Читать книгу "Ричард Длинные Руки - барон - Гай Юлий Орловский"

Я извинился после второй чаши вина, поднялся и постарался улизнуть как можно незаметнее. Граф Эбергард исчез еще раньше. Брат Кадфаэль и не появляется, но к нему претензий нет: монах, у них свои причуды.

Не зная, чем заняться, я вышел во двор, постоял в дверях, не решаясь ступить без особой нужды под гадкий моросящий дождь. Несмотря на мелкие капли, по каменным плитам плещет вода, под стенами бегут настоящие ручьи.

Из небольшой пристройки выглянул брат Кадфаэль, помахал рукой. Я перебежал через двор, поскальзываясь на гладких и словно намыленных камнях.

Пристройка оказалась нечто вроде лечебницы, пахнет травами, настойками, в котле варятся корни. Старый сморщенный человек с длинными жидкими волосами вправлял руку подростку. Тот терпел боль молча, а когда лекарь отпустил его, убежал с такой скоростью, что дважды поскользнулся на вымытых булыжниках двора.

– Это отец Влесалий, – сказал Кадфаэль печально. – Церковь его в запустении, часовня разрушена. Вот теперь…

Старик поклонился мне, лицо спокойное, затаенная грусть прячется в глубине глаз.

– Приветствую, брат паладин. Сочувствую, у тебя тяжелая ноша.

– Почему? – удивился я. – Это вон у брата Кадфаэля тяжелая. Мне проще. Я аки птаха вольная. Никакими канонами не скован.

Он сказал с еще большим сочувствием:

– В этом и есть тяжесть. Брату Кадфаэлю задан путь, а ты все время ищешь, оступаешься, попадаешь то на камни, то в топь, то на дорогу, что обрывается пропастью…

Я подумал, кивнул.

– Верно, отче. Но ум для того и даден, чтобы искать дорогу.

Он покачал головой, печаль в глазах стала заметнее.

– Недостаточно быть умным. Необходимо быть достаточно умным, чтобы не позволить себе стать умным сверх меры.

Сказано многозначительно, он даже умолк в этом месте и внимательно посмотрел на меня, дескать, понял ли, я кивнул и спросил, показывая, что понял, не совсем тупой:

– Вы хотите сказать, что Сатана сделал ошибку… ставши умным… сверх меры?

Кадфаэль замер, смотрел то на меня, то на лекаря, не уловив быстрого перехода, он полагал, что камешек был брошен в сторону хозяев замка.

Отец Влесалий мягко улыбнулся.

– Ты все быстро схватываешь, брат паладин. Для тебя это странно звучит, да? Думаешь, разве можно стать умным чересчур или слишком? Наоборот, чем умнее, тем лучше! Увы, как раз в этом и есть самая великая ошибка людей и даже всего рода человеческого.

Я сказал с неохотой:

– Да-да, я понимаю, вера должна быть выше, чем ум. Согласен, быть умным – еще не все. Но вот быть мудрым…

Он кивнул.

– Хорошо подмечено. Ведь большинство так и не понимает, что умность и мудрость – не одно и то же. Однако я для вас, видимо, не открою истину, что мудрость обязательно приводит к вере?

– Откроете, – ответил я вежливо. – Это для меня очень уж крамольная истина. И я не думаю, что в рамках вот такого разговора на пороге вы сумеете меня убедить…

Кадфаэль вздрогнул, сказал быстро:

– Да-да, это разговор долгий. Я хотел попросить вас рассказать брату паладину путь к императорской дороге. Я слышал, что туда добраться очень непросто.

– Просто, – возразил отец Влесалий. – Там всего лишь одно место… не скажу, что опасное, но почти всякий теряет направление и уходит далеко в сторону. К счастью, нет близко ни топей, ни зыбучих песков, но если человек не спохватится или у него окажется слишком быстрый конь, то к вечеру может угодить в такие топи…

– Почти всякий, – повторил я. – А кто не теряет?

Он кивнул на брата Кадфаэля.

– Если пойдет со святой книгой в руках и верой в сердце, он не собьется с пути. Вам нужно только верить ему и следовать, хотя разум… ох, этот разум!.. будет упорно говорить, что сбились в пути.

Я взглянул на Кадфаэля. Он виновато улыбнулся и развел руками.

– Спасибо, – сказал я. – Мы Кадфаэлю верим. К счастью, он уже успел показать себя… доблестным рыцарем.

Кадфаэль протестующее дернулся, я уточнил:

– Рыцарем Господа Бога нашего.

Отвратительный дождь продолжался до позднего вечера, затем ветры сдвинули весь массив туч в сторону, небо очистилось, темно-синее, быстро переходящее в лиловое, закат показался особенно ярким, пылающим.

Эбергард бесился, Мемель успокаивал, что на ночь все равно ехать глупо, а за ночь земля подсохнет, выедем рано утром, такой ливень и дождь задержали погоню точно так же, как и нас. Эбергард зло блистал очами, я поглядывал на него, и холодок бегал по коже. Если учесть, что темные монахи могут передвигаться на крылатых птицах, то вовсе не обязательно ждать их завтра или послезавтра. Возможно, они уже впереди готовят засаду.

Вечером снова пир, охотничьи и боевые истории, я сослался на усталость, дескать, изнеженный сынок герцога, выбрался из-за стола и отправился в крыло для гостей.

В темном переходе впереди блеснуло нечто серебристое, словно кто-то бросил нежное покрывало невесты, и оно плывет по воздуху на теплых струях. Затем я сообразил, что воздух неподвижен, никаких сквозняков, а покрывало в самом деле плывет, не опускаясь на пол, не поднимаясь к темному своду, не цепляясь за редкие светильники на стенах.

Сердце заколотилось сильнее, когда сообразил наконец, что никакое не покрывало, а самый обыкновенный призрак. Некоторое время я шел за ним, начиная тревожиться, там уже наши комнаты, а призрак, достигнув развилки, попросту вошел в стену. Я заметался, не зная, вправо или влево, потом решил, что я ведь паладин, значит, все-таки вправо, хоть и очень тянет влево, что естественно, помчался, грохоча подошвами, по длинному коридору, стараясь держаться стены, противоположной той, где в ряд застыли металлические фигуры рыцарей.

В нашем крыле на входе вскочил и вытянулся Дилан, стукнул в пол древком короткого копья.

– На страже!

– Благодарю за службу, – буркнул я. – Здесь никто не проскочил?

– Нет, – ответил он, но чуть замялся, я спросил резко: – А какая-нибудь тень? Призрак?

Он сказал нерешительно:

– Да, призрак… призрак был. Но я не думал, что призрак кому-то опасен.

– Местные нет, – сказал я, – а этот похож на чужака. Куда он метнулся?

Дилан повернулся, показывая рукой. Я дернулся, там дверь комнаты сэра Смита.

– За мной, – велел я. – Или нет, позови брата Кадфаэля!

Он ринулся вниз, я с разбегу набежал на дверь, за которой расположился сэр Смит. Ударился всем телом, но двери ввиду частых пожаров везде научились ставить только открывающимися изнутри, рванул на себя и застыл, видя, как призрак завис над кроватью со спящим рыцарем с раскинутыми по ложу руками и растопыренными усами и медленно трансформируется в образ молодой обнаженной женщины с очень чувственным телом, белокожую, с широкими бедрами и тонкой талией, а уж грудь такова, что даже я не мог оторвать взгляда, хотя в свое время насмотрелся на силиконовых красоток.