Читать книгу "Пираты Гора - Джон Норман"

— Если не ошибаюсь, на ваших кораблях должны находиться сто тарнов с наездниками? — сказал я.

— Совершенно верно, — ответил Теренс. — И к каждому тарну привязана веревка с узлами, рассчитанная на пятерых матросов Порт-Кара.

Я заглянул в раскрытый трюм корабля. Хищный, изогнутый как ятаган клюв тарна, на голове которого не было колпака, повернулся в мою сторону. Черные глаза птицы тускло мерцали. Прекрасный экземпляр, настоящий боец. И все же жаль, что на его месте сейчас не Убар Небес. Птица имела красно-коричневый, довольно распространенный среди тарнов окрас. А вот мой тарн был черным как смоль от когтей до кончиков крыльев. Эго была прекрасная птица c широченными крыльями, одинакoвo великолепными как при состязании в скорости, так и в сражении.

Даже странно, насколько близким своим другом я считал это дикое, своенравное существо.

— Мне причитается сотня стоунов золота за использование этих птиц и предоставление моих людей, — сказал Теренс из Трева.

Меня охватила ярость.

Я выхватил из ножен меч и приставил к его горлу.

— Я бы попросил вас немного подождать, — многозначительно произнес я. Теренс рассмеялся.

— Такой способ уговора мы, тревцы, понимаем лучше всего, — ответил он. Я опустил клинок.

— Из всех тарнсменов Порт-Кара, — заметил я, — из всех капитанов вы единственный, кто согласился на это опаснейшее предприятие.

В Порт-Каре был еще один человек, который, я надеюсь, не побоялся бы подвергнуть себя такому риску, но его с тысячей верных ему людей вот уже несколько недель не было в городе. Я имею в виду Ха-Кила, того, что носил на шее на золотой цепочке тарнскую монету города Ар. Когда-то он пошел на убийство, чтобы добыть денег и купить на них шелка и ароматические мази одной женщине. Но та предпочла ему другого. Она убежала вместе с ее избранником. Ха-Кил выследил их, убил мужчину, а женщину продал в рабство. После этого дорога в Ар ему была заказана, и он выбрал для себя Порт-Кар. Я знаю, он принял бы мое предложение, но сейчас, насколько мне известно, он и его люди были наняты городом Тор и отбивали у степных племен охоту досаждать его жителям своими набегами. Ха-Кил и его люди всегда были готовы предложить свои услуги тем, кто мог за них хорошо заплатить. В свое время, как сообщали наши агенты, он был даже на службе у Других, у тех, что оспаривают у Царствующих Жрецов право на эту планету и на саму Землю. Некогда мне удалось познакомиться с этим человеком в доме Сафрара, торговца из Тарии.

— Просто мне очень хотелось получить сотню стоунов золота, — признался Теренс. — Сам исход сражения меня не интересует.

— Безусловно, — покачал я головой и внимательно посмотрел ему в лицо. — Деньги, конечно, немалые, но, по-моему, недостаточные, чтобы подвергать себя тем опасностям, с которыми вам предстоит встретиться. Мне трудно поверить, что вы прилетели только чтобы заработать сотню стоунов золота. Тем более что Домашний Камень Порт-Кара вовсе не является вашим камнем.

— Я — из Трева, — пожал он плечами. — Этим, по-моему, все сказано. Пожалуй, он был прав.

— Дайте мне стрекало для тарнов, — сказал я.

Он протянул мне оружие.

Я сбросил с плеч адмиральский плащ и с удовольствием накинул на себя предложенную одним из матросов ветровку.

С неба начал срываться мокрый снег.

Тарн вряд ли способен удалиться от берега настолько, чтобы потерять его из виду. Тут бессильно даже стрекало. Вот почему птиц доставили сюда с кожаными колпаками на головах. Поскольку инстинкты требовали от них всегда находиться от земли в пределах видимости, я даже не представлял себе, как они себя поведут сейчас, в окружении воды, когда колпаки будут сняты. Возможно, их вообще не удастся заставить покинуть корабль. А может быть, потрясение окажется для них настолько сильным, что они просто потеряют рассудок. Я знаю, тарны сбрасывали с себя наездников, пытавшихся заставить их перелететь Тассу. И все же я надеялся, что тарны, оказавшись посреди моря внезапно для себя, сумеют каким-то образом приспособиться к обстановке. Надеялся, что высокий интеллект птицы, брошенной в совершенно неожиданные, экстремальные для нее условия, возьмет верх над природными инстинктами.

Вскоре мне предстояло узнать, насколько мои надежды были оправданы.

Я взобрался в седло тарна, на голове которого не было кожаного колпака. Птица ответила пронзительным криком, и я крепче пристегнул ремни безопасности. Стрекало висело у меня на запястье правой руки. Ветровик я обмотал вокруг шеи.

— Если мне удастся удержать ее под контролем, — сказал я Теренсу, — следуйте за мной и придерживайтесь полученных инструкций.

— Может, все же мне полететь первым? — спросил тарнсмен из Трева.

Я рассмеялся.

Что, интересно, может заставить некогда бывшего тарнсмена из Ко-ро-ба, города Башен Утренней Зари, уступить первенство кому-то там из Трева, своему традиционному врагу?

Но я ему этого, конечно, не сказал.

Я просто сказал:

— Нет, не нужно, — и жестом приказал снять с правой лапы птицы удерживающие ее цепи.

Через луку седла у меня была перекинута пара наручников и моток веревки. Я заткнул их за пояс и натянул поводья.

Одним мощным ударом крыльев тарн вытолкнул свое тело из трюма. Он выбрался на палубу, сложил крылья и, осмотревшись, пронзительно закричал. Остальные десять птиц в трюме испуганно завозились, грохоча тяжелыми цепями.

Порывы ветра бросали снег прямо в лицо.

Я снова осторожно натянул поводья, и птица, широко взмахнув крыльями, опустилась на длинную рею грот-мачты.

Голова ее была высоко поднята, каждый мускул ее вздрагивающего тела был напряжен. Она долгое время вертела головой, тревожно вглядываясь в безбрежные просторы.

Я не торопил ее.

Я поглаживал ее по шее и тихо разговаривал спокойным доверительным голосом.

Затем я снова натянул поводья.

Птица не двинулась с места; ее лапы намертво сомкнулись вокруг реи.

Стрекала я не трогал, продолжая поглаживать птицу и разговаривать с ней.

Прошло еще несколько минут.

И тут я внезапно рванул поводья и испустил громкий боевой клич. Хорошо тренированная птица рефлекторно оторвалась от насеста и широкими взмахами крыльев стала набирать высоту.

Я снова был в седле!

Птица поднималась, пока я не отпустил поводья, и затем начала кружиться над морем. Ее движения были такими же быстрыми и уверенными, словно она описывала круги над горными вершинами Валтая или каналами Порт-Кара.

Я проверил, как она слушается поводьев. Реакция была точной и быстрой.

И вдруг я совершенно неожиданно почувствовал, что птица дрожит от радостного возбуждения, испытывая новые, неизведанные для нее ощущения полета над этой грозной, бескрайней, пугающей и манящей стихией.