Читать книгу "Неуловимая невеста - Стефани Лоуренс"

— Так он лично знал всех десятерых? — уточнил Ройс.

— Не могу сказать. Он, разумеется, был с ними знаком, но насколько хорошо… Я не имела ничего общего с этими людьми. По словам моей тетушки, они «слишком легкомысленны», а она мастер облекать мысли в чересчур обтекаемые слова.

— Что делает этот раздел письма еще более похожим на подкуп Холкара, — вмешалась Клэрис, высоко вскинув брови. — Не деньгами, конечно, а обещаниями ввести в высшее общество.

Ройс забрал письмо и стал складывать.

— Невзирая ни на что, мы очень скоро узнаем правду, самое позднее — к завтрашнему дню. Я только сейчас получил подтверждение того, что вчера Монтит добрался до Оксфорда. К сегодняшнему вечеру он уже должен быть в Бедфорде. Если повезет, он и его эскорт завтра присоединятся к нам.

— Его эскорт? — осведомился Гарет.

— Еще двое моих бывших подчиненных, — пояснил Ройс. — Чарлз Сент-Остелл, граф Лостуитл, и Деверелл, виконт Пейнтон.

— Вот как!

Минерва поднялась и дернула за шнур сонетки.

— Это означает, что Пенни и Фэб с их выводками прибудут завтра. Я должна приготовить им комнаты.

Ройс взглянул на нее, но ничего не сказал. Зато Минерва властно давала указания дворецкому. Однако, когда тот удалился и Минерва снова села, Ройс продолжал:

— Очевидно, вместе с Монтитом едет леди.

— Леди? — встрепенулся Дел, — Откуда она взялась?

— По какой-то причине майор оказался на острове Гернси, и тогда… — Ройс нахмурился.

— Мне неизвестны подробности, — Сент-Остелл, как всегда, выражался весьма туманно, — но, насколько я понял, именно она облегчила Монтиту путешествие до Плимута, и, следовательно, он счел себя обязанным охранять ее от служителей культа.

— Итак, — продолжал Ройс, — если Монтит благополучно доберется до нас, значит, Черная Кобра — это Феррар, который боялся разоблачения. Если же на Монтита нападут, пытаясь отобрать письмо, ясно, что оставшиеся головы Черной Кобры имеют причину опасаться нашей проницательности.

— Но у нас есть копия письма, и мы знаем имена, — озадаченно протянула Эмили.

— Верно, — улыбнулся Ройс. — Но Черная Кобра этого не знает. И это подводит нас к другому важному пункту. У нас уже есть текст письма, но эти имена ничего не значат для присутствующих здесь. Должен быть человек… которого Кобра опасался. Страшился того, что будет, если мы покажем ему это письмо. Тот, для которого эти имена что-то означают.

— Может, это кто-то из родственников? — предположил Кристиан. — Но не думаю, чтобы Шроутон, а тем более Килуорт что-то знали. Они понятия не имеют, с кем Феррар дружил в Индии.

— Возможно, это не Индия, — возразила Эмили. — И все происходило здесь, в Англии, до отъезда Феррара. Если он был близок с какими-то людьми здесь и те же самые люди обнаружились в Индии, ясно, что это его ближайшие друзья.

— Ближайшие друзья и сообщники, основавшие вместе с ним культ Кобры, — добавил Гарет. — Потому что культ возник вскоре после прибытия Феррара в Бомбей. Раньше мы считали, что Феррар повинен в его рождении. Но это не означает, что друзья, присоединившиеся к нему в Бомбее, не приложили к этому руки.

— Совершенно верно. А может, они и были зачинщиками, — поддержал Дел. — Эмили права. Нужно узнать имена его лучших друзей в Англии, а потом проверить, не появлялись ли они в Индии.

— А вот за этим нужно обратиться к Килуорту, — решил Ройс. — Давайте посмотрим, что будет завтра с Монтитом, но если Черная Кобра снова нанесет удар, необходимо поскорее выяснить имена близких друзей и соратников Родерика Феррара.

Через час Эмили отправилась в свою комнату в сопровождении Гарета. У него тоже была спальня, вниз по коридору, только гораздо меньше этой, скорее, место для того, чтобы сложить вещи. Ночевать там было не слишком удобно. Похоже, ни слуги, ни хозяева дома не давали себе труда притворяться и изображать неведение.

Едва войдя, Эмили закружилась у камина, в котором горел гостеприимный огонь. На улице мороз, но здесь… она впервые в жизни была так счастлива. Так ликовала.

Широко раскинув руки и улыбаясь, она повернулась к Гарету. Он закрыл дверь и подошел ближе.

— Мы здесь! — воскликнула Эмили и, вцепившись в лацканы сюртука, притянула его к себе. — Поверить не могу! После всех этих трудных миль, всех нападений и кошмарной опасности мы здесь, живы и здоровы! И мы вместе!

Гарет, заключив ее в кольцо своих рук, кивнул:

— Так оно и есть. Но мне нужно кое в чем признаться.

Растерявшаяся Эмили пристально смотрела ему в глаза, но видела в них лишь прежнее тепло, сиявшее в карих глубинах. Уверившись, что ничего не изменилось, она ободряюще прошептала:

— В чем же?

— В том-то все и дело, — с сожалением усмехнулся он. — Я был полон решимости не дать этим словам сорваться с языка, клялся, что никогда их не произнесу, но после того, что было сегодня, после того, как я сидел в экипаже, не зная, что с тобой и какая ужасная судьба тебя ожидает…

Сердце Эмили сильно забилось.

— Я едва не сломался. Едва не забыл об осторожности, здравом смысле. Едва не распахнул дверцу экипажа, и не побежал за тобой.

Плененная его неотступным взглядом, она выпустила лацкан, положила руку ему на грудь, на то место, где гулко билось сердце:

— Но ты не побежал.

— Нет. Еле сдержался. Но тем не менее, Эмили Энсуорт, отныне мы партнеры на всю жизнь. Партнеры, которые доверяют друг другу, которые делят все тяготы и трудности жизни. До того как мы заговорили об этом, я не знал, как далеко готов зайти. Сколько из того, что ты хочешь, готов тебе дать. Но теперь знаю. Сегодняшние события показали. Не то чтобы я сомневался в твоих способностях выполнить любое задание. В тот момент, когда я встретил тебя в Бомбее и ты отдала Делу письмо, мое восхищение тобой, твоей силой и характером было неподдельным. Я с самого начала знал, что ты настоящее сокровище. Но сегодня обнаружил, что готов тебе довериться во всем. Как ты доверялась мне во время всех наших путешествий.

Он глубоко вздохнул, словно готовясь выслушать ее ответ. Но Эмили не сказала ни слова, завороженная, сгорающая от нетерпения узнать, что он скажет дальше.

Гарет смотрел в ее глаза, сияющие любовью, которую он уже и не думал найти.

— Больше нет смысла молчать. Я хочу сказать те слова, которые клялся не произносить.

— Какие слова?

Она трепетала в его объятиях. Такая живая, такая родная… его собственная…

Он улыбнулся, позволив словам свободно литься с языка, свидетельствовать о его искренности.

— Я люблю тебя. Ты для меня солнце, луна и звезды. Не представляю себе жизни без тебя. Да, я хочу жениться на тебе, отчаянно хочу. Ты нужна мне. Ты и твоя любовь. Я хочу, чтобы ты стала моим будущим. Мы уже начали рисовать на моей грифельной доске, но я не могу закончить картину моего будущего без тебя в самом центре.