Читать книгу "Практическая психология. Герцог - Ирина Успенская"

Они отвели взгляды одновременно.

– Что я должен сделать? – Мэтью посмотрел в окно.

– Организовать встречу Иверта с герцогом.

– Через день в замке прием в честь большой ярмарки. Владетель будет встречаться с купцами. Я достану вам приглашение.

– Я хочу, чтобы по городу поползли слухи, что наследник жив, что казнили не того мальчишку. Думаю, дальше люди сами придумают.

– Когда я смогу увидеться с Мати?

– В любое время.

– Он солжет. Убейте его сейчас, иначе потом пожалеете, – тихим и ровным голосом произнесла Сати. Лис чуть затянул удавку на ее шее, но она даже не пошевелилась. – Я не верю ему.

– Посмотрим, – задумчиво произнес Мэтью и повернулся к вставшему Алану: – У вас Мая, а что у меня?

– Мое честное слово.

– Я не верю словам, вождь. Завтра я принесу вам приглашение, а вы постарайтесь предложить мне то, что заставит меня идти за вами.

– Посмотрим, – повторил Алан его слова и направился к двери.

«Похоже, ты в очередной раз вляпалась в дерьмо, – проснулся внутренний голос. – Зато весело!»

Оптимист!

Глава 12

Самое страшное, что может с вами случиться, – это необходимость выбора. Выбора между честью и долгом, между безжалостностью и милосердием. Когда по одну сторону стоят интересы Храма, а по другую – жизнь и судьба близкого вам человека. Храни вас Ирий от подобного выбора.

Из проповеди Наместника перед братьями

Пока ехали в карете, Виктория анализировала прошедший разговор, и чем больше она думала, тем сильнее хмурила лицо. Ворон, сидящий напротив, тоже был тих и задумчив и только перед самой остановкой спросил:

– Вы тоже считаете, что мы несчастны?

Алан поднял на него взгляд. Считает ли он так?

– Нет. У вас есть выбор – уйти или остаться. А человек, у которого есть выбор, не может быть несчастным.

Ворон медленно кивнул и отвернулся к окну. Виктория вздохнула. Ей иногда было жалко своих телохранителей, но они действительно могли в любой момент изменить свою жизнь, в отличие от того же Неженки, которого лишили воли и выбора сразу после появления на свет. Рожденный жертвой. Беспомощный, зависимый, ранимый и очень одинокий. Он только начал оттаивать, учиться доверять людям. Леонардо напоминал Виктории бездомную собачонку, которую приютили сердобольные люди и которая все время боится, что ее вновь выкинут на улицу. Заискивает, виляет хвостиком, вздрагивает от каждого громкого звука и ластится к тому, кто ее жалеет. О том, что придется пожертвовать Неженкой, думать не хотелось. От этих мыслей она чувствовала себя предателем и садистом, на душе моментально становилось мерзко и хотелось плюнуть на все и вернуться на фронтир, запереться в Крови и жить спокойно в окружении дорогих и близких людей.

У ворот постоялого двора их ждали Хват и Оська. Они весело скалились, грызли трофейные яблоки и о чем-то переговаривались с вышибалой.

– Эй, Кузнечик, – громко крикнул десятник и махнул рукой. – Все пошли в мыльню. Ждем тебя и ксенят.

Лис скривился, но парни промолчали. Первые дни после того, как Оська пропел очередную песенку про ксенят и морского царя, они еще пытались бороться с прицепившимся прозвищем, но затем философски махнули рукой на шутки и подначки попутчиков.

– Ступайте, я подойду позже. Возьму кое-что в комнате, – громко ответил Хвату Алан и вошел в помещение, удостоившись внимательного взгляда вышибалы.

