Читать книгу "Невидимая горилла, или История о том, как обманчива наша интуиция - Даниэл Саймонс"

Как по-настоящему раскрыть свой потенциал?

Не поймите нас неправильно. Мы не пытаемся доказать, что у человека вообще нет возможностей для повышения умственных способностей. Интеллектуальные резервы не являются чем-то постоянным или застывшим, в каком бы возрасте ни находился человек. Все мы обладаем огромным потенциалом для развития своих способностей и приобретения новых навыков. Нейробиологические исследования показывают, что пластичность мозга взрослого человека, то есть его способность изменять свою структуру под влиянием обучения, травмы и других воздействий, гораздо выше, чем считалось ранее. Иллюзия заключается в том, что этот потенциал легко раскрывается и добиться этого можно моментально и при минимуме усилий. Каждый человек потенциально может развить в себе выдающиеся интеллектуальные способности. Без тренировки большинство людей запоминает ряд из семи цифр после однократного прослушивания. Между тем один студент колледжа настолько натренировал свою память, что научился удерживать в памяти до семидесяти девяти цифр[286]. Он совершил настоящий подвиг, реализовав свой скрытый потенциал и развив выдающуюся память на цифры, но для этого ему пришлось затратить сотни часов на интенсивные упражнения и тренировки. В принципе большинство людей обладает примерно одинаковым потенциалом и при соответствующем обучении способно добиваться примерно одних и тех же результатов.

Гениями не рождаются, а становятся, развиваясь в течение многих лет и следуя по достаточно предсказуемому маршруту. Ранние композиции Моцарта далеки от совершенства, а Бобби Фишер совершал массу ошибок, когда учился играть в шахматы. Природа одарила их исключительным даром, но без обучения и тренировок они не стали бы великими людьми. А их величие ограничивается лишь теми областями, в которых они обучались. Сколько бы вы ни тренировали память на цифры, вы не станете от этого лучше запоминать имена. Однако профессиональное развитие в какой-либо сфере деятельности приводит к улучшению многих других способностей в пределах этой сферы, даже если их не развивать специально.

В своей серии классических экспериментов основоположники когнитивной психологии Адриан де Груто, Уильям Чейз и Герберт Саймон показали, что шахматные мастера способны удерживать в памяти гораздо больше семи элементов, если эти элементы непосредственно связаны с их профессиональной областью[287]. Мы решили повторить их исследования и выбрали в качестве испытуемого одного из друзей Криса — Патрика Вольфа, гроссмейстера, дважды выигрывавшего чемпионат США. Мы пригласили Патрика в лабораторию и в течение пяти секунд показывали ему шахматный этюд, взятый из неизвестной партии. Затем мы дали ему пустую шахматную доску и набор фигур и попросили воспроизвести этюд по памяти. К нашему удивлению, он смог воссоздать расстановку почти со стопроцентной точностью, хотя в ней было от двадцати пяти до тридцати фигур. Это значительно превосходило обычный предел краткосрочной памяти, составляющий семь элементов.

После того как он повторил этот выдающийся результат несколько раз подряд, мы попросили его объяснить, как это ему удается. Сначала он отметил, что в тренировки шахматного гроссмейстера не входят упражнения на запоминание расстановки за несколько секунд. По его словам, он быстро схватывает смысл этюда и объединяет отдельные части в целые группы на основе обнаруженных взаимосвязей. По сути, распознавая отдельные комбинации, он сохраняет в каждой ячейке памяти не отдельный элемент, а группу из нескольких элементов. По мере овладения шахматным искусством у него развивались и другие навыки, которые также помогают в шахматах, — интеллектуальное воображение, пространственное мышление, визуальная память. Благодаря всем этим навыкам он справляется с этой задачей на запоминание гораздо лучше других людей. Однако мастерство в шахматах не наделило его каким-либо выдающимся воображением, логическим мышлением или памятью во всех других областях жизни. Когда мы показывали ему такое же количество фигур, расставленных в произвольном порядке, то его память была ничем не лучше любого новичка, ведь теперь опыт игры и знание всевозможных комбинаций мало чем могли ему помочь. Такой же принцип действует и в случае со студентом, который научился запоминать до семидесяти девяти цифр. Новые возможности памяти распространялись только на комбинации цифр, и даже через несколько месяцев тренировок с числами он по-прежнему мог запомнить только шесть букв за один раз[288]. Иными словами, он развил свои потенциальные способности к запоминанию чисел, но результаты такой тренировки не были перенесены на какие-либо другие навыки.

С помощью своего опыта и знаний гроссмейстеры могут блестяще выполнять широкий диапазон шахматных задач, даже если раньше они никогда не имели с ними дела. Ярким подтверждением тому служат шахматы вслепую. Игроки топ-уровня способны играть, не глядя на доску. Им просто сообщают, как ходят противники (на условном языке шахмат), а они в ответ объявляют свои ходы. Игроки уровня гроссмейстера способны сыграть вслепую сразу несколько партий, демонстрируя при этом высокий уровень, даже если раньше им никогда не доводилось этого делать. Исключительная память и образное мышление, необходимые для такой сложной задачи, формируются у игроков более или менее автоматически по мере того, как они становятся мастерами.

В сотрудничестве с Элиотом Херстом (еще одним профессором психологии, который также был мастером по шахматам) Крис провел исследование, чтобы выяснить, насколько хуже играют гроссмейстеры, когда не видят перед собой доски и фигур[289]. Вероятно, вы предполагаете, что они совершают больше ошибок, поскольку на память ложится дополнительная нагрузка из-за необходимости точно запоминать расстановку. Чтобы проверить правильность этого предположения, Крис воспользовался преимуществами уникального шахматного турнира, который, начиная с 1992 года, ежегодно проводится в Монако. На этом турнире двенадцать шахматистов из мировой элиты, в том числе претенденты на титул чемпиона мира, дважды играют друг с другом: одна партия проходит в обычных условиях, а другая — вслепую. Поскольку одни и те же игроки проводят как обычные матчи, так и матчи вслепую, то любые различия в количестве ошибок должны объясняться условиями игры, а не уровнем соперника.