Читать книгу "Ксенофоб - Лев Пучков"

Ну и – ничего не замерло, не подкосилось и никуда не поскакало. Я и так уже был на эмоциональном пределе, так что просто констатировал: вот он, последний негодяй, пришел сам, стоит рядом, в одном шаге.

– Все, поехали! – скомандовал Руслан. – Пусть победит сильнейший...

* * *

«Хищник» поднял руки к груди и двинулся вокруг Феди, пританцовывая и держа дистанцию в пару метров.

Федя, начисто игнорируя соперника, стащил с себя толстовку, швырнул через плечо назад, снял футболку, кинул туда же и неожиданно двинул спич:

– Мне нужен лучший из вас! Руслан, ты здесь? Вы зачем рахитов выставляете? Руслан?!

– Э, ты кого рахитом назвал? – «Хищник», стремительно сокращая дистанцию, бросился к Феде.

– Бац!!! – Федя наотмашь саданул кулачищем по голове наступающего врага – сверху вниз, будто молотком.

Оглушенный Хищник упал на колени, Федя ухватил его замком за шею, поднял, и, волоча за собой, пошел по кругу, грозно крича:

– Я сказал – мне нужен самый сильный! Руслан – ты здесь? Выходи, сразимся!

– Ага... Это, типа, русский чудо-богатырь, – Руслан глумливо хмыкнул и вдруг, схватив меня за шкирку, рявкнул во все горло: – Мочи!!!

– Аллах Акбар! – дико заорали джигиты и дружно ринулись на поляну. – Аллах Акбар!!!

Вывалившись на середину поляны, толпа мгновенно разделилась на две части. Та половина, что была ближе к нам с Русланом, окружила Федю – в руках у джигитов были милицейские дубинки с поперечными ручками. Вторая часть на диво слаженно развернулась в цепь и неспешно двинулась к нашим машинам, ведя прицельный огонь из травматических пистолетов. На поясах у них тоже были дубинки – по-моему, даже в штатных креплениях, как у настоящих милиционеров.

– Ну че, свинка, – тебе мало было в Леоново? – Руслан развернул меня к себе, схватил за грудки и крепко встряхнул. – Мало было, что твою бабу от...ли?

Хватка у него была, как у бульдога, и вообще от этого человека веяло колоссальной мощью: мог бы, в самом деле, выйти и сразиться с Федей – еще неизвестно, чья бы взяла.

– И че ж ты, свинка, сюда приперся? Че ты в интернете всякую х... пишешь? Ты смотри, как ты своих друганов подставил, чмо ты х...!

Легко приподняв над землей, Руслан вернул меня в исходное положение, чтобы я мог видеть, что творится на поле боя.

И скверно же было на этом поле, скажу я вам... Федю в буквальном смысле месили – дубины мелькали и вздымались кучно и расторопно, как блестки фейерверка в праздничном ночном небе, джигиты азартно покрикивали, а хриплые Федины вопли, полные боли и отчаяния, были, наверное, слышны за километр от ристалища.

Но Федя хотя бы держался на ногах: толпа вместе с ним медленно смещалась к нашим машинам, он двигался и волок врагов на себе в ту сторону – там убивали его брата и он всем своим существом хотел быть с ним рядом в эту страшную минуту.

А у машин было совсем скверно: после того как джигиты отстрелялись, на ногах остался один Думбадзе. Могучий грузин, пошатываясь и ежесекундно оступаясь, кружился на месте и, глухо рыча, молотил в никуда битой. Он был слеп – видимо, хорошо попали в голову, а может быть, и не один раз. Несколько джигитов, похлопывая по ладоням дубинами, стояли рядом и чего-то ждали, не решаясь приблизиться к нему. Две небольшие группы добивали лежащих на земле – кого именно, я не рассмотрел, но было очевидно, что наше сопротивление было окончательно сломлено.

– Смотри, свинка – богатырь ваш к тачкам ломится, – хмыкнул Руслан, кивая в сторону Феди и на мгновение ослабляя хватку. – Убежать хочет! От нас не убежишь...

В этот момент мне в предплечье ткнулась рукоять револьвера, высвобожденная из-под задравшейся полы куртки.

От этого напоминающего прикосновения я проснулся и пришел в себя.

– Я не свинка, – выдернув револьвер из кобуры, я ткнул стволом в лицо Руслана и нажал на спусковой крючок.

– Тухх!!! – радостно тявкнул револьвер, выплевывая сноп пламени и роняя страшного здоровяка наземь как тряпичную куклу.

– Я не свинка!! Не свинка!!!

Я дважды выстрелил в голову упавшего Руслана, затем выпалил в небо и истошно заорал:

– Я убил вашего главаря! Разбегайтесь!

– Ах ты ж сука...

От вражьих машин ко мне метнулись два силуэта – я тотчас же схлопотал сильнейший удар в голову и опрокинулся на спину. Перед глазами заплясали радужные сполохи, в голове гудело, будто кто-то бил в пожарный набат.

– Руслан... Русла-ан! – силуэты на миг присели у распростертого тела, затем вновь распрямились и подступили ко мне. – Ну, сука, – п...ц тебе...

– Тухх!!! – оказывается, я не выронил оружие при падении – револьвер словно бы сам по себе, против моей воли, выстрелил в первый силуэт, неспешно сместился в сторону второго и в последний раз изрыгнул пламя: – Тухх!!!

Я сел на задницу и помотал головой: все вокруг расплывалось и двоилось – напавшие на меня джигиты ползли к машинам, кто-то из них с подвывом причитал:

– Боевой... У него боевой...

Остальные на мою выходку не реагировали: если на поле боя что-то и изменилось, то только в худшую сторону. «Стрелки», сбившись в кучу и самозабвенно вопя, вовсю молотили Думбадзе, а облепившая Федю толпа в этот момент как раз добралась до наших машин – отступать дальше было некуда.

Нет, это неправильно! Я видел много раз в кино: когда герой убивает главаря, вся стая тотчас же трусливо разбегается!

Я сунул разряженный револьвер в кобуру и попытался встать. Это было непросто – я был оглушен, и ноги мои в буквальном смысле топали в самоволку, причем обе в разные стороны. Встав на колени, я задрал голову вверх и хрипло заорал:

– Руслана уби-и-ли!!! Эй, все сюда!!! Уби-и-ли!!!

В этот момент возле наших машин что-то случилось – что-то непонятное и непредсказуемое.

Как только две толпы, молотящие Федю и Думбадзе, слились в одну, эта вновь образованная масса, только что азартно вопящая и машущая дубинами, вдруг стала разваливаться на части.

Издавая крики ужаса и мешая друг другу, джигиты, находящиеся ближе к центру, пятились назад, а задние по инерции напирали, не понимая в чем дело – и вот это минутное замешательство сыграло свою роковую роль.

Через несколько мгновений стало ясно, что никакого чуда там не произошло – а просто Федя добрался до машины, схватил из салона колун, и, развернувшись, принялся крушить без разбора всех, кто попался под руку.

Мой большой железный брат был страшен и дик. Весь залитый кровью, он молча крутился в плотной толпе, беспощадно кося направо и налево, как ужасный Жнец Смерти: люди падали, как снопы, жуткие крики тех, кто из-за напирающих сзади соратников не мог вырваться из этой мясорубки, в буквальном смысле леденили душу.

Спустя минуту все было кончено.