Читать книгу "Ария: Возрождение Легенды. Авторизованная биография группы - Денис Ступников"

«Я был там, я столько пережил. Спасибо вам за песню!»

«Все так, именно так! Откуда вы знаете?»

Конечно, образ Посланника пришлось неоднократно объяснять. Слушателям было проще представить, что речь идет просто о Смерти, а не об офицере из штаба с извещением о гибели. Но это все – мелочи, по сравнению с тем, что «Живого» приняли на ура. Да, слушатели огорчаются, что его чрезвычайно редко исполняют на концертах… Но это уже от меня не зависит (улыбается).

«Убить дракона»

Яркий пример того, как, отталкиваясь от конкретного литературного источника (пьеса Евгения Шварца «Дракон» и фильм-притча Марка Захарова по ее мотивам), «арийцы» умеют создать универсальную песню, слушая которую, вслед за оценившими «Живого» ветеранами локальных военных конфликтов, хочется воскликнуть: «Откуда они все знают? Ведь это же про всех нас!»

Виталий Дубинин

Здесь тоже было несколько вариантов, пока Рита не предложила обратиться к фильму и пьесе «Убить дракона». Фильм мне очень нравится, а пьесу я, честно говоря, не читал.

Михаил Житняков

Ну и, конечно, сама по себе тема на все времена, к тому же актуальна для любых народов. Поэтому «Ария» очень часто обращается к подобным вещам. Мы не занимаемся конъюнкрурщиной – сегодня одно, а завтра другое…

Виталий Дубинин

Да, и вспомним древнекитайскую притчу о том, что главное – убить дракона в себе. Когда человек поднимается на какие-то властные высоты, он становится драконом. Это еще древние китайцы понимали, поэтому тема вечная.

Музыка – вообще не «арийская» и когда я показывал эту песню, то не ожидал, что ее примут. Это скорее какой-то пост-панк, нежели хеви-металл. И барабаны там очень «прямые», и я записывал бас на нее с диким перегрузом, но Рой посчитал, что это перебор и звук баса поменял. Наверное, это и к лучшему – все-таки экспериментов должно быть в меру.

«Дым без огня»

Предваряя релиз «Проклятья морей», Михаил Житняков назвал альбом экспериментальным. Некоторые усомнились. Но песня «Дым без огня» на музыку Владимира Холстинина, полностью подтвердила мысль замечание вокалиста. Поначалу вообще может показаться, что это – новая песня группы «Телевизор» в стиле знаменитого «Дым-тумана». Но, как и в «Живом», структура «Дыма без огня» трехчастна: нововолновая экспозиция с описанием параноидального состояния героя, тяжелый гитарный ночной кошмар и обманчиво безоблачное акустическое пробуждение в «дивном новом мире».

Владимир Холстинин

«Металлическая» часть как раз возникает в тот момент, когда надо показать эмоциональное состояние истерики человека, который на пределе. Нью вейв здесь особо не при чем… Сначала мы начинали писать «Дым без огня» с Игорем Лобановым, потом началась работа над его собственным альбомом, Игорю было некогда, и тогда возник четвертый поэт в нашем коллективе – Владислав Тарасов. Он попробовал сделать наброски, и мне они понравились, в итоге песню закончили вместе.

«Дым без огня» – песня о каком-то тяжелом психологическом и эмоциональном состоянии, из которого нет выхода. Возвращаясь к тем же Стругацким, есть два выхода: один плохой, другой – очень плохой. И вот я все время думал, что же такое можно придумать, когда ситуация безвыходная. Есть песни, которые развиваются так, что к ним можно сочинить какой-то сюжет, прийти к определенному выводу. А тут не получается. И эта многоуровневая вещь возникла из нескольких источников.

Одно из них – психическое состояние. Мне с детства снился один и тот же страшный сон про ядерную войну. Когда мне было восемь лет, я посмотрел спектакль на эту тему, который мне запал в душу. Поэтому каждое утро, когда я просыпался, я думал, все, началась война. А небо синее, облака плывут – все нормально, значит – приснилось. Однажды я увидел желтое небо и подумал, что все – ядерная зима. Но выглянул на улицу и понял, что это всего лишь октябрь на дворе.

Позже я долго общался с людьми, которых преследуют панические атаки. На пустом месте на человека наваливается ужас, тревога, и он не может выбраться из этого состояния никак, будучи не в состоянии оценить перемену декораций. Я это сопоставил со своими снами, и получилась первая часть песни. А чтобы понять вторую, надо обратиться к философии постмодернизма, к теории симулякров. Героя песни боится не проснуться или проснуться – и вновь оказаться в своем сне. Он просыпается – и дальше видит вокруг эти симулякры – объекты, которых никогда не существовало.

«От заката до рассвета»

Вот здесь «Ария» немного похулиганила. «Мы взяли банк, и в бега! Спешим на ночлег. Бабки, виски и блэк-джек», – получилось весело и отвязно. А отдуваться за эту авантюру от Сергея Попова и Александра Елина пришлось Михаилу Житнякову, чей сценический образ романтического героя, к которому не липнет никакая грязь, мало соответствует этому типично гангстерскому досугу. Но Михаил справился.

Сергей Попов

Там изначально была строчка про шлюх, и Миша сказал: «Это не мое» (смеется).

Михаил Житняков

Было такое, но я не ханжа, и прекрасно понимаю, если мы говорим о той или иной песне с определенным смыслом, то «От заката до рассвета» немножко развязная и хулиганская. Поэтому какие-то грубоватые обороты все-таки там допустимы. Вообще, я, конечно, сторонник немножко другой лирики, но, тем не менее, как я уже говорил о том самом компромиссе, все встает на свои места спустя какое-то время.

По прошествии времени, когда я слушаю эту песню, у меня уже не возникает диссонансов. Но Сергей совершенно прав: в самом начале были сомнения, не слишком ли смело звучат те или иные строчки. У меня даже был не столько диссонанс на тему, насколько я могу это через себя пропустить и спеть от первого лица. У меня были больше сомнения, насколько это про «Арию» вообще…

Сергей Попов

Ну, это и у нас были подобные сомнения, когда мы эту тему стали рассматривать.

Михаил Житняков

Поверьте, что это еще компромиссный вариант, потому что там было еще хлеще.

«Проклятье морей»

Самая длинная песня у «Арии», длится 12 минут. Причем в этой трактовке Виталием Дубининым и Маргаритой Пушкиной легенды о «Летучем Голландце» нет ничего лишнего. В цель бьет и вокальная «партия Океана» от Виталия Дубинина, и пиратское «йо-хо-хо», от которого – мурашки по коже. Можно считать, что, как и «Варяг», песня тоже написана от лица корабля. Но поскольку экипаж «Летучего Голландца» асоциален, то каждый член экипажа тянет одеяло на себя, поэтому возникает разноголосица и множественные «я» чем и обусловлена сложнейшая структура и внушительный хронометраж заглавной и заключительной песни диска.

Михаил Житняков

В «Проклятье морей» тема была задана изначально. Когда Виталий принес англоязычную «рыбу» на нее, в ней уже шла речь о «Летучем Голландце». Так что перед нами фактически перевод.