Читать книгу "Акушер-Ха! Вторая (и последняя) - Татьяна Соломатина"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мэри, а пошли пускать кораблики! – перебил её Вася. Он очень не хотел хоть когда-нибудь услышать от своей дочери это слово… Хотя, конечно, маленькая девочка наверняка хотела сказать: «стукну», или «накажу», или «проучу». Но мало ли… Не надо. Лучше не надо. Пока не надо… А что потом? Какая разница. Не надо об этом думать. Это несвоевременно.
И они пошли пускать кораблики. И пускали кораблики до самого завтрака.
После завтрака Маша поручалась заботам няни. А Василий Илларионович Остерман отправлялся к себе в кабинет работать. Он писал монографию по послеродовому психозу. В последние годы он изучил колоссальное количество историй болезни и прочёл всю русско– и англоязычную литературу по этому вопросу.
– Конечно, Васька, это не самая актуальная акушерская патология. Но её всё больше. А мы всё невнимательнее даже к своим близким, не то что уж к пациенткам. Да и лучше меня это никто не опишет, – обращался он к хромому коту, привычно устроившемуся на письменном столе, – ты не находишь?
И Васька в ответ понимающе мурлыкал. Что-то очень похожее на: «Конечно, Вася!»
– А, ну тебя! Только бы издеваться над стариком! А потом я роман напишу. О любви, Египте и кошках. И назову его: «Бэзил». Ты как?
Васька равнодушно отворачивался и засыпал.
К человеческой любви он, как и любой другой кот, относился совершенно спокойно. Можно даже сказать: равнодушно. Если не с презрением. Жалкие человеческие попытки любить похожи на быстро протухающую под жарким солнцем рыбу. Человеческая любовь – в смысле, любовь человека к человеку – по определению конечна. Другое дело – звери и боги…
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Акушер-Ха! Вторая (и последняя) - Татьяна Соломатина», после закрытия браузера.