Читать книгу "Кровавое евангелие - Ребекка Кантрелл"

— Дай-ка твою руку, — обратилась Эрин к Джордану. — Я посмотрю.

Солдат направил луч своего фонаря на рану на большом пальце.

— Я думаю, зубы этой твари не затронули важных мышц, хотя жжет дьявольски.

— Да они и сами дьявольское порождение, — покачал головой Эммануил, все еще опираясь спиной о дверь, нащупав рукой четки, он начал молиться.

Надия стояла, прислонившись спиной к стене, ее глаза безотрывно смотрели на мышь, валявшуюся на полу. Она изо всех сил старалась не обращать внимания на мелкие капельки свежей крови, ударяющие о бетонный пол с таким же громким звуком, с каким крупные капли дождя падают на жестяную крышу.

Вот по этой причине в экспедиции, организуемые сангвинистами, не включают людей. Рун совладал с бушевавшим в нем гневом, направленным в основном против Бернарда, навязавшего им эту пару. Кардинал попросту не представлял себе жизнь в миру.

— Тебе недавно делали прививку от столбняка? — спросила шепотом Эрин.

— Конечно, делали. Но от бешенства не делали.

— Они не бешеные, — не поднимая головы, вмешалась в разговор Надия.

Эрин закончила перевязку его большого пальца.

— Тебе повезло хоть в том, что рана на левой руке.

— Это не предмет длительного пользования? — с улыбкой пошутил сержант. — А как выглядит ссадина на голове?

— Наклони голову. — Осмотрев рану, Эрин заключила: — Кровоточит, но ссадина неглубокая.

Рун старался не смотреть, насколько нежно женщина обрабатывала рану на черепе и как легко ее руки касались солдата, когда она заклеивала рану пластырем. Каждое движение говорило о том, как заботливо относится она к Стоуну.

— Теперь твоя очередь, — объявил Джордан, когда она закончила. Они поменялись ролями — санпакет перешел к нему в руки. — Позволь мне осмотреть тебя.

Перевязанная рука Джордана, касающаяся лица и головы Эрин, заставила ее сердце забиться чаще. Она отошла на шаг и, вытянув руки, остановила его.

— Они покусали меня только за руки.

Согласно кивнув, Джордан быстро обработал ее раны.

— Если вы уже закончили… — обратился к ним Эммануил, и в его голосе слышались нотки раздражения. — Так, может быть, мы обсудим, что делать дальше?

За его спиной мышиные когти с прежней энергией скребли дверь.

Летучие мыши были совсем рядом.

05 часов 54 минуты

На глазах у Джордана крайняя доска дверного полотна превратилась в щепу и рассыпалась. В образовавшееся отверстие просунулась отвратительная голова с прижатыми ушами и разинутой зубастой пастью, вертящаяся на длинной шершавой узловатой шее.

Эммануил взмахнул своим коротким мечом, и голова летучей мыши покатилась по полу.

Джордан помог Эрин встать на ноги, и они вместе попятились от двери, в пролом которой уже просунулась другая летучая мышь.

— Эти скоты сжевали дверь, — с отчаянием в голосе произнес Джордан. — Добились, к чему стремились.

Рун кивком указал на темный проход в дальней стене помещения.

— Там открытый арочный проход. Попробуем укрыться в следующем помещении.

Направив туда луч фонаря, Джордан увидел темный проход, который вел неизвестно куда. Но, по крайней мере, мышам через него не проникнуть. И если Рун не почувствовал там никакой угрозы для них, этого вполне было достаточно.

— Поторопитесь, — произнес Эммануил сквозь сжатые зубы, поскольку дверь уже начала разваливаться на мелкие куски, не выдержав натиска такого количества зубов и когтей.

Надия и Рун бросились ему на помощь.

Джордан и Эрин прошли к дальней стене и остановились на пороге, опасаясь идти дальше. Джордан обвел лучом фонаря внутренность помещения, лежавшего за проемом, и удостоверился, что тонкое чутье Руна не подвело его и на этот раз. Проход действительно вел в другое помещение — большое круглое пространство, пустое и похожее на пещеру. Но по мере того, как он вел лучом фонаря по стенам, первоначальное ужасающее предположение стало превращаться в данность.

Из этого помещения не было другого выхода.

Тупик.

05 часов 55 минут

— Оттуда нет выхода! — обернувшись к Руну, закричала Эрин.

Ее глаза начали слезиться от острого аммиачного запаха в помещении. Гуано летучих мышей.

Эрин сделала несколько шагов в глубь помещения, Джордан шел за ней. Она водила лучом фонаря по стенам и по куполообразному потолку. Ее сразу же поразили два обстоятельства. Помещение, в котором они находились, и по форме, и по размерам было точно таким же, как усыпальница в Масаде. Но здесь все поверхности — пол, потолок и стены — были покрыты плитами белого мрамора.

Она представила себе, что когда-то этот зал выглядел прекрасно, но сейчас стены были в черных потеках мышиного помета, а на полу возле них громоздились кучи высохшего гуано.

Когда Эрин обратила внимание на второе обстоятельство, ее сердце забилось чаще, и в голове снова возникло схематическое изображение руны Одал.

— В чем дело? — закричал Корца.

Эрин посмотрела назад. Почувствовал ли он охватившее ее волнение?

Она ответила ему, не очень утруждаясь тем, чтобы кричать и быть услышанной — она понимала, что он отлично расслышит все, если она будет говорить, не повышая голоса.

— Я уверена, что это помещение находится в самом центре ромбического элемента руны Одал.

Перед ее мысленным взглядом возник маршрут, приведший их сюда.

Рун понял все.

— Ищите Книгу. Времени у нас в обрез. Если мы не сможем защитить этот проход, нам придется спешно двигать назад по туннелю и искать более надежное укрытие.

Получив его разрешение и осознав нехватку времени, Эрин поспешила внутрь помещения, где еще раньше ее внимание привлек наиболее заметный здесь предмет — самый высокий из всего, что было в помещении, — распятие в человеческий рост с неестественно изможденным Христом, пригвожденным к нему, высеченное из белоснежного мрамора. Каждая деталь Христова тела выглядела безупречно, от его идеально оформленной мускулатуры до глубокой раны на боку. Однако, в отличие от общепринятого изображения Христа, на этой скульптуре он был нагим и безволосым, как только что родившийся младенец, что придавало его образу некую стилизованную красоту — смесь божественной чистоты и человеческой агонии.

Эрин направила луч фонаря так, чтобы получше рассмотреть его склоненную голову. Скульптура стояла на высоком каменном пьедестале с расширенной верхней поверхностью. Такая форма была известна Эрин, ведь она видела ее несколько часов назад. Она была точно такой же, как на жетоне «Аненербе» в кабинете Леопольда, на том самом, где была изображена колонна, поддерживающая раскрытую книгу.