дадим попробовать. Мяса сушеного с овощами ешьте, а уже завтра или дичь, или рыбы раздобудем.

– Эх ты, шустрый какой, мяса он добыть захотел! Война идет, голод. Все вооруженные и уже давно на лес как на свой амбар с едой смотрят. Зверья уже давно нет, весь в глухие места ушел, с грустью добавила хозяйка.

– Да ладно тебе, увидев съестные припасы, сразу подобрел хозяин. Дай гостям отдохнуть с дороги, давай лучше баньку сообразим.

– Это братья, как вы уже поняли, жена моя Клава, а это мои братья, Сергей и Гриша, – как ты сразу поняла, моя умная жена. И усмехнувшись в бороду, пошел растапливать баню. «Братья» вызвались помочь и пошли на колодец за водой, где за короткое время успели перезнакомиться со всеми жителями этого села.

Баня скоро разогрелась и гости первые вошли в ее жаркое царство. Пока они там парились и хлестали друг друга вениками, жена учинила своему непутевому муженьку допрос с пристрастием.

– Ну, Ваня, рассказывай, откуда у тебя родственники народились за прошедшую ночь? И почему твой родственник Гриша, черный и кареглазый, ну словно якут, а второй, рыжий, уж больно похож на дворянина. Вид у него не простой, как у наших – деревенских. По нему сразу видно, что он и грамотный и благородных кровей. Смотри Иван, как бы они тут чего не натворили, за что мы вместе отвечать будем. Они дел натворят и уйдут, а нам куда с детьми бежать? Точно я тебе говорю, один белый офицер, а другой – казак с Урала, они там все темные и кареглазые. Смотри, балда, доиграешься!

– Цыц, баба, не твоего ума дело, о моих делах рассуждать! А люди они хорошие, я нутром людей чувствую, а плохих за версту обхожу. Мне давеча сон приснился, что дед мой, покойный, за них просил: – придут– де двое, один – русак, а другой – азиатец, хорошие это люди. Ты уж Ваня им подсоби, а уж они тебе за добро-добром, сторицей отплатят. Вот тебе крест, как тебя, его видел. И правда, не наша родня, но ты молчи, может нам за добро на том свете зачтется. Видишь и впрямь люди неплохие, всю свою еду детям отдали. Так что мать, для всех, и даже для наших детей, они родня, мои братья с Самары, так и вбей себе это в голову. А вот они и помылись, гони детей мыться, а мы уж потом пойдем, последними.

Пропаренные, помытые, они заодно и постирали свою одежду, полученную еще из рук дракхоунов и теперь их переполняло ощущение чистоты и уюта. Переборов легкие приступы голода, они легли спать, отказавшись от приглашения хозяев к столу, сославшись на усталость.

Глава 42

Охота на медведя

Едва заалел рассвет, как гости поднялись на ноги и пошли на улицу умыться и привести себя в порядок. Выйдя во двор они удивились тому, что они не первые. Во дворе уже возились со своим скудным хозяйством Иван и Клавдия. Кормили свою Буренку, жеребца Орлика и десяток кур, которые почему то не хотели нестись.

– А вы что в такую рань поднялись, отдыхали бы. Это нам управляться, скот кормить.

– Да и у нас дела. Обещали свежего мяса или рыбы добыть, только ни снасти для рыбалки нет, ни ружья для охоты. Вот попросить у тебя хотели.

– Да нету у нас, не рыбак я. А ружьишко-берданку казаки отняли, им видишь ли нужнее оно. И Иван сморщил недовольно лицо, уворачиваясь от выразительного взгляда Клавдии, который говорил: «ну что я тебе говорила, не будет с них никакого хорошего толка».

– Ну ладно, на нет и суда нет, пойдем в лес, там умеючи и без ружья медведя добыть можно. И демонстративно не замечая усмешки Клавдии, они пошли в лес.

Лес и впрямь был пустой, война и обилие оружия изгнало все зверье далеко в лес. Они дошли до пещеры из которой недавно вышли в этот мир и остановились в нерешительности.

– Ну что, может сиганем туда ненадолго, возьмем меду в горшках, рыбы, мяса насушим и назад.

– Нет, я лучше не буду рисковать, а то вместо мелового периода опять попадем в ледниковый. Тут ведь не угадаешь куда попадешь. Сейчас хоть и тяжелое время, но все же с людьми. Давай лучше тут будем обживаться. А один зверь тут по любому должен быть, ты не забыл нашего косолапого знакомого, Михаила Потапыча. А его ведь по любому убивать нужно, а то эта скотина опять к нашим друзьям – Архам за медом припрется, а нас рядом не будет. А уж завтра и рыбалкой можно заняться.

Первым делом они изготовили себе оружие по технологии каменного века, благо камней и деревьев тут было достаточно. Каждый изготовил себе по копью и луку с каменными наконечниками и сели отдохнуть, обдумывая дальнейший план охоты.

– А давай выроем яму, вобьем острые колья, а для верности еще какой-то груз над ямой закрепим, – предложил Сергей.

Копать было тяжело, лесной суглинок с трудом рыхлился ножом, но желание показать себя с хорошей стороны перед этими бедными, но трудолюбивыми людьми, подгоняло их сильнее чем плетка, голод сделал разум изобретательным, а руки умелыми и к вечеру яма уже была готова. В нее они вбили ровные шесты и остро обтесали их ножами. Две толстые ветки, близ произрастающего дерева, они закрепили над ямой, а на верх положили крупный булыжник, который должен был рухнуть на спину медведя при его попадании в яму.

Уже начало темнеть. Соединив свои ментальные силы они быстро нашли разум медведя. Он уже проснулся и выходил на ночную охоту из своей берлоги. Они осторожно проникли в его мозг и стали усиливать его желание испробовать меду, тут же посылая в его мозг иллюзию запаха и слабое жужжание пчел. И медведь бодрой рысью понесся в их сторону. Он так был увлечен их иллюзией, что не видел их и не чувствовал даже запаха их тел. С разгона влетев в их ловушку, он с хрустом проломил укрытый ветками и листвой верх ямы и глубоко насадился на колья. Ветки дерева с хлестом разошлись и на спину медведя упал здоровенный булыжник, еще глубже вбив его на колья. Медведь, рыча от гнева и боли, из последних сил поднялся на ноги и оттолкнувшись, соскочил с кольев. Над ямой показалась его косматая голова. Боль сняла с его глаз пелену иллюзии, внушаемую ему двумя шаманами и его налитые кровью глаза, остановили свой взгляд на истинных виновников этого происшествия, в которое он попал по их вине. Одним тяжелым прыжком он выскочил из ямы и истекая кровью тяжело пошел в их сторону. Силы покидали его могучее тело, мощные лапы не знающие усталости, быстро слабели и заплетались, а большая голова непосильной тяжестью тянула его к земле. Он чувствовал возрастающее желание лечь и уснуть. Боль стала отступать, на смену ей пришел туман, который застилал глаза. В нем он увидел свое мохнатое семейство – его бурую жену с парой медвежат, которые внезапно пропали год назад, оставив на лесной подстилке кровавое пятно и запах пороха. Этот едкий запах еще долго не выветривался с той поляны.