Читать книгу "Белый огонь - Алексей Пехов"

За окном сверкнула молния, на мгновение сжигая все тени в комнате, затем грохнуло, и приглушенно зашелестел дождь, не способный перебороть рев разбушевавшегося моря.

– Спас. Но мальчишка сбежал. Вместе с колокольчиком. А теперь нет и Нэ. В этом твоя вина.

– Сделка…

Шрев презрительно фыркнул. Он испытывал ежесекундную ненависть к этому существу, с тех пор, как оно вытащило его из канала в Шой-ри-Тэйране. И приходилось сдерживать себя каждое мгновение, чтобы не наброситься на тварь. Крабы на песке, казалось, именно этого и хотели.

– Сделка с демоном вещь хрупкая. Этот Вир не в Пубире. Где-то в другом месте. Найди его, возьми колокольчик.

– Мы не можем. Никто из нас не может! – раздраженно зашипел тот. – Ни один из великих символов Шестерых не ляжет в нашу руку. Ни колокольчик, ни рог, ни браслет, ни все остальные. Лишь асторэ или таувин могут их нам отдать.

– И как я понимаю, за тысячу лет никого такого ни разу не нашлось.

Пламя в свечах выросло, плавя воск сильнее, чем прежде.

– Мне надоел твой норов, недотаувин.

– А мне надоел ты, – сказал Шрев.

– Найди мальчишку.

– Найду. Но не ради твоей звенелки. Он единственный, кто умеет… должен уметь рисовать на спинах знаки после того, как Нэ ушла. Парень нужен Ночному Клану.

– Ты убьешь его.

– Я убью тебя, – усмехнулся Шрев. – Ты ранен и слаб.

Первый краб исчез, и человек ударил демона заостренной дубовой палочкой прямо в горло.

Дождь лил как из ведра. Гроза рычала, хохотала и стонала. Человек в рваном, все еще дымящемся плаще стоял перед развалинами того, что совсем недавно было маяком, выдержавшим Катаклизм.

После он направился в порт. Следовало найти «Дары ветров». Предстояла долгая дорога в Треттини.

Глава 12

Ткущая мрак

Мрак в моем понимании – нечто бесконечное и многогранное. Сотни обликов, тысячи голосов. Его нельзя познать, ибо то, что для одного мрак, для другого свет. В каждом из нас, в глубине сердца, дремлет мрак. И очень часто его зерно прорастает. Из-за лени, злости, зависти, жажды наживы, кровожадности и предательства.

Из-за любви. Из жалости. Благодаря самопожертвованию. Или желанию спасти тех, кто ценнее собственной жизни, правил, совести.

Да. Так тоже бывает. Иногда свет не спасает, и следует шагнуть во мрак, чтобы отстоять то, что тебе дорого.

Ибо мрак – это мы. Люди. Иначе нас никогда бы не забирала та сторона, и одна из нас не смогла бы открыть ее для асторэ.

Первый жрец Храма Мири, удостоенный бесед с нею

Они бежали больше часа, пытаясь запутать преследователя в этом огромном, бесконечном, мрачном, зловещем оплоте таувинов. В здании, которому не было ни конца ни края и по сравнению с которым дворец герцога Карифа казался сараем.

Бланка дышала точно загнанная лиса. Тяжело, со всхлипами, едва не высовывая язык. Она опиралась обеими ладонями о шершавую стену, сгорбилась, и в полном мраке своим зрением указывающая видела, как дрожат пальцы спутницы.

Со стороны лестничного пролета, откуда-то снизу, раздались едва слышные гортанные крики. Точнее, их эхо. Слишком далеко. Мэлги ищут их, но пока не там, где это следует делать. А может быть, ищут не их, а Лавиани и Тэо.

– Все, – наконец выдохнула Бланка. – Больше не могу.

Шерон внимательно посмотрела на нее.

Да. Не может. Еще немного, и упадет.

Указывающая тоже устала, но с удивлением поняла, что не так сильно, как благородная леди. Все-таки занятия фехтованием с учителем заметно закалили ее.

– Присядь. – Девушка отстегнула тяжелую флягу, оттягивающую пояс, и сунула в пальцы Бланки. – Тебе надо напиться. У нас есть немного времени на отдых.

Несколько секунд госпожа Эрбет держала флягу в руках, словно не зная, что с ней делать. Все еще пыталась отдышаться. Так что Шерон сама открутила крышку и надавила на емкость снизу, чтобы горлышко коснулось губ Бланки.

Та наконец-то начала пить. Осторожно и вдумчиво, будто смаковала вино.

– Спасибо, – сказала она, когда Шерон уже устала вслушиваться в разлившуюся тишину.

– Ты сумеешь заснуть?

Бланка издала приглушенный смешок.

– А ты? Ты сумеешь?

– Уже почти ночь. Ночи опаснее дня. А ты устала. И я. Нам требуется отдых, иначе мы пропали.

– А если кто-то…

Шерон вскинула руку, прислушиваясь, и слепая замолчала, пытаясь оценить гнетущую, затаившуюся, зловещую тишину.

– А если кто-то найдет нас, пока мы спим?

– Об этом я позабочусь.

Бланка подумала, с видимым трудом поднялась:

– Тогда надо поискать более подходящее место. Рядом с лестницами опасно – все равно что лечь спать на охотничьей тропе хищника.

Подходящее место они нашли через череду мрачных пустых залов, в чьи окна заглядывал неуемный дождь. Там была арка, ведущая в заросший сад. Или двор, превратившийся в сад. Теперь уже не поймешь, что изначально планировал архитектор.

Пять бело-серых, влажно блестящих мраморных беседок торчали из зарослей ежевики и шиповника. Шерон выбрала одну из них, самую дальнюю, пробежав вместе с Бланкой по желтой кирпичной дорожке, чувствуя, как тугие струи бьют по волосам, плечам и спине.

– Здесь будет холодно ночью. Без огня. – Госпожа Эрбет развернула скатанное в тугой валик маленькое одеяло, до этого привязанное к ее сумке.

– Будет, – согласилась Шерон, мокрые волосы, пускай и коротко остриженные, так, как она носила их в Нимаде, все равно липли ко лбу и щекам. – Но вон там проход. И там. И вон там. Мы не зажаты в комнате с одним выходом.

– Дождь шумит. К тому же за ним ничего не видно.

– Это работает в обе стороны. – Шерон села рядом. У нее одеяла не было, оно осталось у Тэо, и Бланка подвинулась, но девушка отказалась. – Я с Летоса. Это не холод для меня. У тебя есть еда?

– Баранина. То, что дала Лавиани.

Она вытащила обрезки мяса, отдала половину спутнице. Они поели, даже не ощущая вкуса, всматриваясь в серую мглу, которая с каждым мгновением становилась все темнее, пока их не накрыла ночь.

Шерон бросила кости. Те поколебались, словно ожидая позволения, и, когда девушка махнула рукой, выкатились под дождь а затем, разделившись, скрылись среди кустов, направляясь каждая в свою сторону.

– Они предупредят об опасности.

Бланка вздохнула:

– И что тогда?

– Мы постараемся убежать. Снова. – Шерон сама удивлялась своему спокойствию.