Читать книгу "Долго и счастливо - Джил Грегори"

Я решила сохранить последнее письмо, которое мне прислал Алистер, на тот случай, если все же расскажу Филипу и должна буду доказать ему, что ничего не преувеличиваю. Это письмо покажет Филипу, как решительно настроен Алистер, хотя он знает, что я люблю Макса.

Больше всего я боюсь, что Филип станет драться с Алистером – вызовет на дуэль своего старого друга, и все из-за меня. Но иногда мне хочется, чтобы Филип разобрался во всем этом. Он не допустит, чтобы со мной и Максом случилось что-то ужасное, в этом я уверена. Мне стали сниться такие кошмарные сны. Это как-то по-детски, но я не могу от них избавиться.

Я никогда не подозревала о существовании такой стороны в характере Алистера. Не знаю, что делать. Он меня пугает.

Но я не стану рассказывать Филипу или Джеймсу. Пока не стану».

Карета замедлила ход. Выглянув в окно, Камилла поняла, что они свернули с главной дороги на подъездную аллею, ведущую к гостинице. Ее огни горели, словно желтые кошачьи глаза, сквозь густую завесу дождя и ночную тьму.

Камилла поспешно спрятала дневник в карман накидки. В голове у нее все путалось. Алистер Кирби подошел к дверце кареты и открыл ее. С пелерин его пальто серебристыми потоками лилась дождевая вода.

– Я подумал, что вам не помешает немного подкрепиться перед концом нашего путешествия. Ехать осталось недолго.

Он говорил весело, выглядел таким же воспитанным и красивым, как всегда, и протянул ей руку с вежливой учтивостью.

В нем не было ничего пугающего!

Но, как ни странно, Камилле вдруг совершенно расхотелось выходить из кареты.

Ярко-голубые глаза Кирби смотрели на нее из темноты.

– Пойдемте, прошу вас, – настаивал он с улыбкой. – Я промокну насквозь. Что-нибудь не так, Камилла?

– Нет-нет, конечно, нет. Прошу прощения.

Ее рука дрожала, когда она вложила ее в его ладонь.

– Чашечка крепкого горячего чая нас обоих подбодрит, – пообещал он. И бережно повел ее через залитый водой двор к узкому входу в гостиницу «Хвост дракона».

Герцог ждал, сидя за письменным столом в своем кабинете. Пылающие угли камина освещали высокие стены, вдоль которых стояли книжные шкафы, диваны и кресла с резными подлокотниками из красного дерева. Красные шторы, отделанные золотой бахромой, украшали огромные окна, за которыми открывался великолепный сельский пейзаж Франции: череда холмов, извилистых плодородных долин, от которых дух захватывало, а вдали сверкало бледно-голубое озеро.

Мягко ступая по красно-синему обюссонскому ковру, Филип подошел к столу и опустился на предложенное ему кресло.

– Месье, полагаю, вы знаете, зачем я приехал, – сказал он, окинув герцога оценивающим взглядом.

– Да. – Резкий голос француза дрогнул, выдавая его волнение. Этот внешне бесстрастный, чопорный человек все еще цеплялся за последнюю соломинку надежды. – У вас есть доказательства, месье? Доказательства, что эта девушка – моя дочь?

– Нет, – спокойно ответил Филип. – Доказательств нет, могу лишь рассказать одну историю. И конечно, вот это.

Он вынул из кармана сюртука крохотный золотой талисман в виде фигурки льва и положил его на письменный стол перед седовласым аристократом. Лицо герцога де Мон де Лиона стало бледным, как зимнее небо.

– Она никогда с ним не расставалась, – сообщил ему Филип. – Когда я впервые увидел этот талисман, у меня родились кое-какие подозрения.

– Какие именно? – Герцог нетерпеливо подался вперед. – Вы должны мне все рассказать, все! Это крайне необходимо. Садитесь, садитесь, молодой человек. Не заставляйте меня ждать! Я желаю знать, нашлась ли моя дочь.

Глава 25

Зал в гостинице «Хвост дракона» был в этот дождливый вечер почти пуст, и хозяин проводил их в отдельный кабинет, пообещав принести бренди, чай и хорошее угощение.

К явному удивлению Кирби, Камилла попросила рюмку бренди и одним глотком осушила ее, шагая взад и вперед перед камином. Во время ужина она казалась рассеянной, не пожелала снять накидку и почти не притронулась к еде. Она не проявила никакого интереса и к испеченным хозяйкой пирожкам с черникой, зато с жадностью выпила чай.

Не выдержав, лорд Кирби мягко спросил ее, не жалеет ли она о своем решении так поспешно покинуть Уэсткотт-Парк.

– Нет! – воскликнула она, глядя на него так, словно только сейчас вспомнила о его присутствии. – Прошу прощения. Я задумалась… простите мне мою невоспитанность.

– Вы думали о том, что больше никогда не увидите Филипа? Не вернуться ли нам обратно?

Камилла поймала себя на том, что пристально вглядывается в это открытое, привлекательное лицо и удивляется, как можно испугаться Алистера Кирби. И все же слова, написанные Маргаритой, прочно засели у него в голове. Они занимали ее мысли во время ужина, преследовали ее, предостерегали.

Она пыталась убедить себя, что Маргарита была юной и впечатлительной девушкой, а в этом возрасте все склонны к преувеличениям и романтическим фантазиям. Ревность Алистера, на которую она намекала, могла быть плодом ее воображения. И все же эти слова дышали отчаянием, которое не позволяло Камилле отмахнуться от них, отнести на счет преувеличенных фантазий девочки-подростка.

– Я не хочу возвращаться назад, – медленно проговорила она, встала из-за стола, подошла к камину и протянула руки к огню. – Я знаю, что приняла правильное решение. Но я действительно думаю о Филипе и его семье. И знаю, что буду по ним скучать, – прибавила она почти шепотом. Потом обернулась и с тревогой посмотрела на него. – Вы думаете, Бриттани убедит Филипа проводить побольше времени с Джередом и Дориндой?

– Бриттани не такая альтруистка, как вы, Камилла. – Кирби поставил чашку на блюдце и встал из-за стола. – Она захочет получить Филипа в свое полное распоряжение, по крайней мере на первое время. Но не волнуйтесь, ни Джеред, ни Доринда не пострадают. Я уже подружился с Джередом – он, знаете ли, очень напоминает мне Филипа в юности. Я возьму его под свое крыло. А что касается Доринды… – Он как-то странно улыбнулся. – О ней я тоже позабочусь. Хотя она маленькая, но иногда бывает очень похожа на Маргариту. Конечно, у нее своя красота и свой характер, несомненно, но… очень часто, особенно когда она играет с этим своим котенком, прелестная маленькая Доринда напоминает мне Маргариту.

Камилла замерла. Потом провела языком по пересохшим губам.

– П-правда?

– Да, очень. Хотя кто может сравниться с Маргаритой? Она была… несравненная.

Камилла подошла к нему поближе, пораженная напряженным, мечтательным выражением его лица.

– Маргарита была очень красива, я знаю. Я видела ее портрет в галерее, – тихо произнесла она.

– Ее портрет! – Кирби возмущенно фыркнул. – Никакой портрет не может сравниться с живой Маргаритой – он не передает ее характер, ее душу, ее жизнерадостность… – Он замолчал и быстро налил себе еще бренди. – Простите. Но я иногда очень остро ощущаю ее потерю…