Читать книгу "Рейх. История германской империи - Борис Соколов"

Столкновение с Польшей, начинаемое нападением на нее, может привести к успеху только в том случае, если Запад останется вне игры. Если это невозможно, тогда лучше напасть на Запад и при этом одновременно ликвидировать Польшу».

Однако 22 августа 1939 года, непосредственно перед нападением на Польшу, когда вопрос о пакте с СССР был уже решен, Гитлер заявил своим генералам и фельдмаршалам: «У Запада есть только две возможности бороться против нас: блокада, но она будет неэффективна ввиду нашей автаркии, а также потому, что мы имеем дополнительные источники сырья и продовольствия на Востоке, и нападение с линии Мажино, которое я считаю неэффективным.

Имелась бы еще возможность нарушения нейтралитета Голландии, Бельгии и Швейцарии. У меня нет никаких сомнений, что все эти страны, а также Скандинавия защищали бы свой нейтралитет всеми средствами. Англия и Франция нейтралитета этих стран не нарушат. Значит, фактически Англия Польше помочь не сможет. Остается еще нападение на Италию. Военное вмешательство исключено. На длительную войну никто не рассчитывает. Если бы господин Браухич сказал мне, что мне потребуется четыре года, чтобы захватить Польшу, я бы ему ответил: так дело не пойдет! Когда кто-то говорит, что Англия хочет продолжительной войны, это бред!

Мы будем сдерживать Запад до тех пор, пока не захватим Польшу. Мы должны сознавать наши огромные производственные возможности. Они гораздо больше, чем в 1914–1918 гг.

Противник все еще надеялся, что после завоевания нами Польши Россия выступит как наш враг. Но противники не учли моей способности принимать нестандартные решения. Наши противники – мелкие черви. Я видел их в Мюнхене».

Надежда на то, что Англия и Франция не смогут быстро предпринять активных действий против Германии во время вторжения в Польшу, и расчет на советское содействие в оккупации Польши толкнули Гитлера на решение сперва разделаться с Польшей и лишь затем перейти в наступление на Западе. Это обеспечило быстрый разгром Польши, но, возможно, затянуло на полгода крах Франции и, возможно, спасло британский экспедиционный корпус от более тяжелого поражения, чем он в действительности потерпел в Дюнкерке. Правда, не исключен вариант, что при таком развитии событий британские войска вообще не успели бы высадиться во Франции. Вероятно, реализация «французской альтернативы» облегчила бы Гитлеру ведение мировой войны, но все равно не избавила бы его от поражения. Только тогда, возможно, исход войны пришлось бы решать, в случае поражения СССР, применением американской атомной бомбы не против Японии, а против Германии. Британские острова Гитлер бы все равно захватить не смог из-за отсутствия достаточных сил авиации и флота. Да и поражение СССР в случае разгрома Франции еще в 1939 году выглядит маловероятным. Ведь и тогда Британской империи пришлось бы в борьбе за свое существование помогать Советскому Союзу всеми имеющимися средствами. Да и США вряд ли бы остались в стороне и, вполне возможно, вступили бы в войну на год раньше, еще в 1940 году.

Гитлер не ошибся и по поводу того, что Англия и ее империя в 1939 году были еще совершенно не готовы к затяжной войне ни с точки зрения финансов, ни с точки зрения запасов вооружений, боевой техники, тоннажа судов, стратегического сырья, а также промышленных мощностей по производству всего необходимого для длительной войны. Но фюрер не учел того, что практически неисчерпаемые ресурсы Америки очень быстро будут брошены на чашу весов Британской империи.

