Читать книгу "Подарок от нечистого сердца - Светлана Алешина"

Дина в ту минуту совершенно не думала, откуда он здесь взялся, как нашел ее. С нее моментально слетели апатия и трусость, она вскочила на ноги и, изо всех сил забарабанив в тяжелую дверь, закричала. Она молила бога только об одном – чтобы ее услышали. И когда дверь слетела с петель, освобождая дорогу Дмитрию Степановичу и еще каким-то людям, Дина поняла, что ее муки закончились…

* * *

– Да-а-а… – протянул Городов, опустив голову и как бы не желая поднимать глаза на сестру и ее бывшего, как теперь уже все понимали, сожителя. – Подсуропила судьба. И что, много она наворовала?

– На двадцать тысяч, нет… на двадцать пять тысяч! – тут же залопотал Фикретов, вмиг прочувствовав, что, может быть, брат Дины, раз заинтересовался этим делом, то и… вдруг выплатит какую-никакую компенсацию.

Он не знал натуры Дмитрия Степановича.

– Двадцать пять тысяч! Двадцать пять тысяч! – воскликнул Городов и метнул гневный взгляд на сестру. – Такие большие деньги! Ты их растранжирила за два месяца! Да я бы на них год жил!

Лариса усмехнулась, поскольку Городов явно перебарщивал.

– Лучше бы мне отдала, – продолжал сокрушаться Степаныч. – И главное, у меня еще денег просила! Наглеж! Вообще все стебанулись! Все вокруг стебанулись, Лариса Викторовна, вы понимаете? Все в этой жизни стебанулись, все, все! Вы понимаете?

– Двадцать пять тысяч… – вдруг подал голос Фикретов, не терявший надежды.

– Да ну тебя, ты не разоришься, чего раскудахтался! – раздраженно отмахнулся от него Степаныч. – Не будешь рот варежкой раскрывать.

Надежда Эльдара умерла, можно сказать, в зародыше.

– Так что же нам делать-то? – вклинился в разговор один из милиционеров.

– Как что? – рубанул Гунин. – Оформляем. Ее – за воровство, его – за похищение, этот, как его… киднеппинг.

– Какой еще киднеппинг?

– Какое еще воровство?

Оба голоса, мужской и женский, прозвучали почти одновременно, с идентичными интонациями, общим смыслом которых было: «А меня-то за что?» Ни Фикретов, ни Дина отвечать за свои дела не хотели. А Гунин был категоричен – в конце концов зря, что ли, он мотался в Оренбург, бегал тут кросс по поселку коттеджей?!

– Подождите, по-моему, мы забыли главное, – вступила Лариса. – А главным у нас являются не взаимоотношения этих молодых людей, – слово «молодых» она произнесла с некоей ехидцей, – а убийство преподавателя института. В непосредственной близости от места происшествия, между прочим, был замечен господин Фикретов.

– А я чего? При чем я-то здесь? – взвился кавказец. – Я не убивал никого!

– Успокойтесь, Эльдар, давайте вспомним, что вы видели в подъезде и около него, когда следили за Андреем, – сказала Лариса. – От того, насколько хорошо вы это вспомните, может зависеть дальнейшее. Например, будет ли возбуждено дело о похищении… Кого вы там видели, кроме Андрея? Сколько времени прошло с тех пор, как Андрей вошел в квартиру, до того, как он закричал?

– Почти сразу же, – уверенно ответил Фикретов.

Лариса взглянула на Гунина, как бы показывая ему – Андрей-то невиновен, теперь уже ясно! Но лейтенант был непроницаем, он немигающим взглядом следил за кавказцем.

– Кого еще вы видели около подъезда?

– Никого не видел, – отрицательно помотал головой Фикретов. – Мамой клянусь, никого. Не знаю я, кто убил того мужика, но не Андрей – это точно. Зачем наговаривать на человека? А я… Да мне-то зачем убивать, сами поймите.

