Читать книгу "Правила обмана - Кристофер Райх"

Запрокинув голову, он стал изучать облака. В последние три дня небо напоминало спокойное море. Но сегодня утром все изменилось. В сплошной серой пелене начали вырисовываться отдельные тучки. Воздух стал заметно суше. Поднялся легкий ветер, успевший несколько раз поменять направление. Теперь он дул с юга.

Штайнер побежал в инструкторский домик и схватил свой бинокль — «Никон 8x50»; его коллеги любили пошутить, что с этим биноклем в руках он становился похож на командира танка. В бинокль он принялся внимательно осматривать горы, медленно переводя взгляд с востока на запад. Впервые за последнюю неделю он смог увидеть вершины, возвышавшиеся над Фрауэнкирхе. Его взгляд задержался на Фурге, а точнее, на Романовом скате, почти вертикальном спуске, где много лет назад разбился его старший брат. Женщина все еще была там, в глубокой расселине ледника. Штайнеру совсем не хотелось бы, чтобы, к примеру, его жена навечно уснула во льдах.

Ветер стал тише. Местами облака разошлись, открывая лазурный небосвод. Штайнер в несколько больших прыжков добрался до метеостанции: температура — минус два. Они оказались в зоне высокого атмосферного давления.

Начальник спасателей забежал в инструкторский домик, включил передатчик и оповестил своих людей.

Пришла пора возвращаться на Романов скат.

Спустя три часа команда спасателей добралась до выступа, где в последний раз видели Эмму Рэнсом. Они прошли другим маршрутом, которым пользовались только при благоприятной погоде. Этот путь был короче, но сложнее — надо было преодолеть два вертикальных подъема по двадцать метров каждый.

От бури, что бушевала по всей стране в последние пять дней, не осталось и следа. В голубом небе сияло полуденное солнце. Необъятные снежные просторы загадочно мерцали и переливались, словно усыпанные тысячами алмазов.

Штайнер посмотрел наверх. Ничто не говорило о случившейся на этом спуске борьбе жизни со смертью. Как и невозможно было увидеть расселину.

Спасатели растянулись в линию. Каждый держал в руках двухметровый шест, который втыкал в снег перед собой, нащупывая твердый наст, и таким образом шаг за шагом продвигались вперед. Расселину обнаружил Штайнер.

За пятнадцать минут команда расчистила двадцатиметровую полосу вокруг, и теперь расселина была видна как на ладони. Края обозначили флажками, Штайнер проверил крепления и веревки, решив, что сам спустится и поднимет тело. Закончив проверку, он включил свой налобный фонарик, дал сигнал: «Спускай!» — и начал погружаться в толщу горы.

Внутри ледяного колодца воздух был значительно холоднее. По мере спуска ледяные стены уступали место слоистому граниту. Верхний свет постепенно затухал, и вскоре Штайнер оказался в сумрачном первозданном мире. Глаза медленно привыкали к свету галогеновой лампы.

Спустившись на длину одной веревки — ровно сорок метров, Штайнер увидел тело. Женщина лежала на животе, вытянув руку над головой, словно звала на помощь. Стены расступились, и он заскользил вниз быстрее. Когда он коснулся дна расселины, то уже отчетливо различал крест на патрульной куртке и копну рыжих волос, закрывших лицо.

— Я внизу, — передал он по рации.

Штайнер открепил веревку и снова посмотрел на женщину: в тусклом свете она выглядела хрупкой и умиротворенной. Вокруг ее ног и головы застыли лужи крови. Он снял рюкзак, достал оттуда обвязку, несколько карабинов и подшлемник, чтобы во время подъема не оцарапать ей лицо. Снаряжение он выложил рядом с телом, затем, по своему обычаю, опустился на колени и прочел молитву по ушедшей.

Подсунув руки под тело, он перевернул его на спину: так будет легче зафиксировать обвязку. Но произошло нечто очень странное. Длинные спутанные волосы отвалились, посыпались камни и комья снега. Штайнер стоял, держа в руках пустую куртку, и смотрел на лежавшие на земле штаны.

В изумлении спасатель открыл рот.

Никакого тела не было!

74

Они ехали не туда.

Джонатан лежал в багажнике уже десять минут. Он почувствовал первый крутой поворот на выезде из города, но ожидаемого спуска к главному шоссе не последовало. Если он не ошибся, машина, наоборот, поднималась в горы, а не спускалась. Наверняка у Симоны возникла объективная причина не следовать его инструкции. Но какая? Может, она увидела засаду? Или полиция перекрыла все дороги?

Волнуясь, Джонатан взглянул на часы. Альтиметр показывал 1950 метров, а спустя минуту уже 1960 метров. Он оказался прав: они ехали в гору. Он переключился на компас — машина двигалась на восток. Они мчались по трассе, ведущей в Тифенкастель и Сен-Мориц, — в противоположную сторону от Цюриха и американского консульства.

— Симона! — закричал он и принялся колотить в крышку багажника. — Останови машину!

Через несколько секунд машина съехала на обочину и остановилась. Джонатан привстал на локтях, коснувшись головой рамы. Необъяснимый страх нахлынул на него. Снаружи по снегу захрустели шаги, и мужской голос произнес несколько фраз. Полиция? Контрольно-пропускной пункт? Джонатан затаил дыхание, стараясь разобрать слова.

В этот момент открылась дверь, в машину кто-то сел, и они снова выехали на шоссе.

— Симона! Кто там с тобой?

Он застучал громче:

— Симона! Отвечай!

Заиграло радио, динамики над его головой невыносимо громко выдавали басы. Машина набирала скорость.

Джонатан знал ответ.

Он лежал на спине с открытыми глазами и вспоминал события последних дней: слишком стремительный приезд Симоны в Арозу, ее уговоры покинуть страну, ее нежелание выяснить, кто послал Эмме багаж, ее недовольство, когда он пытался спасти Блитца. Любыми способами она хотела сбить его со следа. Когда же он не поддался на уговоры и проклятия, она передала его «охотникам за скальпами». Он сорвал с шеи святого Христофора. Наверное, в медальон вмонтирован радиомаяк. Иначе как бы убийца нашел его в Давосе? Однако это не объясняло того, как тот же убийца заполучил пропуск в Зеленую зону. Как и у Эммы, у Симоны были сообщники.

Сквозь щели в багажник проникал солнечный свет. С помощью светящегося циферблата наручных часов Джонатан нашел замок, скрытый под оргалитовой отделкой. Эммиными ключами он расковырял в оргалите дыру и просунул в нее палец, пытаясь оторвать полосу шпона.

Наконец он добрался до замка и попытался нащупать рычажок, который можно отжать, чтобы открыть багажник. Правда, он не знал, что будет делать, когда добьется своего. Выпрыгнуть из машины на скорости сто пятьдесят километров в час немногим лучше, чем ждать, когда киллер выпустит тебе пулю в лоб. Но вот он нащупал рычажок, уперся в него большим пальцем и изо всех сил надавил. Палец соскользнул с металлической поверхности. Он попробовал еще раз — результат тот же. Ничего не получалось.

Машина сбросила скорость и резко повернула направо, съезжая с шоссе. Теперь они поднимались вверх по серпантину. Джонатана трясло, и он изо всех сил старался не удариться о раму. Подвывания двигателя свидетельствовали о крутом подъеме. От резких поворотов, рывков и торможений его укачало. Наконец серпантин закончился. Джонатан сделал глубокий вдох, но лучше ему не стало.