Читать книгу "Проект "Кракен" - Дуглас Престон"

Настоящее чудо! С тех пор как ему установили водитель ритма, президент буквально преобразился как физически, так и психологически. Он чувствовал себя помолодевшим на двадцать лет. Перемена была такой невероятной, что ему уже трудно было вспомнить, как он уставал и задыхался, каким раздраженным и медлительным был до операции. Перемена затронула не только его физическое состояние, но и мышление. Особенно мышление. Именно в этом и заключалось настоящее чудо.

Мысли главы Штатов прервал председатель Верховного суда, занявший свое место перед ним. Они улыбнулись друг другу, а затем президент поднял руку, чтобы произнести присягу. Огромная толпа затихла. Председатель Верховного суда выдержал несколько секунд паузы, после чего начал читать:

– Я торжественно клянусь, что буду добросовестно выполнять…

Изо рта президента, повторявшего слова присяги, вылетало облачко пара:

– …обязанности президента Соединенных Штатов и в полную меру моих сил…

Воздух словно застыл в звенящей тишине.

– …буду поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов, – закончил глава государства.

Вот и все. Председатель Верховного суда пожал ему руку:

– Поздравляю, мистер президент.

Тишину взорвал долгий, нарастающий рев аплодисментов, похожий на набирающий силу и уверенность ветер. Президент стоял, наслаждаясь этими звуками одобрения. Когда аплодисменты смолкли, он повернулся и взошел на сцену, чтобы произнести инаугурационную речь. Снова наступила тишина. Все замерли в ожидании. Выступающий посмотрел на телесуфлер – на экране появился текст.

Готовясь произнести речь, которую с такой тщательностью готовили его лучшие спичрайтеры и которую он затем правил, оттачивая каждое слово, президент вдруг почувствовал разочарование. Речь, которую он должен был произнести и над которой так упорно трудился, была плоха. Просто собрание малозначащих слов. На самом деле он хотел сказать совсем не это. Речь была написана до установки водителя ритма и казалась такой же уставшей и старой, каким в то время был он сам. Президент внезапно почувствовал прилив энергии и уверенности в себе; он понял, что должен сказать нечто более важное, то, что должны услышать и его страна, и весь мир – то, что они хотят услышать. Казалось, никогда в жизни он не ощущал такую ясность мысли.

– Мои сограждане американцы, – начал президент, – и люди всей Земли. Сегодня я приготовил для вас послание, но не буду его читать. Мне нужно сказать вам что-то более важное. Я буду обращаться не только к своим согражданам, американцам, но и ко всем жителям нашего прекрасного и хрупкого мира, который Карл Саган называл пылинкой, подвешенной в солнечном луче.

Он выдержал паузу. Снова наступила тишина, еще более глубокая, чем прежде. Ему был не нужен телесуфлер. Слова просто шли от его сердца в мозг, а оттуда всему миру. И это были хорошие слова. Настоящие. Те самые слова, в которых так нуждался мир. И в этот день их слушает весь мир. Президент теперь понимал, что нужно говорить и что нужно делать. После того как он произнесет эти слова и люди услышат его удивительное послание, эта подвешенная в солнечном луче пылинка уже никогда не будет прежней.