Степаныч и Гунин продолжали подозрительно смотреть на Фикретова. Лариса же понимала, что хоть дело о похищении Дины практически раскрыто, но оно не дало ни одной зацепки для разгадки убийства Солодова. Есть, правда, сосед-старичок, который видел и Андрея, и Фикретова, и еще некоего «франта». Но как искать этого неведомого франта и причастен ли он вообще к убийству Солодова?

И ведь она до сих пор так и не отработала толком версию о взяточничестве в институте! А ведь это, пожалуй, самое главное в данном деле. Но как ее можно проверить? Катя предупредила, что никто из преподавателей не станет откровенничать с Ларисой, да она и сама это понимала. Как же проникнуть в механизм всего этого, раскрыть секреты, хранящиеся под иерархической лестницей рядовых преподавателей, деканов, ректора? Как проникнуть на эту кухню? А заниматься по возвращении домой, видимо, нужно именно этим. Никаких других версий не остается.

– …Я в ту квартиру не входил, мамой клянусь, не знаю даже, кого убили, – продолжал лопотать Фикретов. – Вы с тем парнем поговорите лучше, он туда заходил, видел все, должен был видеть, убитого должен был знать…

– Нам тем не менее все-таки нужно заканчивать эту историю, – со вздохом произнесла Лариса, стряхивая с себя оцепенение. – Давайте решать, что будем делать.

– Этого – вам, – тут же решил Гунин, указывая на Фикретова. – Вы его закрываете за киднеппинг. А ее, – презрительный кивок в сторону Дины, – мы берем с собой, и ее по месту жительства оформляем. Ты в каком районе живешь? – строго спросил он у Дины.

– В Ленинском, – всхлипнула та.

– Вот мы тебя по-ленински решительно и закроем, – рубанул Гунин. – Там опера классные, у меня, кстати, друг там работает. Его и попрошу тобой заняться.

Степаныч только сокрушенно качал головой и со вздохом повторял: «Какой стыд, е-мое! И главное, все на мою голову!»

– Собирайтесь! – решительно отрезал Гунин.

Дина снова попыталась зареветь, но Степаныч смерил ее таким тяжелым взглядом, что она отвернулась, часто-часто заморгав. Фикретов явно заволновался. Он подошел к одному из милиционеров и, неуклюже взмахнув руками в наручниках, заискивающе взял его за рукав:

– Слушай, командир… Давай договоримся, а?

– Никаких договоров! – оборвал его Гунин, и Фикретов переметнулся к нему как к старшему по званию.

– Да я не имею к ней претензий, совсем не имею! Ну, погуляла, выпила, туда-сюда, что, убивать, что ли, теперь? Я себе еще заработаю!

– Ты меня похитил, силой взял! – капризно заверещала Дина.

– А, ну раз такое дело… – пожал плечами Фикретов. – Бери, начальник, пиши! Опись будем составлять, что пропало. Значит, так… Двадцать пять тысяч деньгами, вещи, золото, шуба песцовая… Все найдете там у нее. Квитанции, чеки могу найти, вещи дорогие все…

– Не найдете вы у меня никакой шубы! – вдруг злорадно сказала Дина.

– Разберемся, – мрачно процедил сквозь зубы Гунин. – Берите их и показания снимайте. Все, надоел мне этот цирк. На нары пойдут как миленькие.

– Ой, ну за что меня-то? – истерически выкрикнула Дина. – Я пострадавшая! А вещи – это… Это подарки его, вот! Он мне дарил, я ничего не воровала!

– А я тебя тоже не похищал! – огрызнулся Фикретов. – Ты сама со мной поехала, замуж за меня хотела!

– По-моему, мы зашли в тупик, – сказала Лариса, глядя на препирающихся Дину и Эльдара. – Вы уж решите, была кража или нет, было похищение или нет. И главное, хотите ли вы в тюрьму?