Перед началом решающих сражений во Франции стороны обратили свое внимание к Скандинавии. Как англофранцузское, так и германское командование планировали десант в Норвегию. Оккупация этой страны считалась необходимой для контроля за путями экспорта шведской железной руды, критически важного для военной экономики Германии. Немцы, кроме того, собирались захватить Данию, чтобы поставить под свой контроль оба берега проливов, соединяющих Северное и Балтийское моря. Германский десант упредил англо-французский всего на несколько дней. 9 апреля 1940 года вермахт, не встречая сопротивления, вторгся в Данию, и в тот же день германские войска высадились на норвежском побережье. Высший военный совет союзников еще 28 марта 1940 года принял решение 5 апреля начать минирование норвежских вод, а позднее осуществить высадку в этой стране. Фактически постановка мин была начата 8 апреля, а днем раньше началась погрузка на суда британских экспедиционных сил для десанта в Норвегии. Германский флот понес тяжелые потери на минных заграждениях и от огня норвежских береговых батарей. Был потоплен германский крейсер «Блюхер». Несмотря на мужественное сопротивление немногочисленной норвежской армии, немцы овладели Осло и другими городами южной Норвегии. Британские войска высадились 14 апреля севернее Нарвика, захваченного ранее немцами. Положение немецкой группировки в Нарвике настолько осложнилось, что Гитлер 17 апреля разрешил их командиру генералу Дитлю пойти на интернирование в Швеции. Но вечером того же дня, по настоянию начальника штаба оперативного руководства вермахта генерала Йодля, фюрер приказал Дитлю «держаться до последней возможности». 28 апреля союзники заняли Нарвик, но войска Дитля удержали свои позиции южнее города. У англичан все равно не было достаточно сил как для сухопутного похода с севера в южную Норвегию, так и для десанта в районе Осло. Крайняя узость линии фронта играла на руку немцам. 13 мая им удалось установить сухопутную связь с Дитлем. Поражение во Франции заставило британское правительство эвакуировать войска из Норвегии. 8 июня 1940 года союзники покинули норвежское побережье.

Дания сразу же была превращена в «образцовый протекторат» Германской империи. Вплоть до 1943 года здесь действовало прежнее датское правительство, сохранившее даже право на дипломатическое представительство. Также и в Норвегии был установлен сравнительно мягкий оккупационный режим. В Осло было создано коллаборационистское правительство во главе с майором Видкуном Квислингом, чье имя стало синонимом слова «предатель». Оно пользовалось довольно большими полномочиями внутри страны, хотя и имело над собой германского наместника Йозефа Тербовена. И датчане, и норвежцы по расовой теории нацистов относились к «германским народам», поэтому отношение к ним было гораздо более мягким, чем не только к славянам, но даже, например, к французам.

