Читать книгу "Во власти мракобесия - Андрей Ветер"

На следующий день рано утром боевики получили в своё распоряжение одиннадцать автобусов и три КамАЗа и, загнав туда сто шестьдесят заложников, спешно направились в сторону Чечни, сопровождаемые представителями руководства Дагестана. Из окон некоторых автобусов высовывались зелёные знамёна, а пленные женщины махали белыми платками.

В нескольких сотнях метров от чеченской границы по колонне, чтобы остановить её дальнейшее продвижение, был нанесён предупредительный удар с вертолётов. Автобусы тут же развернулись и двинулись в обратном направлении. На их пути оказался блокпост ОМОНа, которому было приказано пропустить колонну и не открывать огонь, в результате чего все милиционеры были захвачены боевиками. В нескольких километрах от границы лежало село Первомайское. Туда и въехала колонна Радуева. Как только стало известно, что отряд Радуева взят в кольцо, к селу Первомайское стали стекаться группы гражданских людей из приграничных чеченских селений. Они шли под зелёными знамёнами, ритмично хлопая в ладоши, и что-то пели, будто распаляя себя.

– Отпустите Салмана! Отпустите его бойцов! Они хорошие! – принялись выкрикивать пришедшие, намереваясь оттеснить военных и создать живой коридор для отряда Радуева.

Зрелище было жуткое. Нездоровые лица, горящие глаза, сжатые кулаки.

– Отпустите!

Каждый из этих людей мог нести с собой оружие, любой из них мог оказаться боевиком. Атмосфера накалялась.

* * *

После смерти жены Алексей Нагибин почти месяц ничем не занимался, целиком отдавшись дурману алкоголизма. Затем что-то вдруг щёлкнуло в его голове, он очнулся, взял себя в руки и через прежних знакомых устроился на телевидение оператором. Он не мечтал о своих авторских передачах, ему просто хотелось забыться в работе. Телевизионная камера и постоянные поездки были для него лучшим выходом.

Одиннадцатого января Нагибин прибыл на позиции федеральных сил, взявших в кольцо Первомайское. Он сам напросился в эту командировку. Когда не стало Милы, его тянуло туда, где маячила смерть. Трижды он успел побывать в Чечне, со спецназовцами ходил на операции в горы и теперь, услышав о вылазке Радуева, сгорал от желания увидеть всё собственными глазами, подобраться поближе к линии огня, заснять то, что не удастся другим.

Журналистов старались не подпускать близко к селу, но Алексею повезло – он встретил офицера из группы «Альфа», с которым однажды был в Чечне.

– Ты опять в самое пекло мечтаешь залезть? – спросил тот, перебрасывая ремень автомата через плечо.

– А возьмёшь, Володя? Володя крякнул и, хмурясь, огляделся.

– Ладно, пошли со мной…

Трое суток террористы и федеральные силы готовились к развязке. Радуевцы заставили заложников рыть траншеи и подземные ходы от дома к дому в центре села. Приезжавшие в Первомайское иностранные журналисты с недоумением смотрели, как некоторые боевики с удовольствием пляшут, ловко и красиво переставляя ноги, а в нескольких шагах от них лежали трупы тех, кто отказывался выполнять их приказы. Бандиты с удовольствием позировали перед камерами и делились своими заветными мечтами. «Я дал слово убить шестьдесят русских! Для того из Чечни приехали все настоящие мужчины! Мы хотим доказать, что мы сильные! А кто не хочет, пусть спокойно спит на груди у мамочки и говорит, что она его не пускает. Ради аллаха будем воевать!» – с пафосом заявляли они, потрясая автоматами. Трудно было поверить, что кто-то мог открыто произносить такие слова. Но эти речи звучали, и это означало, что бандиты не боялись возмездия.

Пока федеральные власти размышляли, как им быть, Джохар Дудаев по радио давал указания Радуеву: «Вы зря весь ОМОН не уничтожили. С нашей точки зрения, это неправильное решение. Надо решительнее. Начиняйте женщинами и детьми автобусы. Президент России задумался, решает, что с вами делать. Ждите нашей команды для начала боевых действий. Расстреливайте мирных жителей. Погибнуть должно больше женщин и детей, чем мужчин. Проявляйте хладнокровие».

Нагибин бродил среди спецназовцев, издали разглядывая Первомайское. Иногда оттуда раздавались выстрелы, несколько раз ухали миномёты, и мины взрывались посреди заснеженного поля. Между домами виднелись женщины с белыми тряпками в руках. Над селом беспрестанно летали вертолёты.

– А чего ждёте-то? – спросил Нагибин, обращаясь к Володе.

– Приказов ждём, внятных приказов, – ответил офицер. – Чёрт знает что творится. Мы подчиняемся Барсукову, ребята из МВД – своему начальству, а подразделения Министерства обороны слушают только своих командиров. В такой серьёзной операции нет единого командования! Мы час назад ходили к селу, а на обратной дороге нас чуть не перестреляли собровцы.

Утром 15 января начался штурм. Бойцы «Витязя» преодолели первую линию обороны и ворвались на юго-восточную окраину села. Однако, не получив поддержки от других подразделений, вынуждены были отступить.

На следующий день штурм возобновился, и спецназовцы вышли на центральную улицу села. Там проходила основная линия обороны. Чуть дальше стояла мечеть, где содержалась значительная часть заложников.

– Ну всё, суки, теперь мы вас додавим! – повторял бежавший перед Нагибиным собровец. – Теперь-то вам кранты! – И рявкнул, быстро глянув на Алексея: – Не высовывайся, мать твою! Куда прёшь со своей дурындой!

Под дурындой боец, судя по всему, подразумевал телекамеру. Алексей бросился на землю, и почти в тот же момент по его отпечатавшимся в разжиженном снегу следам полоснула автоматная очередь. Вздрогнули и подкосились стебли пожухлой травы, от забора с треском отлетели щепки.

– Плотно у них здесь, чёрт возьми, очень плотно! – проворчал кто-то, ползком подкрадываясь к углу дома. – Не впустую они время потратили за эти четыре дня. Смотри как обустроились! Столько огневых точек оборудовали! И ведь не подберёшься к ним! Эх!

– Ничего, пробьёмся! – Сидевший на корточках впереди Нагибина десантник наработанным движением сменил «магазин».

Но они не прорвались и даже почти не продвинулись дальше. А когда начало смеркаться, спецподразделения вдруг стали двигаться назад.

– Что случилось? – спросил Нагибин.

– Отступаем! Приказ!

Боевики, увидев, что бойцы федеральных сил стали отступать, открыли шквальный огонь. Загрохотали миномёты, с каким-то особым неистовством застучали пулемёты. Изрытая пулями и разрывами снарядов дорога давно превратилась в кашу, а сейчас словно вскипела, зашевелилась, терзаемая свинцом. От шума у Нагибина стало ломить уши. Он уже давно не снимал, просто смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами и послушно бежал туда, куда его подталкивали бойцы. Внезапно земля дрогнула, за домом оглушительно громыхнуло, вверх взмыли чёрные клочья глины. Тут же взорвался новый снаряд, за ним – ещё и ещё.

– Мать их так перетак! – выругался кто-то. – Артиллеристы хреновы!

– Это наши?! – крикнул Алексей.

– Наши! Только какая разница, от чьих снарядов погибать! Хоть бы обождали чуток!