Читать книгу "Рождение волшебницы. Книга 3. Потоп - Валентин Маслюков"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Заткнись! — прошипела вдруг Золотинка с такой внезапной, непримиримой злобой, что говорливое подобие ее не в шутку оскорбилось, потемнело и замкнулось.
Жутко бухнула дверь.
До нутра прошибленные громовым раскатом, словно оказались они внутри гудящего колокола, обе Золотинки обмерли. И новый удар последовал после неспешного промежутка, размеренность которого свидетельствовала о рассчитанном, неколебимом упорстве.
— Порывай! — сорвалась в крик Золотинка. — Рукосил здесь! Спаси меня!
Легкая заминка означала, что Порывай слушал… И снова принялся за сокрушительную работу. В полнейшей растерянности металась взглядом Зимка-Золотинка, позабывшая с испугу о спасительном сходстве со взывающей к Порываю подругой. Мутно очнулся Лжевидохин. А едулопы — сытые животные! — вздрагивали и слегка косились на ходившую ходуном дверь. Кованное железо прогибалось пузырем и шло трещинами.
— Хозяин! — Зимка сделала шаг, но едулоп жестоко ее оборвал, дернул за руку так, что девушка едва устояла на ногах и умолкла.
Сыпалась каменная крошка. От сильного выбуха железо лопнуло и верхняя часть двери отскочила от сварных полос.
— Порывай! — истошно вскричала тогда Зимка не своим голосом — то есть Золотинкиным. — Стой, Порывай, подожди! Они подсунули меня под дверь, связали и бросили!
— Не правда! — возопила Золотинка.
— Ничему не верь, не слушай! — подхватила Лжезолотинка тем же самым, без малейших отличий голосом. — Обвалишь на меня дверь!
Порывай должен был приостановиться.
— Я Золотинка, ломай! — надсаживалась Золотинка при равнодушном попустительстве едулопа.
— Тебя обманут! — уверяла соперница.
— Хотят запутать! — утверждала Золотинка.
— Не жалко, пусть! Вали на меня! Пусть я погибну, только никому не верь! — голосила Лжезолотинка.
— Я здесь! — возражала Золотинка.
— …Они все равно тебя обманут! — уверяла Лжезолотинка.
— Все неправда!
— И ложь!
При таком поразительном единодушии соперничающих между собой одинаковыми голосами Золотинок у медного болвана, и без того свихнувшегося, ум за разум зашел, он отвечал исполненной глухого недоумения тишиной. Еще громыхнул — не в полную силу — остановился.
— Не жалей ничего, все равно я в их власти! — крикнула Золотинка.
Донельзя измятая, рассевшаяся полосами дверь, оглушительно всхлипнула.
Тогда, растерянно метнувшись взглядом, Лжезолотинка отпрянула от соперницы, сколько позволил державший за руки едулоп, и разразилась визгливой бранью:
— Гнилая кочерыжка, две сотни за грош! Вонючка!
Несколько помедлив, она подалась в сторону, чтобы самой себе тем же голосом возразить:
— Ах ты дрянь такая ты! Пакость! Стерва!
Золотинка беспомощно разевала рот, не зная, что этому вдохновению противопоставить: нет, не пакость? А Порывай, ошеломленный потоком грязи, которая изливалась из чистых девичьих уст, смутился настолько, что, кажется, поколеблен был в самых основах своего порыва и остолбенел. Распаленная успехом, Лжезолотинка выливала на саму себя ушаты помойных словес с изобретательностью, которая свидетельствовала о природных дарованиях и богатом жизненном опыте.
Однако в недолгом времени понадобилось ей перевести дух и этого оказалось довольно, чтобы болван так трахнул дверь, что Зимка прикусила язык, едва принявшись за новое коленце изумительной гнусности.
— Ну и паскуда же ты, паскуда! — молвила она еще, запинаясь, но, кажется, имела в виду на этот раз мятежного истукана, а не саму себя.
