Читать книгу "Украденная любовь - Рексанна Бекнел"

— Киприан тоже ваш сын! — гневно крикнула Элиза. — Деньги вам дороже сына, которого вы зачали! Я просто удивляюсь, как это вы согласились заплатить выкуп за Обри! И вы даже не хотите признать, что, если бы не Киприан, Обри, может быть, до сих пор был бы калекой. — Повернувшись к Обри, Элиза язвительно добавила: — Запомни, кузен, как дорого твой отец ценит своих детей!

— Ты не права, Элиза! — горячо возразил мальчик. — Папа и мама были так счастливы, когда увидели меня — увидели, как я сам, без посторонней помощи, иду к ним. Они даже заплакали от радости, честное слово!

Элиза чуть не топнула ногой от досады. «На чьей же ты стороне?» — подумала она, сердито глядя на кузена.

Потом она увидела, как посмотрел на сына дядя Ллойд, как его глаза опустились на миг к ногам Обри, потом поднялись к мальчишеской физиономии, сияющей невиннейшей улыбкой. Он уже собирался снова постучать в крышу кареты, но застыл на месте с занесенным кулаком и раскрытым ртом, глядя на младшего сынишку с внезапным смущением. И сколько любви отразилось в глазах этого черствого дельца!

А Обри мастер управлять людьми, поняла Элиза — вернее, та часть ее сознания, которая еще способна была мыслить трезво и хладнокровно. Мальчишка не сказал больше ни слова, да в том и нужды не было. Он просто взирал на отца простодушными синими глазами.

Как же Обри был похож на своего старшего сводного брата! Не только черные, как вороново крыло, волосы и пронзительные синие глаза унаследовали они оба от их общего отца. И Киприан, и Обри были так же упрямы до предела; у обоих была сильнейшая воля, могущая сокрушить любого; оба отличались несомненной способностью управлять окружающими их людьми. Киприан был в этом деле специалистом, а теперь и Обри в полной мере проявил этот природный дар.

Ллойд Хэбертон тяжело опустился на жесткое кожаное сиденье, а Элиза отвернулась к окну. Окно было плотно закрыто занавеской, чтобы не впускать сырой и холодный декабрьский ветер, но девушка смотрела на него не отрываясь, словно перед ней открывался изумительный ландшафт, нечто дикое и прекрасное. В какой-то мере так оно и было, ибо перед глазами ее души стоял Киприан, а она не знала существа более дикого и прекрасного, чем он.

Комок застрял у Элизы в горле, она даже зажмурилась от страха. Несмотря на то, что ее окружали родные, ей было холодно и одиноко, и мысль, что Киприан может не прийти, терзала ее сердце. Слезы готовы были хлынуть из глаз, но Элиза огромным усилием воли справилась с собой. Она не будет плакать перед ними, даже перед отцом, потому что все сразу поймут, что она плачет из-за Киприана, и будет только хуже. Они ненавидели Киприана; он ненавидел их. Если Элиза хотела сохранить всех, она должна была быть сильной, сильнее, чем когда бы то ни было в своей короткой благополучной жизни. И она будет сильной, поклялась себе Элиза, вновь исполнившись решимости.

Со вздохом Элиза сложила руки на коленях. Она должна была победить в этой борьбе воль, хотя для этого ей придется сражаться и с отцом, и с дядей, и с Киприаном. Но у нее были и союзники. Был Обри; Оливер, Ксавье и Ана тоже были на ее стороне. Даже Перри, пожалуй, склонялся к тому, чтобы поддержать сестру. Элизе оставалось только молиться, чтобы этого оказалось достаточно.

— Ни слова больше, — оборвал Киприан Ксавье, глядя на своего первого помощника с угрозой. Но Ану не так легко было запугать.

— А еще говорят, что мужчины сильнее и храбрее женщин, — пробормотала она себе под нос, завязывая на талии тесемки муслинового передника. Она не сомневалась, что Киприан ее прекрасно расслышит.

