Читать книгу "Лилея - Елена Чудинова"

— А коли достигнет?

— Все зависит от того, пошлет ли Господь католикам несгибаемого во дни испытаний человека. Графа Браски доводилось мне встречать в младые наши годы, еще до принятия им священнического сана. Немало слабостей я примечал тогда за ним, но, с возложенным на главу священным бременем тиары, он способен выстоять. Однако ж Пий не моложе меня. Он ли встретит испытания, или уже другой? Каким будет сей новый?

Отец Модест потупил голову, предаваясь невеселым каким-то раздумьям.

Летучий отряд шуанов не располагал, в отличье от санкюлотов, шатрами и повозками. Однако несколько лошадей вдруг откуда-то взялись.

— Щаслив предложить Вам, наконец, способ передвижения более сообразный Вашему званию и полу, мадам де Роскоф, — Анри де Ларошжаклен весь сиял, ведя под узцы к Нелли каурую кобылу. — С одною из подруг Вы сможете поделиться на тамплиерской манер, седло удобно.

— Только не со мной! — тут же отозвалась Катя. — Уж коли верхом, так одной да на хорошем коне, а не на эдакой лядащей.

Лядащей лошадка между тем никак не была, хоть и казалась смирной.

— Ну тебя совсем, — Нелли с наслаждением ступила в стремя, которое придержал Анри. Седло было мужским, оно и к лучшему. Фасон юбки вполне позволял не чрезмерно нарушить приличия. — Парашка, залезай!

— Да ладно, катайся одна, я своими ногами больше люблю, — откликнулась подруга. — Кабы уж дороги развезло, так еще другой разговор. А вот тебе впрямь передышка нужна, скоро вовсе прозрачная станешь.

Что ж, совесть Нелли была покойна. Она ласково провела ладонью по шее благородного животного.

— Экая у Вас славная посадка, Элен! — заметил Ларошжаклен.

— Анри, не трудно б Вам было сыскать хоть одно достоинство, коего во мне нету? — рассмеялась Елена.

— Трудно, — отозвался шуан. Нечто изменилось между ними, изменилось к лучшему. Трудно было б ей сразу сказать, что. Анри по-прежнему глядел влюбленным, однако ж теперь ей было с ним покойно.

— Так и быть, подскажу! А лучше нет, просто сыграю для Вас при случае на клавирах! Отец мой не мог выдержать боле десяти минут, особенно когда садилась я за них следом за маменькой! — Нелли с наслаждением дала посыл лошади.

Анри де Ларошжаклен рассмеялся ей в след. На душе было легко, потому, быть может, что от стертых камней порога старой часовни, промеж столь же старой, неровной булыжной кладки двора, начинали пробиваться белые цветы.

Небольшая процессия миновала подъемный мост. Слышно было, как за спиной возится с воротами одинокий дряхлый старик, затворяя их за шуанами. Ранняя осень кинула под ноги устремляющуюся в буковый лес дорогу. В прохладном прозрачном воздухе весело зазвучала еще не слышанная Еленою прежде песня, которую завел Жан де Сентвиль:

Смело в бой, дети Нижней Бретани!

Жизнь за жизнь, ни полшага назад!

Пусть-ка синие выяснят сами

Уготован ли грешнику ад?

За родную страну кровь на землю пролей,

Нас Христос научил умирать за людей!

ГЛАВА XXXVI

Нелли перестала примечать, какие деревеньки и городки вставали на их пути, через какие реки они перебирались — то в брод, то вплавь. Душа ее говорила со Святым королем, верней сказать — Святой король говорил с ее душою, то грезился наяву, то являлся во сне. Сны и явь спутались до того, что порою Нелли мнилось, будто Людовик, Жуанвиль, свекор ее, отец Модест и Ан Анку — давние знакомцы. Один раз она спросонок изрядно перепугала Парашу, попросивши ее сварить для короля какое-нито снадобье для поддержания сил.

— Только не возомни после о себе лишнего, маленькая Нелли, — обмолвился как бы невзначай отец Модест на вечернем биваке.

— Будеть покойны, отче, — Нелли улыбнулась. — Я вить знаю, что вовсе того не заслуживаю. Но сами ж говорили когда-то про камни и Авраамовых детей.

И вновь прошлое перемешалось с настоящим.

Понтифик Рима нудил дворян и государей принять крест. Но святой обет принимали немногие. Наступали новые, иные времена, времена охлаждения христиан. Помощи из Европы прибывало немного. Но все ж король Людовик наступал малыми стезями. Распри промеж агарянами сулили надежду на вызволение Иерусалима.

Многие из сарацин, в том числе и люди знатные, наслышавши о короле Людовике, приходили разговаривать с ним.

«Там пришли люди, которые хотят видеть святого, сир, — смеялся Жуанвиль. — Но мне бы еще не хотелось преклонять колена пред Вашими мощами».

И многих король убедил принять Святое Крещение. По порученью короля их крестили и наставляли в вере доминиканцы, Псы Господни.

Понемногу выкупал король из плена тех христиан, что протомились в оковах не один десяток лет.

Король велел укрепить стены и башни Акры. Сам он носил корзинами землю и таскал камни на этих работах, дворяне же следовали его примеру. Святая земля понемногу восставала из разорения.

Но вот, словно вожак черной стаи, прилетела весть о кончине королевы Бланки. И за нею пошли донесенья о нестроениях во Франции. Странное безумие охватило недорослей по весям: юноши и девицы бросали семьи свои и свою работу и предавались бродяжничеству. Сами они называли себя пастушками, но вели себя хуже волков: горе было попасться навстречу эдакой шайке на пустой сельской дороге. Хуже саранчи налетали пастушки и на деревни, а иной раз, когда несколько шаек сбивалось вместе, грабежу и насилию подвергались иные города. Следом за тем начались и распри средь знатных людей. Воистину, королева, что умерла, как надлежит королеве — на ложе из простой соломы, в монашеском облачении — железной дланью держала для сына страну.

Что же, стены Иерусалима таяли словно пустынный мираж. Однако ж начало пути к ним было проторено. Сидон, Цезарея, Яффа и Акра были усилены. Король сделал довольно, чтобы отбыть теперь на родину, в том убеждали его остающиеся. На сей раз он услышал их просьбы.

— Как же горестно было королю Людовику покидать Сальватерру, не увидавши Иерусалима, — сказала Нелли свекору, приняв из рук хозяйки фермы серый ломоть хлеба с белоснежною горкой творогу.

— По-русски говорю я едва ли лучше, нежели ты по бретонски, Элен, — хмыкнул господин де Роскоф.

Рассмеявшись, Нелли повторила свой вопрос.

— Он имел возможность повидать святой град в условиях военного перемирия, — господин де Роскоф посурьезнел. — Однако счел сие зазорным.

— Была и иная тягота на сердце Людовика, батюшка. Однако ж не вполне я его мысли понимаю.

— Бог в помощь, сие доказывает, что ты их не сочинила. Попробуй пересказать, дитя, разберемся вместе.

— Он не хотел оставлять в Сальватерре тамплиеров, — с замешательством проговорила Нелли. — Он вроде как не доверял им.

— Что ж тебя удивляет, Элен?

— Немало добрых слов говорил святой король о военной доблести рыцарей-храмовников. В особенности тогдашний их великий магистр, Гийом де Соннак, удостаивался похвал из его уст. Не мог же король бояться того, что тамплиеры сговоряться с сарацинами! Так почему его тяготило, что они остаются за спиной? У меня никак не укладывается в голове, батюшка, что он ждал от храмовников беды!