Читать книгу "Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая - Вера Камша"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сударыня, я к вашим услугам.
– Не сомневаюсь, ваша верность моему несчастному брату успела войти в поговорку. Вы любитель живописи?
– Я думал о войне.
– Неудивительно. – Теперь герцогиня улыбалась не слегка. – А о кружке глинтвейна вы не думали? Южанина я бы спросила о шадди, но вы на ценителя этого напитка не слишком похожи.
– Вы правы, сударыня.
– А раз так, поднимемся ко мне. Комнаты еще толком не готовы, но вы привыкли к войнам, а я – к военным. Мы ведь с вами виделись, хотя вряд ли разговаривали.
– Вы правы.
– Что ж, значит, поговорим сейчас, к счастью, это возможно. Слишком часто мы можем о героях лишь молиться.
Герцогиня замолчала, видимо, задумалась о чем-то своем, но сбежать было бы неприлично. Вдвоем они поднялись на третий этаж, где вовсю сновали рабочие, и по нависающему над парадными залами балкону выбрались к короткой анфиладе. Судя по знакомому виду из окон, внизу был регентский кабинет.
– Заходите, – пригласила герцогиня. – Это моя столовая, слуг пока мало, а мой секретарь занят с бароном Капуль-Гизайлем. Полагаю, вы о нем слышали? Простите…
Может, слуг и не хватало, но камеристка возникла тотчас и, получив приказание, почти выбежала. Хозяйка указала на кресла у небольшого столика, она больше не улыбалась.
– Расскажите мне, – велела она. – Как все случилось?
– Что именно, сударыня?
– Как предатели захватили моего брата и как не предали вы. Единственный из всех.
– Вы ошибаетесь, сударыня. Герцог Алва сделал… несопоставимо больше.
– Нет, граф, я не ошибаюсь. Я помню, что сделал Первый маршал Талига для своего короля, хотя он даже не талигоец, и я выражу ему свою признательность. Я помню и о той части гарнизона, что вырвалась из Олларии, и не осуждаю их. Уличные бои – это ужасно, а взять с такими силами Багерлее смог бы лишь все тот же Алва, но король к этому времени наверняка был бы уже мертв. Полковник Ансел поступил правильно.
– Сударыня, он – генерал. Регент… Ваш супруг, когда был регентом…
– Да-да, разумеется. Видимо, я слишком много думаю о тех днях; так много, что забываю случившееся потом. Я жду вашего рассказа. Не об Алве и не об Анселе, о том, что сделали вы. И о том, что запомнили.
Что он запомнил? Мало. Собственную удивленную ярость, сперва бессильную, потом словно бы очнувшуюся, и еще лицо Фердинанда и его голос, глухой, безнадежный. Что-то пытался приказывать Рокслей, таращили глаза придворные, кто-то вскочил и так и замер, кто-то остался сидеть… Кажется, что-то капало.
– Говорите, я же вижу, что вы помните. Жалеть меня не надо, я – урожденная принцесса Оллар, я выдержу.
– Я не видел, как все произошло, был в другой комнате. Офицерский пост у малой печати…
– Не объясняйте, я знаю, где это. Вы услышали шум?
– Да, сперва был шум, потом закричал его величество, он звал гвардию, я вошел… Полковник Морен докладывал… графу Рокслею о том, что Ансел заперся в казармах. Рокслей стал вынуждать его величество уговорить их сдаться, потому что иначе казармы подожгут. Это на самом деле невозможно, но его величество поверил и… велел сдаться мне. Потому что моя смерть и моя честь никому не нужны, потому что нет ничего – ни присяги, ни короля, ни Талига… Я выстрелил в Рокслея.
– И все?
– Еще я ударил гвардейца, разбил окно и выскочил в сад. Погони не было, до казарм я добрался спокойно, меня узнали и впустили.
– Вы не договариваете.
– Все было именно так.
– Другие запомнили больше, вы не только выстрелили. Вы сделали это именем Талига и во исполнение присяги. Вы скромны, это так, но я хочу… нет, я должна знать, что вы тогда думали и чувствовали! Прошу вас, вспомните!
– Сударыня, у меня не было времени думать, все заняло несколько мгновений. Я понял, что произошло и кто предал, и я выстрелил. Если бы я мог рассуждать, то Морена я бы тоже убил, а потом бы дрался… Возможно, меня бы кто-нибудь поддержал.
– Кто? Не Фарнэби же… Рассчитывать на Придда после того, что именем короля сделали с его семьей, вы вряд ли могли, но я заманила вас глинтвейном. Вот он.
Глинтвейну, а вернее, передышке, Чарльз был рад. Приведенный камеристкой слуга водружал на стол поднос, расставлял кружки с гербами, приоткрывал крышку кувшина, что-то говорила герцогиня, пахло специями… Он мог сделать больше, но он не сделал бы ничего, если б не выволочка от Алвы в Октавианскую ночь. Несправедливая, унизительная, незабываемая. Эта змейка, Селина Арамона, говорит, что он жует обиды; может, и жует, но именно старая обида не позволила растеряться, смолчать, подчиниться. Нет, он не остался бы с предателями, а ночью таки добрался бы до Ансела, который все равно бы вырвался из города, и с ним ничего бы не смогли сделать, но стрелять было нужно. Нужно! Потому что Талиг и присяга никуда не делись, даже если король сдался.
– Если вы не желаете говорить, то хотя бы пейте, пока не остыло.
– Сударыня, я все рассказал. Однажды… Однажды граф Килеан-ур-Ломбах принудил нас ждать в казармах приказа, второй раз я такой ошибки не сделал и не сделаю.
– Хорошо, что вы здесь. Мой брат умер вашим должником, теперь ваша должница я. Именно я. Для моего супруга вы – отличный, надежный офицер, для меня вы тот, кто дал брату надежду на то, что не всё пропало. Да, потом Фердинанд узнал о верности жены и появился Алва, но в самый страшный час с королем были вы. Как же я хочу видеть вас счастливым!
– Мне ничего не нужно.
– Ничего?
– У меня все есть.
– Да, у вас есть титул и слава, ваши земли не расстроены, а ваши заслуги отмечены орденами, но есть кое-что еще… То, без чего жизнь покажется пустой даже королеве. Мужчинам проще, они могут заполнить эту пустоту долгом, а значит, войной. Но любовь и счастье нужны и вам. Вы будете счастливы с той, кого любите.
– Сударыня…
– Вы удивлены? Зря. Любовь, настоящая любовь – это огонь, его не скрыть. Если вы уверены в своем чувстве к приемной дочери барона Вейзеля, я вам помогу. Это то немногое, что я могу для вас сделать.
– Сударыня, кто вам сказал?
– Неважно, главное – я знаю. Вы здесь, с нами, и я этому рада, но часть вашего сердца остается в Аконе.
– Я служу, сударыня.
– Да, вы служите, но тосковать в разлуке свойственно и капитанам, и маршалам, и королям. К счастью, в вашем случае это легко исправить. Моя племянница Октавия уже в том возрасте, когда принцессе нужно общество достойных молодых девиц. Мне и моим сестрам подругами стали фрейлины матушки, но королевы в Талиге сейчас нет, поэтому придется учреждать для Октавии Малый двор. Разумеется, юная Мэлхен будет приглашена. По завещанию генерала Вейзеля опекуном его семейства утвержден маркиз Вальдес.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая - Вера Камша», после закрытия браузера.