— Ты ничего не понимаешь, Ана, так что занимайся своим делом, будь добра, — отрезал Киприан весьма нелюбезным тоном.

— Смею думать, что Элиза — это мое дело, — парировала Ана, протягивая Оливеру пустое ведро. — Принеси воды, — приказала она юноше и принялась раскладывать на широком кухонном столе зелень и всевозможные пряности. — Мы с Элизой очень подружились. Она мне как сестра, и я восхищаюсь ее мужеством. — Ана подняла голову и устремила на Киприана загадочный взгляд своих темных глаз. — Эта девушка знает, чего хочет, и не боится идти к своему счастью — даже если ее путь усеян препятствиями. О тебе я этого сказать не могу, — резко закончила она.

Киприан сжал кулаки, испепеляя Ану взглядом.

— Если бы она хотела остаться, она бы осталась! — рявкнул он. — Она предпочла уехать. Я ее не гнал.

— Она поехала к своей матери и пригласила тебя на обед! Немного другая картинка получается, правда?

— Иисусе! — Киприан повернулся на каблуках и ринулся к двери. — Я ухожу.

— Не забудь свои деньги! — крикнула ему в спину Ана. — Я знаю, как ты ими дорожишь. Надеюсь, они принесут тебе покой нынче ночью — и во все долгие ночи, которые тебе еще предстоят!

Хлопок дверью был ей ответом, но Ану это ничуть не обескуражило. Ее губы изогнулись в легкой улыбке.

— Ты не переборщила? — озабоченно спросил Ксавье.

Улыбка Аны стала шире.

— Не думаю. Сейчас он слишком уязвлен и зол, чтобы мыслить здраво. Но он опомнится. Ксавье ухмыльнулся и обнял ее.

— И когда ты успела стать такой мудрой?

— Ты спрашиваешь меня об этом после всего, что мне пришлось испытать, пока я не научила тебя любить? — рассмеялась Ана. Взгляд ее упал на Оливера, до сих пор стоявшего с пустым ведром в руке, наблюдая за разыгрывавшейся перед ним сценой. — Иди за водой, — снова приказала она. — Если этот Хэбертон согласился подарить Обри корабль и сделать тебя капитаном, это еще не значит, что для тебя здесь уже не осталось работы. — Ана снова улыбнулась Ксавье и добавила: — И знаешь, Оливер, не слишком торопись назад.

Закрывая за собой дверь, Оливер слышал смех Аны и рокочущее бормотание Ксавье. Ни одному мужчине этого не избежать, думал молодой моряк, шагая к колодцу. Как ни боролся с любовью Ксавье, ему пришлось покориться. Теперь с любовью боролся Киприан. Интересно, чьей любви будет сопротивляться он, спросил себя Оливер, потом рассмеялся. Почему обязательно сопротивляться? Пока он молод, красив, пока у него приветливое, открытое лицо, длинные шелковистые кудри и сильное юное тело, ему нет нужды бояться любви.

Вдруг Оливер озабоченно нахмурился. У него так давно не было женщины. Ксавье и Ане сейчас не до него, это совершенно ясно, так что он вполне может прогуляться и взглянуть, что может предложить ему в смысле женского общества деревенька на соседнем холме.

На этот раз Киприан не поехал верхом. Он и так прошлым вечером чуть не загнал своего скакуна, так что теперь лишь собственные ноги быстро несли его прочь от коттеджа — так взбесили Киприана слова Аны. Какое право имела эта женщина вмешиваться в его дела?

Сухое мерзлое жнивье захрустело под ногами — Киприан стремительно шагал по полю. Вдали, за голыми ветвями березовой рощицы, едва виднелся церковный шпиль в Данлопе. Англия зимой отвратительна, подумал Киприан, все кругом такое унылое, все в бурых тонах. Совсем неподходящее место для человека, который сейчас мог бы быть на прекрасном острове Олдерни или на берегах Мадейры, где царит вечный июнь.