План германского наступления во Франции, выработанный в октябре 1939 года, после победы над Польшей, и носивший кодовое название «Гельб» («Желтый»), в основном повторял план Шлиффена. Главный удар предполагалось нанести через северную Бельгию в обход линии Мажино. Срок наступления был назначен на 12 ноября 1939 года. Но резко ухудшилась погода, приковавшая к земле авиацию. Только до января 1940 года срок начала операции изменялся 15 раз. Затем 10 января 1940 года последовала авария немецкого связного самолета, севшего на бельгийской территории, благодаря чему к союзникам попали документы по плану «Гельб». От первоначального варианта решено было отказаться. Гитлер принял план начальника штаба группы армий «Юг» генерала Эриха фон Манштейна, предусматривавший нанесение главного удара в южной Бельгии через Арденны. Манштейну удалось убедить фюрера, что этот горный район проходим для танков и автомашин. Французское командование, напротив, преувеличивало недоступность Арденн и потому не ожидало здесь широкомасштабного неприятельского наступления. Англо-французские войска, вступившие в Бельгию, очень скоро оказались обойдены прорвавшимися через Арденны германскими танковыми соединениями, прижаты к морю и принуждены к капитуляции. Немцы не имели численного перевеса над противником, а по количеству танков даже немного уступали союзникам (2800 машин против 3000). Однако низкие боевые качества французской армии, пассивность союзного командования и неправильная оценка им обстановки, а также нерациональная группировка англофранцузских войск привели к катастрофе. 10 мая 1940 года началось германское наступление, а уже 15 мая капитулировала Голландия, ряд стратегических пунктов которой был захвачен неприятельскими воздушными десантами. На следующий день пал Брюссель, а 28 мая капитулировала Бельгия. Английская экспедиционная армия под командованием лорда Горта, сознававшего безнадежность продолжения борьбы на континенте, начала отход к порту Дюнкерк для последующей эвакуации на Британские острова. Англичане к тому времени уже раскрыли секрет германских шифровальных машин и читали переговоры германских штабов на Западе. Это помогло английскому командованию принять правильное решение. Контратака двух английских танковых батальонов у Арраса так напугала командующего группой армий «Юг» Рундштедта, что он добился от Гитлера получения 24 мая приказа на остановку наступления германских танков у Ла-Манша по линии Ланс – Гравелин в 16 км от Дюнкерка. Через два дня наступление возобновилось, но англичане сумели удержать подступы к Дюнкерку, пока к 4 июня не были эвакуированы 224 тысячи британских солдат и 114 тысяч французских. Люфтваффе, вопреки обещанию Геринга, не смогло воспрепятствовать эвакуации. Среди историков распространено мнение, что «стоп-приказ» Гитлера сыграл роковую роль, не позволив уничтожить британский экспедиционный корпус у Дюнкерка и вывести тем самым Англию из войны. А это, в свою очередь, предопределило в дальнейшем войну на два фронта и конечное поражение Германии. Вряд ли это мнение справедливо. Ведь никто почему-то не обращает внимания на следующее обстоятельство: после того, как немцы остановились, Горт тоже не сразу получил приказ на отступление. В Лондоне решали, есть ли еще шансы на продолжение борьбы, устоят ли французы, имеет ли смысл оставлять английскую армию во Франции. Только 26 мая, в день возобновления германского наступления, Горту приказали начать отход к Дюнкерку с целью последующей эвакуации. Вот что сообщает по этому поводу известный британский теоретик Джон Фуллер, близкий к министерству обороны: «Быстрое наступление с юга вместе с неуклонным давлением с востока заставило все левое крыло союзных армий собраться в равностороннем треугольнике, основанием которого служила линия Гравелин – Тернеуцен, а вершина располагалась немного севернее Камбре. Северная половина восточной стороны треугольника удерживалась бельгийской армией, которая 24 мая подверглась ожесточенной бомбардировке. 25 мая она начала поддаваться. На следующий день, когда исчезла всякая надежда, что французские армии, находившиеся южнее Соммы, будут наступать на север, лорд Горт получил приказ: отступлением к побережью спасти все, что еще можно спасти от его армии». Можно не сомневаться, что, если бы германские танковые группы продолжали 24-го безостановочное движение к Дюнкерку, отступление англичан началось бы соответственно двумя днями раньше. Дело было не в каких-то задержках или ошибках, а в совершенно объективных вещах. Британская армия, в отличие от французской или бельгийской, не потеряла присутствия духа. Тех сил, которыми располагал Торт, включая 3 танковые бригады (последняя, 3-я высадилась во Франции 25 мая уже только затем, чтобы прикрыть эвакуацию), вооруженные тяжелыми танками с сильной броней, было вполне достаточно для того, чтобы удерживать небольшой дюнкеркский плацдарм, где линия фронта была мала, а плотность боевых порядков максимальна, в течение 10 дней, необходимых для подготовки и проведения эвакуации. Англичанам помогла и тихая, ясная погода. Волнения на море не было, и для эвакуации удалось использовать все суда, включая малотоннажные шхуны, яхты и катера. Кроме того, британская авиация не уступила люфтваффе господство в воздухе над Ла-Маншем. «Харрикейны» и «спитфайеры» не уступали «мессершмитам», а британские летчики дрались не хуже асов Германа Геринга. Поэтому реальных шансов уничтожить армию Горта у немцев не было. Тем не менее разгром союзников в ходе операции «Гельб» был впечатляющим. Около миллиона французов, голландцев и бельгийцев, попавших в окружение, оказались в плену.