Читать книгу "Ночные сестры - Валентин Черных"

Я увидела, что оператор начал поворачивать ручку на объективе. Наезжает трансфокатором, догадалась я, переходит или на меня, или на нее. Я на всякий случай улыбнулась.

— Это замечательно, — сказала ведущая. — Замечательно, что вы так много помните и знаете. А знаете ли вы, сколько у вас денег в кошельке?

Первая подсечка, подумала я тогда, но ответила мгновенно:

— А вы?

— Обычно задаю вопросы я. — Ведущая мило улыбнулась. Я улыбнулась ей в ответ.

— В кино так отвечает следователь, который ведет допрос. — Я выиграла несколько секунд. — Но я не подозреваемая, а вы не следователь. Я предлагаю вам пари. Если я, назвав количество денег в своем кошельке, ошибусь на тысячу, все мои деньги — ваши. Я вам даю фору. Вы можете ошибиться на пять тысяч. Но если вы ошибетесь на большую сумму, все ваши деньги — мои.

По едва заметной усмешке оператора я поняла, что он не дружит с ведущей.

— Согласна, — сказала ведущая. Она задумалась ровно на столько, сколько телеоператору нужно было, чтобы дать ее крупный план. — Перед выходом из дому у меня было пятьсот двадцать пять тысяч. Я выпила кофе с бутербродом, купила пачку сигарет. Значит, у меня пятьсот пять — пятьсот семь тысяч? А у вас?

— У меня триста тысяч пятьдесят пять рублей.

— Деньги на стол, — сказала ведущая.

Она вытряхнула деньги из своего кошелька, я вынула из своего. Ведущая начала считать мои деньги, она считала так, чтобы их увидели будущие зрители.

— Поразительно! — восхитилась ведущая. — Ровно триста тысяч пятьдесят пять рублей.

Я пересчитала деньги ведущей и сообщила ей:

— У вас не хватает двухсот пяти тысяч.

— Вы ошиблись, — сказала ведущая очень уверенно.

— Считайте. — Я пододвинула ей денежные знаки. Ведущая пересчитала деньги и задумалась.

— Может быть, вы кому-то одалживали?

— Ну конечно!

— Одолжить двести тысяч и забыть про это? Я таких женщин не встречала.

— Сорок тысяч на день рождения режиссера, — вспомнила ведущая, — еще я купила журнал… все равно не сходится… Я проиграла… Сдаюсь. — И ведущая подняла руки и придвинула свои деньги к моим.

Оператор укрупнил деньги трансфокатором.

— Спасибо, — сказала я. — Я, конечно, знаю, сколько у меня денег в кошельке, но не настолько точно. Но я открою вам секрет. Я готовилась к интервью. Своими ответами я подталкивала вас к вашему вопросу. Это прием, которым мы, педагоги, в школе очень часто пользуемся, чтобы подтолкнуть вопросами ученика к правильному ответу. Я явно хвасталась своими достоинствами и, зная по передачам, что вы часто своими вопросами загоняете собеседника в тупик, предположила, что вы можете задать и этот вопрос, поэтому на всякий случай пересчитала свою наличность. Помните, когда вы задали вопрос директрисе швейной фабрики, которая очень хвасталась новыми моделями, почему же она их не носит сама? Я, по сути, вас просто спровоцировала.

— Мне нравится ваша откровенность. Но будете ли вы столь откровенны, если я вам задам очень неприятный вопрос?

Я выдержала паузу, понимая, что сейчас оператор снимает крупный план, и пообещала:

— Буду.

— Насколько я знаю, вы не получили государственной поддержки на строительство сухогрузов. Тендер выиграл давний конкурент вашей компании Шахов. Учитывая, что дела вашей компании последний год шли не блестяще, вас в ближайшее время могут объявить банкротом. Я права?

Я ее явно недооценила. Меньше чем за сутки она собрала довольно много информации. А если она связана с Шаховым? Через мужа, родителей, знакомых и перед интервью с ними консультировалась? И Шахов заплатил ей намного больше, чем заплатили мы? Этого я не предусмотрела. По-видимому, я затягивала паузу. Она повторила:

— Я права?

— Нет, вы не правы. — Я уже просчитала все последствия своего ответа. — Шахов получил государственную поддержку с условием, что в его проект вложат средства иностранные инвесторы. Но эти средства он вряд ли получит. У него плохая репутация. Он еще в советские времена был уличен в сбыте контрабанды и даже исключен из партии.

— Сегодня это может расцениваться скорее как достоинство. Значит, он еще тогда отстаивал принципы рыночной экономики.

— Нарушение законов не входит в принципы никакой экономики. В свое время Шахов работал в ЦК комсомола. И поставлял девочек своим старшим партийным товарищам. Но одна девушка не выдержала позора и повесилась. Шахова убрали из ЦК комсомола и задвинули в министерство на не очень большую должность, но и здесь он поддерживал отношения с криминальными структурами, как, впрочем, и сейчас тоже.

— А вы не боитесь, что ваш конкурент подаст в суд и потребует с вас сотни миллионов за упущенную выгоду и оскорбление его чести и достоинства?

— В суд он не подаст. На судебном разбирательстве могут всплыть многие невыгодные для него факты.

— Своим ответом вы его провоцируете и подталкиваете к суду.

— Пусть подает. — Я попыталась это сказать как можно небрежно. — Тогда мы подадим встречный иск. У нас достаточно законов, чтобы потребовать с него сотни миллионов за упущенную выгоду и нанесение оскорбления моей чести и достоинству.

Ведущая не дала мне передышки и сразу же задала следующий вопрос:

— А как вы относитесь к слухам, что после автомобильной аварии ваш отец потерял рассудок и вы его держите в частной клинике для душевнобольных? Его уже два месяца никто не видел и никто не знает, где он находится.

— Никакого секрета нет. Отец в Швейцарии, ему сделали операцию. И очень скоро он вернется к управлению компанией.

— И вы снова станете обыкновенной учительницей?

— Я не обыкновенная учительница, я хорошая учительница. Но в школу я вряд ли вернусь. Мне понравилось заниматься бизнесом, и для меня найдется место в компании.

— Меня восхищает ваша уверенность. Но этим интервью вы сделали из Шахова непримиримого противника. Согласно условию я могу сделать одну вырезку наиболее резких ваших выражений и закончу интервью на оптимистической ноте: «Я не обыкновенная, я хорошая учительница. Мне понравилось заниматься бизнесом, и для меня найдется место в компании».

— Не надо ничего вырезать. Шахов — давний конкурент нашей компании, а с недавнего времени даже противник, который действует бандитскими методами. Так что считайте эти высказывания не моим просчетом, а моим ему предупреждением.

Красная лампочка горела на камере, значит, съемка не прекращалась. Оператор укрупнял план, наверное ведущая и оператор заранее договорились, как будет заканчиваться интервью. И я улыбнулась своей лучшей улыбкой.

Коля отвез меня домой. Теперь меня всегда сопровождал один из тех охранников, которые заменили парней, набранных Викуловым. Он шел впереди меня, заходил со мною в квартиру и только после этого уходил.