Читать книгу "Моя строптивая леди - Джо Беверли"

— Ты отлично фехтуешь, Син. Почему ты не сказал мне об этом?

— Сожалеешь, что я не хвастун? — усмехнулся он, играя ее пальцами. — Да, мне повезло с этим талантом.

— Одного таланта мало, нужно еще долго упражняться.

— Когда задача по душе, она чаще всего и по плечу. — Кончики пальцев пощекотали ладонь. — Обычно мой противник слабее, но однажды в Канаде мне попался француз, военнопленный. Вот он был хорош, без натяжки ровня мне. От него я набрался кое-каких полезных тонкостей.

— Ты вызвал его на дуэль?

— Нет, на тренировку, — сказал Син, поднес к губам их сплетенные руки и прикоснулся к пальцам Честити.

Это заставило ее сладко содрогнуться. Син имел над ней некую чувственную власть, и было страшно его покинуть.

— Фехтование постепенно переходит в разряд декоративных искусств. — Он вздохнул с сожалением. — Родгар прав, пока какой-нибудь болван может ради шутки или по злому умыслу отправить тебя на тот свет, лучше держать клинок наготове и не терять сноровки. Но вообще пистолет лучше, это в самом деле смертельное оружие.

Смерть? Честити не хотелось говорить о смерти. Когда Син потерся щекой о ее пальцы, она вдруг ощутила разом и потребность в защите, и желание защитить его от всех опасностей жизни.

— Почему мужчинам непременно нужно драться? — жалобно спросила она.

— Они не только дерутся, — возразил Син, — но и делают массу других, более приятных вещей.

— Ах, Син!

Как она хотела его! Если бы он пожелал взять ее прямо здесь, на холодном камне террасы, она бы не противилась.

— Когда ты вздумаешь снова переодеться в мужское, — сказал он, опуская руки, но не расцепляя их, — я научу тебя азам фехтования.

— Надеюсь, мне уже не придется прибегать к такому маскараду.

— Значит ли это, что ты не находила в нем и капли удовольствия? — осведомился он, отчего-то с нажимом.

— Находила, — призналась Честити. — Сам факт был занятным и… и волнующим, но обман мне противен. Вспомни, ведь это была жизнь в позоре! И все-таки я ни о чем не жалею, потому что встретила друга. Друга по имени Син Маллорен.

Словно по волшебству, золотой отсвет в его глазах угас, в них появилось сожаление.

— Я был другом юному Чарлзу, но все испортил, обольстив Хлою.

— Испортил? Ты так это называешь?

— А разве нет?

Честити знала, что истина всегда многолика. Но отчего Сину непременно нужно смотреть на вещи с иной точки зрения?

— Послушай, не стану спорить, что пожениться было бы чудесно, но…

— Мы и поженимся! — бесцеремонно перебил он. — Когда я сказал, что не буду докучать тебе, это была глупость, чушь! Я никогда, никогда не уступлю тебя другому, кто бы он ни был! — Руки его проникли под накидку, чтобы прижать ее теснее. — Я не могу без тебя, Честити. Эти несколько дней в Родгар-Эбби заставили меня понять, что ты нужна мне больше душой, чем телом. Если так тебя больше устраивает, станем жить вместе как брат и сестра.

— С чего ты взял, что это меня устраивает больше?

Не в силах больше выносить пытку его близостью, девушка сама прильнула губами к губам. И отшатнулась, расслышав шуршание колес по гравию.

— Карета!

— Не волнуйся так, милая. — Син и не подумал выпустить ее из объятий. — Это может быть кто угодно.

— Если это гость, то чересчур ранний. Нет, Син, это не может быть кто угодно! Это отец!

Она дрожала, вся во власти слепого ужаса. Син взял ее ледяные руки в свои.

— Он больше не властен над тобой. Он не посмеет тебя обидеть. — Когда дрожь утихла, он повел Честити в дом, обнимая за плечи. — Будь сильной, милая, будь храброй. Даже если это сам дьявол, ты встретишь его с достоинством. Я буду рядом, не бойся.

Они оказались в холле как раз в ту минуту, когда сердитый голос Генри Вернема потребовал немедленно предъявить его подопечного. Син процедил проклятие и ринулся вперед, Честити бросилась следом, ни минуты не сомневаясь, что он убьет ее обидчика на месте. Однако первым там оказался Родгар.

— А, это вы, Вернем! — Он ловко вклинился между Сином и Генри. — О каком подопечном идет речь? О малолетнем сэре Уильяме, вашем племяннике? Спешу заверить вас, что он пребывает в добром здравии. Как, моих заверений недостаточно? Значит ли это, что вас удовлетворит лишь насильственное отчуждение грудного младенца? Полноте, Вернем!

В холле тем временем собрались и остальные Маллорены: Бренд явился под руку с Элф, Брайт, судя по всему, поспешил из библиотеки — в руках он все еще держал какой-то старый том. Генри Вернем неуверенно огляделся, прикидывая, что известно этим людям помимо того, что он является опекуном своего племянника. Решив, должно быть, что ничего важного, он достал табакерку и взял понюшку.

— Леди Вернем, разумеется, имеет полное право сопровождать своего ребенка домой.

— Леди Вернем больше не существует, зато есть леди Фрейзер. Придется вам принять в расчет и ее супруга, майора, — заявил маркиз с поистине пасторальным радушием, которое могло разве что ужаснуть того, кто хорошо его знал. — Сэр Генри, прошу, располагайтесь и чувствуйте себя как дома. Вы непременно должны побывать на нашем балу! Чего-нибудь освежающего?

Вопреки всем протестам Вернем был увлечен в Гобеленовую гостиную и усажен в кресло с чашкой чаю.

— Я требую, чтобы мне показали племянника! — повторял он, пока не заметил Честити, вошедшую вслед за остальными.

Он побелел. Она равнодушно улыбнулась ему. Впервые на ее памяти глаза Генри по-рачьи выпучились.

— Племянника вам незамедлительно покажут.

До жути покладистый Родгар послал за Верити. Когда она вошла в сопровождении необычно сурового Натаниеля, Вернем поднялся. На младенца он даже не взглянул, зато Верити подверг пристальному осмотру.

— А теперь мы отправимся домой…

— Никуда мы не отправимся, — перебила Верити. — У меня нет такого намерения, а одного ребенка вы не увезете. Для этого вам потребуется постановление суда. Можете заняться этим хоть сейчас, но не надейтесь, что получите его раньше будущего года.

Глаза Вернема так и забегали по гостиной. Все собравшиеся Маллорены улыбались ему, но, как человек неглупый, он понял, что под улыбками таится отнюдь не радушие.

— Полагаю, вы правы, — сказал он, меняя тон. — Этот тонкий вопрос требует вмешательства юридических органов, и я временно отказываюсь от своих прав, тем более что маркиз Родгар заверил меня в добром здравии младенца. Прошу простить мое вторжение и этот пыл… Надеюсь, вы понимаете, что я отчаянно тревожился за свою дорогую невестку. Не стану дольше злоупотреблять вашим гостеприимством. Позвольте откланяться, но прежде… прежде, Верити, ответь: почему ты не известила меня, куда идешь?