Порывай это так и понял. За изорванной дверью послышалось томительной поскрипывание… Оскорбленный Порывай удалялся, хлюпала вода.
— Порывай! — вскричала Золотинка в отчаянии. И Зимка, полное Золотинкино подобие, заехала ей по губам ладонью — девушки сцепились, имея возможность пинаться ногами и поражать друг друга одной рукой.
Конец безобразной схватке положил несколько пришедший в себя Лжевидохин. Он прохрипел что-то вроде: потише, ну вас! А едулоп, угрюмый зеленый балбес, что держал девушек, исполнил приказ в меру своего разумения: перехватил их за шиворот, одну и другую, и так хлопнул друг о друга, что обе Золотинки утратили дар речи и понятие о пространстве. Так что едулоп, покончив с основным недоразумением, вздернул их на ноги, чтобы возвратить к первоначальному положению.
Все дальнейшее произошло быстро.
Отпустив Золотинкину пару, Зимку, едулоп подтащил Золотинку к черному каменному изваянию и прижал. Ставший на ноги чародей, обдавая тяжелым хриплым дыханием, усилился поднять руку — полыхнул желтый свет.
Слова закостенели на губах, от макушки до пят пронизала Золотинку необыкновенная жесткость, стали явными состав мышц и распоры костей, словно она увидела себя насквозь. Напрягая волю, Золотинка выдерживала чудовищное давление колдовской силы, которая представлялась ей исполинской ладонью, что легла на темя. Сопротивление лишь усиливало мучения, понуждая сложиться в коленях и пасть. И однако, она чувствовала, что всякий уступленный вершок, будет потерян безвозвратно, что не подымется. Изнемогая, Золотинка заколебалась станом. И подалась вбок… Еще миг, казалось, и ускользнет из-под давящей, чуждой воли, воспрянет…
Но слишком она была слаба и измучена, чтобы сопротивляться давлению волшебного камня. Малодушие захватило ее, вот она поддалась, уступила еще, и вдруг ощущения изменили ей — исчезла.
В первый миг, не сообразив, что случилось, Золотинка поняла это как облегчение. Она продолжала видеть. И слышать тоже. Даже яснее, чем прежде, но вместо тела, вместо мучительно явственных ощущений не стало ничего — пустота. Утратилась даже голова, мурашки по коже, тяжесть языка во рту, боль в затылке, сожженные ладони — пропали любые, даже незначительные ощущения, которые дают представления о самом себе. Отсутствие тела поразило ее, как внезапная тишина.
Осталась только чистая мысль.
Не умея повернуться, она повела глазами — если, конечно, это были глаза. Скованному взору ее предстал Видохин, он сам откуда-то вынырнул и так близко, что трудно было понять, почему не ощущается дыхания и запаха из зыбкой, чернеющей пасти, обрамленной гнилыми пнями зубов. Видохин отстранился, промелькнул едулоп и появилась Золотинка, собственное Золотинкино подобие, которое и воззрилось на нее — скорее с испугом, чем с торжеством. Облизнула в растерянности губы, потрогала взъерошенное золото волос и кинулась бежать — вдогонку за всеми.
Остался простенок между окнами, которые угадывались светом справа и слева. Болезненное сипение, вздохи, тяжкий топот едулопов, лепет босых Золотинкиных ног по полу — все удалилось, закрылась дверь.
Напрягая слух, она разобрала далекое журчание воды.
В крайнем положении глаз или, точнее сказать, при смещенном поле зрения — ничего иного нельзя было утверждать, потому что Золотинка не улавливала естественного напряжения, какое вызывает поворот глазного яблока в глазнице — она разглядела нечто чернеющее там, где при благоприятных условиях следует рассчитывать на кончик собственного носа.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Рождение волшебницы. Книга 3. Потоп - Валентин Маслюков», после закрытия браузера.