Читать книгу "Спасти СССР. Часть 4 (поломаны сноски!) - Александр Афанасьев"

Результаты экспертиз есть?

— Взрывотехнической пока нет, но ее так быстро и не будет. Придется пока работать наугад...

13 сентября 1985 года.

СССР, Москва, Лубянская площадь дом 2. Здание Центрального аппарата КГБ

Председатель КГБ СССР, генерал армии Виктор Михайлович Чебриков — по пути из Кремля с трудом сдерживал свои эмоции. Он понимал, что решается не только его судьба — судьба всего КГБ. Теракт в московском метро, да еще при том что пять лет назад уже был теракт, да еще связанный с покушением на Генерального секретаря...

Тут не то, что оргвыводы, тут что похуже могут быть. Это хорошо если на пенсию, а если как «не справился с работой»?

Зайдя в кабинет, он бросил сидяшему тут же в приемной личному помощнику, генерал-лейтенанту госбезопасности Игорю Мищенко

— Собирай коллегию. Быстро

В составе КГБ СССР борьбой с терроризмом занимался сначала седьмой отдел второго главного управления, затем после реорганизации — одиннадцатый. Начальник отдела — Борис Николаевич Воскобойников, в 1971 году выслан из Мексики за действия несовместимые с дипломатическим статусом, в 1982-84 годах — занимал должность начальника представительства КГБ в ДРА. Создан в 1980 году при подготовке к Олимпиаде. Штатная численность отдела — сорок девять человек, два направления. Первое — реагирование на поступающие сигналы о террористических угрозах, второе — предотвращение попыток въезда в СССР установленных террористов. Раньше этот отдел вообще был в составе ПГУ КГБ, внешней разведки и его задача — не допустить проникновения в СССР иностранных террористов, про то что террористы бывают и свои — тогда не думали.

Для справки: штатная численность пятого управления, занимающегося борьбой с антисоветской агитацией и пропагандой — превышает двадцать тысяч человек[62].

Коллегию собрали в течение часа, докладчиками были двое — генерал-лейтенант юстиции Волков, начальник следственного управления КГБ и генерал Удилов — первый заместитель начальника Второго главного управления, начальник оперативной группы по делу «взрывники» — банде Затикяна. Пока Александр Федорович Волков докладывал о возбужденном уголовном деле, о количестве убитых (сорок один человек) и раненых (девяносто семь) — Чебриков думал о том, что Горбачев в Кремль приехал с Житной. Он по-прежнему ставит на МВД, не доверяет органам. Идут пересмотры дел, завершенных при Андропове, причем несколько следователей и оперативных сотрудников уже уволены из органов за нарушение законности и недозволенные методы следствия. Плохо, все плохо...

Потом, когда докладывал генерал Удилов, Чебриков схватился за голову, сдавил виски. Первым заметил Мищенко, ведший протокол

— Виктор Михайлович... вам плохо?

— Может, отложить коллегию?

— Да... давайте на завтра. Вадим Николаевич, останься. Товарищ Бояров тоже — останьтесь.

Пономарева он остаться не пригласил — по понятным причинам.

В описываемый период — ВГУ КГБ, особенно его следственное управление — было загружено делами. Объяснялось это просто — начальник внутренней контрразведки ЦРУ Олдридж Эймс сдал всю агентурную сеть ЦРУ в СССР. Наиболее опасным — и одним из немногих, кого разрешили брать — был генерал ГРУ Поляков. Причем дело возбудили не по шестьдесят четыре часть один — измена родине в форме шпионажа, а по двести восемнадцатой, за незаконное хранение оружия. Главный военный прокурор Горный — по ознакомлении с делом, санкцию на возбуждение по шестьдесят четвертой статье не дал[63]. По его мнению (вполне обоснованному кстати), уликового материала для возбуждения по измене Родине было мало, а сообщение от сотрудника ЦРУ — к делу не пришьешь...

Так что — вести следствие по делу о терроризме было некому, к московскому управлению пришлось даже прикомандировать сотрудников из провинции. Например, дело Полякова вела бригада в семь человек из них пять прикомандированных...

— В глазах Генерального мы — в очередной раз обосрались.

Двух генералов КГБ — покоробило от слов Председателя

— ... Следствие поручено не нам, а Рекункову. В Кремль он приехал в одной машине с Карпецом!

Оба генерала КГБ отчетливо понимали, о чем речь. Андропов начал войну с органами, разгромив МВД — но приобрел смертельного врага. Как и КГБ. Сложно сказать, чем Юрий Владимирович руководствовался... конечно, МВД было больше засорено всяким случайным, а то и откровенно опасным людом, но это и понятно — требования ниже, зарплаты, жилищные условия — все хуже чем в КГБ. То убийство на Ждановской — было совершено оборзевшими от водки и безнаказанности четырьмя ментами из линейного отдела на транспорте, все — лимитчики из областей после армии. Говорить что в МВД неладно с кадрами... точно так же неладно с кадрами на главном конвейере ЗИЛа например. Требования там ненамного выше.

От Горбачева ожидали, что он поддержит органы, не просто так Юрий Владимирович говорил — это не только хороший партиец, это НАШ человек[64]. Но он неожиданно для всех решил заступиться за раздолбанную при Федорчуке милицию — а по КГБ наоборот, нанес удар, отправив на пенсию наиболее влиятельного человека — Филиппа Бобкова. С одной стороны он поступил как государственник и очень предусмотрительный человек — нельзя чтобы одна из служб получала заведомое преимущество. С другой стороны — он предал Органы и память Юрия Владимировича...

Но и критиковать Генерального — опасно, потому два генерала просто промолчали

...

— У нас есть козырь — Калиниченко. Кто от нас тогда с ним работал?

— Полковник Кравец Олег Дмитриевич

— Его же и поставьте на взаимодействие с прокуратурой.

— Есть.

— Что касается самого дела. Что у нас есть?

— Сейчас поднимаем все что касается метрополитена, Виктор Михайлович

— То есть, ничего.

Чебриков посмотрел на Удилова

— Мысли есть, Вадим Николаевич?

— Я полагаю, что это дело раскроем быстро, Виктор Михайлович.

— Интересно. И почему же?

— Круг возможных подозреваемых изначально очень узкий. По делу взрывники — взрывные устройства могли быть оставлены в вагоне кем угодно, вагон за день перевозит более десяти тысяч человек и личность их установить невозможно. В этом случае — ждем результатов экспертиз, но уже понятно — взрывное устройство мог установить лишь тот кто имел доступ к метровагону в нерабочее время. Причем доступ не на минуту. В метродепо пропускной режим, чужого человека в зоне ремонта все равно бы заметили так или иначе. Значит, подозреваемых несколько десятков не более.