На улице смеркалось, и в зале прибавилось народа. Почти все столы были заняты, между ними сновали подавальщики-рабы в зеленых передниках. Кирим стоял на небольшой возвышенности у шкафа с посудой и, словно капитан судна, с высоты следил за порядком, иногда показывая пальцем на тот или иной столик, к которому тут же устремлялся свободный подавальщик. Похоже, что корчмарь не преувеличивал класс своего заведения. На Алана никто не обратил внимания, кроме трех наемников, сидящих у стены. Они проводили его подозрительными взглядами, но когда он подошел к Кириму, потеряли интерес к собрату по оружию.

– Кирим, хозяин хочет, чтобы ты выделил человека, который проводит Маю домой. Через полрыски.

– Я сам ее отведу, – буркнул корчмарь и откровенно усмехнулся.

– Не скаль зубы, – холодно произнес конт, прекрасно понявший его усмешку. – Хозяин не дарит Мае свободу, а выгоняет ее.

Дверь в номер Иверта была заперта, и Алан хорошенько стукнул по ней ногой.

– Ураган, открой! – Голос прозвучал так властно, что охранник, стоявший у двери в комнату Алана, резко повернул голову и выпрямился, положив руку на рукоять меча.

Иверт открыл спустя несколько секунд и отодвинулся в сторону, одной рукой придерживая штаны, а второй захлопывая дверь.

Алан обвел взглядом комнату. Разбросанная одежда, смятая постель и Мая, закутанная в тонкое одеяло и сидящая на кровати с поджатыми ногами. Виктория прислушалась к своим чувствам. Ни ревности, ни злости, только сожаление.

– Оденься, – холодно бросил Алан девушке. – Через полрыски Кирим проводит тебя к отцу. Иверт, где документы на Маю?

Горец, не задавая лишних вопросов, полез в шкатулку и, покопавшись в бумагах, вытащил сложенный вчетверо листок. Алан сел за стол, на котором стоял письменный прибор, и, найдя в документе строку «новый владелец», аккуратно написал печатными буквами: «Дарована свобода. Граф Алан Валлид». Потом поставил дату и размашисто расписался. Пока он медленно и старательно выводил буквы, Мая успела одеться.

– Скажи мне, «подарочек», кто все это придумал, твой отец или Алвис?

– О чем ты, хозяин? – весело спросила девушка, но Алан услышал напряжение в ее голосе.

– Тот лазутчик, который выдавал себя за раба, был заслан не от герцога, как мы думали, а от твоего отца, так ведь, Мати? И мой портрет понадобился не герцогу, а твоему отцу, чтобы узнать меня, когда я прибуду в порт. А от тебя он узнал, что раб, которого так жаждет получить Марган, проживает в Крови. Это ведь ты сдала Неженку, Мая?

– Хозяин, как ты мог такое подумать? – настолько искренне возмутилась девушка, что Виктория так же искренне восхитилась ее артистическим талантом.

– Только одно не могу понять, как тебе удалось привлечь на свою сторону брата Эдара? Тоже переспала с ним? – Виктория знала, что перегибает, но не смогла сдержаться. – И в рабство ты попала не случайно, правда, Мая? – продолжил конт. – Что тебе пообещал Алвис за эту работу? Или это инициатива твоего отца? Или, правильнее сказать, – твоего любовника?

– Мэтью Гарнер мой отец! И не смей думать, что я с ним спала! – воскликнула Мая, и Алан улыбнулся. Даже если бы Виктория сомневалась в их родстве, то одного взгляда на Мэтью было бы достаточно, чтобы рассеять сомнения. Отец и дочь были слишком похожи. Но провокация удалась. Мая, возмущенно уперев руки в бока, выпалила: – Ничего никто не подстраивал заранее. Брат Эдар просто должник нашей семьи, отец когда-то очень ему помог. Я не спала с ним! – Она бросила на Иверта быстрый взгляд, но тот стоял у окна с безразличным лицом и не смотрел на девушку. – Меня действительно продали в рабство, и Искореняющий меня спас. Но потом он предложил… – она запнулась и затравленно посмотрела на конта, – он предложил мне за освобождение…