Читать книгу "Секрет драгоценного мусора. Невероятное везение - Екатерина Вильмонт"

– Что, пропесочили? – засмеялась Ольга.

– Не самое страшное, – пожал плечами Петька. – Но сегодня уж точно придется дома торчать… Крузейро, а ты, похоже, легко отделался…

– Да я сказал, что мы ездили в собачий питомник, заблудились, опоздали на электричку…

– В собачий питомник? – удивился Петька.

– Ага! Я сказал, что тебе родители обещали собаку, вот мы и поехали за город, где есть собачий питомник…

– Они поверили?

– Вроде да.

– Ладно, хватит трепаться! – сказала Даша, нервно поглядывая на часы. У нее было назначено свидание с Юрой. – Ну, у кого какие мысли?

– Думаю, можно уже в ментовку идти! – высказался Круз. – Собственно, мы все знаем, кто что, кто где, а по заявлению Стасовой девочки, наверное, уже возбуждено дело…

– Это еще не факт, – поморщился Петька. – Да и вообще, кто нас там слушать станет, в районной милиции. Очень им это надо… Если только дяде Володе позвонить…

– Его нет в Москве! – воскликнула Даша. – Я уж вчера ему звонила, когда вы пропали… Интересно, а ваш Дима в курсе, что у него в квартире делается?

– Думаю, нет! Иначе, зачем бы нас так спешно за город увезли?

– Но ведь тот тип, Игнатьич, не мог же один среди бела дня погрузить в машину два бесчувственных тела? – резонно заметила Оля. – Значит, кто-то ему помогал! И с машиной!

– Нет, это не мог быть Дима! Он ждал Веронику Леопольдовну! А потом должен был еще отвезти ее домой, на другой конец города. В час пик! Это же пробки на каждом шагу, сами знаете, какое в Москве теперь движение. Хорошо, если он к восьми часам на свою свиданку успел, – рассуждал Петька.

– По-твоему, он просто ангел, а под боком у него киллер живет? А он знать не знает, ведать не ведает? – усмехнулась Даша.

– Такое бывает! Вон у Жоры под боком целая шайка жила, а он знать не знал… – напомнил ей Петька. – Эх, если бы не мама…

– Что бы ты сделал, если бы не мама? – спросила Оля.

– Поехал бы в эти Воронцы, разведал бы там все…

– Бодливой корове бог рог не дает, – засмеялся Круз. – А вообще… По-моему, надо бросить все это к чертям собачьим!

– Как бросить? Как бросить? – завопил Петька. – Мы же столько знаем уже! У нас материалу – прорва! И видеозапись с показаниями потерпевших, и аудиозапись разговора этой Розы с Лешиком, и адрес киллера, и адрес дачи, и… Нет, это надо довести до конца во что бы то ни стало! Нет, вы как хотите, а я завтра утром поеду в эти Воронцы!

– Один? Ну нет! – сказал Игорь.

– Вы с ума сошли! А если вас узнают? – закричала Оля.

– Ну что же делать, если мы все засветились! – пожал плечами Петька.

– Почему? Денис, например, не очень засветился, – напомнила Даша. – Ой, я же забыла! Он вчера мне звонил – он руку сломал!

– Руку сломал? Что же ты молчала? – возмутился Петька. – Он в больнице?

– Да нет, дома, но рука в гипсе!

– Значит, Денис отпадает!

Даша задумалась.

– Знаете что, – сказала она немного погодя, – отложим до субботы! В субботу в дачных поселках народу прорва, и на нас никто внимания не обратит, поедем все вместе! Чем больше нас будет, тем лучше. И Хованского позовем, и Стаса я попробую уговорить. И Нику свою он пускай возьмет… – горячилась Даша.

Но Петька почему-то ни капельки ей не верил. «Она что-то задумала, – думал Петька, – я ее знаю, наверняка сегодня же туда помчится со своим прынцем». Петька давно уже так называл про себя красавца Юрика. Он ничего Даше не возразил, что ее, откровенно говоря, удивило. Она ждала, что он начнет вопить, но нет, молчит себе в тряпочку. Что бы это значило?

А Оля и Игорь все приняли за чистую монету и с облегчением согласились. В субботу? Отлично! Всей компанией? Еще лучше. Они уже устали от этой истории, которая расползалась, как старая истлевшая тряпка, стоило к ней прикоснуться.

Наконец все разошлись. Петька хотел было позвонить Веронике Леопольдовне, узнать, как прошло интервью, но у нее было занято. И у Гели тоже. Он хотел уже с горя сесть за уроки, но вдруг услыхал, как в двери повернулся ключ.

– Сыночек, ты дома? – раздался мамин голос. В нем звучали слезы.

– Мама? Что случилось? – выскочил Петька ей навстречу. – Что-то с бабками?

– Нет, что ты! Просто у Наташи сердечный приступ, она в больнице, и мы с папой сейчас туда поедем.

Наташа была маминой двоюродной сестрой и жила в Звенигороде.

– Сейчас папа приедет… А я пока соберу ей кое-что…

Мама с растерянным видом и со слезами на глазах металась по квартире, а Петька лихорадочно соображал: скоро приедет папа, и они помчатся в Звенигород. Это не так уж близко… Пока доедут, пока найдут больницу, пока то да се, потом наверняка будут утешать тети-Наташиного мужа дядю Мишу… Одним словом, они вернутся только поздно вечером…

– Петя, ты уже ел?

– Нет, мама, не хочется пока… Я уроки делаю…

– Петенька, обещай мне, что ты никуда не уйдешь?

– Мама!

– Ну, я прошу тебя!

– Хорошо, обещаю, – кивнул он, скрестив пальцы. Если скрестить пальцы, обещание не считается! – И вообще, мама, я же не нарочно!

– Ладно, горе мое!

Тут явился папа, они заторопились и вскоре уже были готовы к отъезду.

– Петя, мы вернемся поздно! – предупредила мама.

– Я понимаю!

Едва они вышли за дверь, как Петька тоже стал собираться. Побросал в рюкзачок то, что, по его мнению, может понадобиться в такой ситуации, потом выглянул в окно. Машина отца как раз отъезжала от дома. Надо подождать минут десять, а то мало ли, вдруг они что-то забыли и вернутся? Ждать, однако, было труднее всего. Надо все-таки позвонить Крузу, предупредить!

– Крузик, тут такое дело… Мои уехали до позднего вечера в Звенигород…

– Повезло!

– Я сейчас еду в Воронцы!

– Зачем? Спятил, да?

– Надо разобраться на месте…

– Один ты не поедешь! Я с тобой!

– А твои как же?

– Меня на цепь не сажали! Я только возьму чего-нибудь пожрать, а то вчера я чуть не сдох! И позвоню Верке, пусть прикроет меня в случае чего! Только Ольге ничего говорить не будем, а то она визг поднимет. И Лавре тоже, ладно?

– Ладно, Круз, ты настоящий друг.

Конечно, вдвоем ехать куда веселее.

Вскоре они уже сидели в электричке.

– Я, Петь, вот что подумал… Они нас просто так на улице в жизни не узнают!

– Почему это?

– Потому что вряд ли они вчера особенно нас разглядывали. Запихнули в погреб – и все дела. А потом, когда фонариком в морду светили, мы, наверное, бледные были, глаза закрытые… А тут два веселых гуся идут себе по поселку…