Читать книгу "Мар. Меч императора - Александра Лисина"

Всего одно движение, и мы оказались рядом. Настолько близко, что в душе ворохнулось некстати ожившее сомнение, что для нас даже такое проявление чувств может оказаться опасным. Но охватившее меня тепло было в сто крат важнее желания сохранить лицо или не выдать переполнявших меня эмоций. Как я ни старалась сдержаться, дыхание все-таки перехватило, в горле поселился тесный комок. Но потом и это стало неважным, потому что я с невыразимым облегчением закрыла глаза и с тихим вздохом прижалась лбом к белоснежной рубашке императора.

Кар молча погладил мои волосы, но больше ничего, кроме этого, себе не позволил. При этом я прекрасно слышала, как громко бьется его сердце. Стояла, едва дыша. Чувствовала, как между нами снова зарождается то необъяснимое, дикое и почти нереальное доверие, без которого нельзя построить общее будущее. Слушала наши грохочущие в унисон сердца. И с тихой радостью отмечала, как они постепенно успокаиваются, начинают стучать увереннее и ровнее, потому что самый долгий, напряженный и пугающий своей неизвестностью миг между «да» и «не знаю» остался позади.

Сколько мы так стояли, оставаясь разделенными только тесно прижатыми друг к другу ладонями, не могу сказать. Мне было слишком хорошо, чтобы задумываться о времени. И слишком легко, чтобы позволить себе разрушить невесть откуда взявшееся, восхитительное чувство близости. Но когда оно все-таки схлынуло, в моей взбаламученной, слегка шальной голове снова зашевелились неспокойные мысли.

– И все-таки это безумие, Кар, – уронила я, не поднимая глаз.

Рука императора чуть дрогнула, но его пальцы все же не разжались.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что до сих пор не могу понять, как ты мог на это решиться.

Карриан со вздохом отстранился.

– А это обязательно надо понимать?

– Не уверена. Но у тебя ведь не было информации, гарантий. Ты использовал кольцо, прекрасно зная, что обратного пути нет. Даже Тизар не понимал, что происходит. И лишь после того, как увидел перстень, заподозрил наличие второй печати. Тогда как ты, Кар… ты про нее знать не мог.

– Я и не знал, – спокойно признался Карриан, заставив меня замереть.

– Тогда зачем ты меня спас?

Император недолго помолчал.

– Это сложно объяснить. Даже сейчас не уверен, что смогу хорошо это сделать. Но, если я скажу, что к тому времени уже давно на тебя не злился, ты поверишь?

Я только улыбнулась.

– Пожалуй.

– Я приехал в Трайн убедиться, что перстень не ошибся, и моя упрямая тень действительно жива, – после еще одной паузы признался Карриан. – Помнишь, как мы расстались? Помнишь, о чем говорили перед твоим уходом?

– Еще бы.

– В то, что Мар не мужеложец, я поверил еще тогда, – тихо сказал император. – Ведь кольца не лгут. Но я был зол. Моя тень осмелилась меня ударить… да, это было заслуженно. За такое оскорбление и я бы попытался убить. Однако она сделала нечто гораздо худшее: она посмела меня обмануть. Меня… после всего, что мы прошли. После того, как я по-настоящему поверил. Я ведь все о себе рассказал. Не было ни одной тайны, которую я бы скрыл от собственной тени. Тогда как она, оказывается, не была честна и посмела утаить такие важные для меня вещи, что понять это тогда… даже просто выслушать… Я не знал, как трактовать твое молчание, – после еще секундного колебания добавил император, заставив меня виновато прикусить губу. – Предательство? Месть? За что? Совсем недавно мне казалось: я все о тебе знаю. И вдруг выясняется, что это не так.

– Прости, – едва слышно уронила я, по-прежнему не поднимая глаз. – Я не понимала, что происходит.

– Я тоже. Поначалу я был так зол, что это было трудно контролировать. Но твоей смерти я не хотел. Все, что мне было нужно, это понять… узнать… спросить: зачем моя тень заставила нас обоих мучиться понапрасну? Три года, Мари. Целых три долгих, мучительных года.

– Мне показалось, тебе уже все равно… все, что я слышала, это была ярость. Обида. Разочарование.

На губах императора появилась невеселая улыбка.

– Нам обоим тогда было больно. Но если у меня всего лишь горела скула, то тебя, как сторону, первой начавшей открытый конфликт, тряхнуло по полной. А потом зацепило и меня. Затем все это снова вернулось к тебе… и так по нарастающей, пока я не потерял сознание, а у тебя не закончились силы. На шум, как водится, сбежалась стража. У меня на лице кровь, у моей тени – абсолютно невменяемый вид… естественно, они решили, что произошло покушение. Я не успел их остановить: первый же удар, который попал по тебе, пришелся и по мне тоже. В полную силу. Мгновенно. Но идиоты не знали… Не слышали, что я им кричу. Они тогда увлеченно калечили нас обоих, и именно поэтому мне пришлось их убить. А вот тебя, отвлекшись на них, я удержать не смог, – устало вздохнул его величество, сжав мои пальцы. – Прости. Я не успел тебя остановить. Сперва у меня не было сил. А потом стало поздно: ты вошла в транс и отрезала все эмоции. В том числе и мои. Какое-то время я вообще ничего не соображал и пришел в себя, лишь когда услышал Тизара, а вскоре после этого и голос эль Нойра… в собственной голове. Я слышал его до последнего, Мари. Каждое слово. Каждый удар. Ощущал отголоски всех твоих мыслей. Знал, что тебя убивают, но не мог этому помешать. У меня тогда горло перехватило. Я даже приказ оцепить особняк был отдать не в состоянии. Тизар, конечно, пытался облегчить мне жизнь, но и он не догадывался, что с нами творится.

Я подняла на Карриана виноватый взгляд.

– Я не понимал этого очень долго, – так же тихо сказал он, когда воцарившееся молчание стало гнетущим. – Привыкнуть к тому, что тени у меня больше нет, оказалось гораздо сложнее, чем говорили. Винить себя в ее смерти было глупо, но и отрицать, что именно я ее к этому подтолкнул, тоже оказалось нельзя. Два года, Мари… я думал об этом все два с половиной года, пока тебя не было. Но совсем тяжело мне стало после того, как стала оживать печать вместе с перстнем. И когда выяснилось, что я напрасно считал свою тень мертвой. Именно в тот момент, когда уже решил окончательно смириться с мыслью, что ее больше нет. Еще один обман…

– Ты злился на меня? – тихонько спросила я, силясь представить, какие чувства испытал в тот момент император.

– Недолго. Печать все же давала некоторое представление о твоих чувствах: сожаление, печаль, боль… когда-то физическая, но чаще все-таки душевная. Разрыв дался нелегко тебе, – совершенно правильно угадал император. – Может быть, даже тяжелее, чем мне. Ведь ты была привязана ко мне гораздо больше, чем хотела. И больше, чем того хотел бы я сам. Хотя того подтекста, о котором я поначалу подумал, в наших с тобой отношениях никогда не было.

Я тяжело вздохнула.

Все эти годы так называемый «подтекст» моими стараниями оказался запрятан так глубоко, что даже Карриану было не суждено до него добраться. Если уж я самой себе запретила об этом думать…

– Ты ведь ушла именно поэтому? – проницательно глянул на меня император, и я неохотно кивнула.