Читать книгу "Запретный город - Кристиан Жак"

— Так я хоть план придумаю. Чтоб было о чем с тобой советоваться.

— Как хочешь… Ну, тогда до завтра.

Уабет Чистой нисколечко не хотелось уходить даже ненадолго из обжитого дома, правда, жена Паи Доброхлеба приняла ее очень радушно. И все равно ночь она проворочалась и еле дождалась рассвета, чтобы на законном основании поспешить к себе.

Но когда Уабет вместе с Паи перешагнули порог, оба замерли от удивления.

По верху каждой из стен красовался фриз из оберегов в виде вязанок камыша, и каждый сноп был выписан точно и подробно. Но это еще не все. Сами стены комнат были расписаны цветами лотоса, виноградными гроздьями и виноградными же листочками, желтыми цветами майорана, красно-коричневыми маками, ромбиками, клеточками и сложными завитками.

Уабет Чистая только глазами хлопала, словно бы опасаясь, что наваждение развеется. Но чудеса никуда не девались.

— У меня самый красивый дом в деревне… Но куда подевался Панеб?

Вбежав в спальню, она кинулась к мужу, который вытянулся на ложе, отдыхая после трудовой ночи.

— Ой, как здорово, милый, как красиво! Мы теперь живем в настоящем дворце! И это все ты!

Ошарашенный Паи Доброхлеб упорно искал, к чему бы придраться, — и не находил. А ведь парня еще даже не посвятили в тайны рисовальщиков и живописцев! В своем роде выдающееся дарование. Видимо, чувство пропорций и цветов у него врожденное.

Если злая судьба или тщеславие не низведут его способности на нет, Панеб Жар станет в ряд самых блистательных служителей Места Истины.

68

Став начальником оружейников в Фивах, Дактаир взял за правило ежеутренне ухаживать за своей бородой и умащать ее благовониями. Как и собирался, он объявил подчиненным, что намерен продолжить исследования, начатые его покойным предшественником, который мудро придерживался вековых традиций. Он, чужеземец, теперь считался человеком знатным. Он занимался тем, что обживал загородную усадьбу, которая обслуживалась многолюдной челядью и полагалась ему по должности. Ну и на размышления, которые он мог наконец себе позволить.

Другой бы на его месте впал в сонное оцепенение от внезапно свалившейся на него невиданной роскоши, но у пытливого ученого были иные радости. В голове его рождались все новые и новые планы, возбужденный ум алкал новой пищи, и Дактаир вновь заинтересовался свинцовым блеском и битумом. Однако никаких сведений об этих полезных ископаемых в доступных ему источниках не обнаруживалось.

Кроме одной, зато драгоценной, справки: примерно раз в два года за этим сырьем отправлялась экспедиция, и оно доставлялось в Место Истины. Коль скоро его сделали начальником, то в этом качестве его могут привлечь к организации такого мероприятия. Осталось выждать еще полгода, — вряд ли следующая экспедиция отправится в путь раньше… Не терпится, конечно, но нельзя же в открытую нарушать заведенные обычаи. К тому же скоро он проникнет в одну из тайн братства.

Селение теперь было всего в двух шагах, и Дактаир смог, ничего не опасаясь, нанять в качестве личного прачечника одного из помощников — того самого, которого он снабжал стиральным порошком. И вот в один из вечеров его осведомитель явился к нему в дом, довольно ухмыляясь.

— По-моему, у меня есть кое-что новенькое… Община получает срочные послания только через одного гонца — его зовут Упути, и он же забирает письма из селения. Человек это честный, но порой много болтает, и я люблю с ним покалякать о том о сем. Он многое подмечает — вот и проговорился, что один из мастеровых очень уж много писем пишет.

— А кому?

— Этого Упути не скажет — тайна. Но я узнал, что этот самый мастеровой проводит все выходные дни у западного берега вот уже два месяца кряду. Непривычно как-то, жители Места Истины так себя не ведут. Быть может, ему просто какие-то дорогие вещи нужны, вот он и повадился в ювелирную, скажем, мастерскую: на берегу их хватает. Но все равно обычно бывает не так…

— Надо думать, имя этого ремесленника ты знаешь.

— Узнал.

— Сколько?

— Порошком стиральным тут не обойтись. Мне медные слитки нужны.

— Ты меня разоришь, дружок.

— Такая новость дорогого стоит.

— А другие помощники тоже знают?

— Кроме меня, никто. Упути страшно расстроился, что выдал мне имя, и во второй раз не проболтается. Хотите знать — платите.

Дактаир надул губы.

— Значит, два слитка?

— Четыре.

— Три?

— Четыре… Это, быть может, удача всей моей жизни, и я ее не упущу.

— Три завтра, четвертый через неделю, если новость окажется интересной.

— Тогда три и два.

— Договорились.

Прачечник назвал Дактаиру имя мастерового и описал, как он выглядит.

Дактаиру пришлось ждать, пока закончится прием, который Мехи и Серкета давали в честь градоправителя: визирь вновь утвердил его в должности. Но нельзя же было задерживать новые сведения, тем более такие. И в самом деле, главный казначей Фив сразу же понял, что весточка крайне любопытна: у него появился шанс не только получать сведения о тайных делах мастеровых непосредственно изнутри общины, но и, возможно, заполучить лазутчика в Месте Истины!

— Как мне себя вести с ним, с этим прачечником?

— Скажешь ему, что слитки он получит завтра вечером, в пальмовой роще к северу от Фив. Пусть пошарит возле заброшенного колодца через час после заката.

— А откуда мы ее возьмем, эту медь?

— Не беспокойся, я все беру на себя. Если же вдруг тобой заинтересуется стража, объяснишь, что он общался с тобой насчет работы, предлагал свои услуги и что ты нашел его условия привлекательными. Но встречался ты с ним только раз и больше о нем ничего не знаешь.

— А насчет того мастерового…

Тоже мое дело. Чем меньше болтать будешь, тем оно спокойнее. Ты лучше займись той экспедицией за свинцом и битумом для Места Истины.

Скоро он разбогатеет… От этой мысли у прачечника дрожали коленки. Ну да, он нарушил обязательства, которые взял на себя, когда устраивался на работу помощником. Но как не воспользоваться таким случаем? Чтобы бросить постылое ремесло и купить свое хозяйство где-нибудь в Среднем Египте. Там земля не такая дорогая, как в Фивах. И заживет он там тихо и мирно, в свое удовольствие.

Сведения оказались такими ценными, что Дактаир согласился выложить своему осведомителю пята медных слитков безо всяких проволочек. И стукач мог только сожалеть, что не запросил больше.

А как только прачечник заполучит свое добро, он и домой заходить не будет. Вмиг испарится. А про Место Истины и вспоминать не станет.

«Под самой высокой пальмой, с той стороны, что напротив заброшенного колодца, — сказал ему Дактаир. — Слитки в мешке. Он слегка присыпан землей».