Читать книгу "Потапыч - Антон Чернов"

втянулись в общую тусовку, судя по моим наблюдениям.

А примерно в три часа пополудни на поляну заявился корифей со своим прайдом. Судя по всему, эти дамочки постоянно, днём и ночью сопровождают его персону. Рожей помелькал, с кем-то соизволил поговорить, с кем-то не соизволил, отчалил охотиться. Я в ожидании потенциальных неприятностей напрягся — но нет, вернулся с прайдом и какой-то косулей.

Так потихоньку наступил вечер. Подельники завалились спать-отдыхать, Благой засел за дежурство, Казнь — за патрулирование. Ну а я, вздохнув и усмехнувшись (реально, очень уж противоречивые эмоции вызывала ситуация с романтичной хрюшкой), стал ждать Фиалку. Которая явилась, совершила гибрид поклона и книксена, сообщила «как рада меня видеть», ну и хищно ухватила за плечо, таща в лес. Ну, на природе так на природе, безропотно тащился я. Неподалёку от поляны оказалась поляна, где Фиалка расстелила запасливо припасённую ткань. Ну и я стал её под постанывания целовать-ощупывать: ну не стоять же столбом. И уже было принялся за разоблачение партнёрши, с несколько большим энтузиазмом, чем пёрся суда, как девица поймала меня за руку, переместила её к своим сисяндрам и выдала:

— Погодите, любезный Михайло, я хотела с вами… поговорить, — с придыханиями озвучила она.

Ну, в той пантомиме, что она обрушила на невинного меня, помимо типов и видов коитуса, и вправду было что-то из «нам надо поговорить». Не слишком заметное, на фоне тяжёлой порноартиллерии, но было, факт. Так что я отстранился, мордас сделал внимающий, но сиськи немного помял: очень они у Фиалки выходили нетипичными, не удивлюсь, что с мышечными волокнами, судя по фактуре и упругости.

Ну ладно, слушаю и начинаю обтекать: без меня меня женили. На текущий момент со мной, но мне озвучивалось «готовое решение» моей дальнейшей жизни. С придыханиями, похлопываниями ресничками, но именно так. То есть Фиалка становится «моей» — входит в род Потапычей, ничего не требуя взамен, как бы становясь… ну в общем, на уровне секс-рабыни, при моём желании. Обычно от такого ограничивают предварительные договорённости родов, да и вообще межродовые браки — редкость. Но вот тут — вхождение в род без всяких условий, под мою волю. Что…. ну очень весомо, и практически невозможно, если бы не безоговорочное перебирание на Остров Пряностей, на земли Капросов. Выделяют они, кстати, побольше, чем корифей по окончании ряда. Только я даже на таких… да ни на каких условиях не согласный валить в это захолустье, блин! Я навёл справки, ну и выходило, что вольные земли в пределах тысячи километров от Золотой Волости — пик цивилизации по сравнению с Пряным Островом. Судя по всему, тут играли роль три фактора (по двум из которых я собирал данные), но переться в этот мухосранск — никакого желания.

«А мёд — вкусный!» — выдал своё охренительно важное мнение мохнатая задница.

— Там делать нечего. Ты ленивый, но представь — десятилетиями смотреть как я трахаю девок, ну и гоняю навок. И спиваюсь, причём всё это без нормального сортира, мойни, в жаре. Мёд и тут купить можно.

Вообще, можно было на Потапа огрызнуться — в конце концов, не его дело. Но с учётом узнанного, контроля и возможности изменений моей души и тела… Ну лучше не слишком ссориться с топтыгиным. Поэтому я предпочёл позицию аргументировать, а не «не хочу и точка»

В ответ от Потапа пришёл сложный эмоциональный пакет, реально сложный. Ну он и выходил созданием непростым: да, ленив, как огромная ленивая жопа, кем и являлся. Но при этом — любопытен и любознателен, причём эта черта была у топтыгина не менее значима, чем «поспать-пожрать-ни хрена не делать». И в ответ на моё фактурное представление занудной рутины (а коммуникация с окружающим миром, кроме редких случаев воплощения, у топтыгина была через Потапычей) его проняло. Достаточно, чтобы сложный эмоциональный пакет с «мёд вкусны-ы-ый», «медвежата» были разбавлены «ску-у-учно». И, в результате, этот пакет воспринимался как «Сам решай! А я — спать!»

— Любезная Фиалка, хочу вам напомнить, у меня ряд с его величеством, — вклинился я в расписывание молочных рек с фиалковыми берегами.

— Любезный Михайло, род Капрос имеет некоторый вес в глазах его величества, — захлопала ресничками Свинка. — И в случае настоятельной просьбы — а она будет, заверяю вас — сложностей с вашим путешествием на Пряный Остров не возникнет.

Хм, занятно, а слона-то я и не заметил. Просто разбирая ряд, я рассматривал «земли под его корифейской дланью» именно как Золотую Волость. А, юридически и по факту, немалый кусок Пряного Острова также «под дланью». И, чисто теоретически, меня можно направить туда выслуживать ряд. Это как бы на нанимателе. Впрочем, опасаться этого не стоит, в смысле, что Капросы меня подмышку не ухватят и, довольно хрюкоча, не утянут в свой мухосранск. Тут как бы моя добрая воля играет первую роль.

— И, тем не менее, любезная Фиалка, служба моя, — принял я паладинистый вид, — должна проходить в Золотом. Потому на ваше лестное предложение вынужден ответить отказом. При этом, дева вы притягательная настолько, что я еле сдерживаю свою страсть, — художественно врал (хоть и не совсем — действительно не страшила, а тет-а-тет и предварительная подготовка добавила немало желания «покорить вершину») я. — Потому не согласитесь ли вы, уважаемая, стать мне сердечной подругой?

— Обождите, любезный Михайло, — со страдающей физиономией отодвинулась она. — Если я правильно поняла ваши речи, то вы не против связать со мной судьбу, но вынужденно задерживаетесь в Золотом?

— Примерно так.

— Тогда, любезный Михайло, я с нетерпением буду вас ждать. Вы столь любезны моему сердцу, что яриться, как подруга, с вами — будет оскорблением чувств, — пустила слезинку она. — Засим прощаюсь, лелея в сердце время, когда мы будем вместе, — выдала свинка и опрометью ускакала.

— И покрывало забыла, — отметил я, когда шелест листвы стих. — Хм, меня продинамили. Просто так вот взяла и ушла. Обещала любовь, всё такое, а сама на поговорить развела. Или я что-то не понял…

Сел на покрывало, стал успокаивать гормон (мысленно, а то по-другому… ну легенда о злобно рукоблудствующем в ночи глухой Потапыче — несколько не тот формат известности, что я предпочитаю) и думать.