Читать книгу "Испытание временем - Виталий Храмов"

В каждом из нас дремлет такой псих. В каждом. В некоторых настолько летаргически спит, что даже сильнейшее потрясение не вызывает пробуждения. Повидал я таких. Сломанных. В некоторых спит чутко. Вот, как в этих. Были же типичные обыватели. Старались устроиться «потеплее». К штабу поближе. Но идут. Пышут обречённой решимостью. В некоторых псих и не спит. Никогда. Чуть человек поддал, или чуть выбит из привычной колеи – вот тебе и «Тагил!». Прыжки с моста на проходящую баржу, докопаться до кучки гопников, послать по дерзкому маршруту ментов, и другие «приключения». Каждый вспомнит если не своё, то закидоны знакомых.

Плохой народ? Сами мы такими стали? Другие – не выжили. Другие, сломанные – в плену передохли. Как псы позорные. А вот отчаянные – выжили. И дали потомство. С таким же набором «функций». А войны у нас в каждом поколении. Через раз – тотальные войны на наше истребление, защищаясь от уничтожения. Такими нас сделали. Сотни поколений особого отбора. Войнами на истребление.

Мы, русы, можем быть кем угодно. Мы – универсалы высшей пробы. У всех наций есть свои «фишки». Свои особенности. Кто-то шьёт, кто-то поёт, кто-то пляшет. Кто машины делает, кто еду, кто деньги. Кто по морям плавает, кто землю пашет. Русские делают всё. И всё с равным успехом. Не уступая ни в чём остальным. Мы – мореходы, покорители земли, воды, воздуха, космоса. Мы – машиностроители, писатели, киношники, игроделы, песняры и плясуны. Мы – кулинары-кондитеры и виноделы. Мы – всё. Не хуже других. Но есть одно, в чём нас никто не переплюнет – война. На войне мало уметь убивать. На войне надо уметь умирать. И уметь побеждать. Умереть, но победить! Вот тут нет нам равных. Нет и не будет. В этом величие моего народа – и его беда. Мы – прирожденные солдаты.

А оно нам надо? Как бы избавиться от необходимости применения этой нашей «фишки»? Как прекратить нашествия на Русь? Истребление всех? Выжечь их гнёзда? Не сможем. Нельзя. Всякая жизнь – священна. Всякий народ Земли – уникален. Уничтожение любого народа – непоправимый вред человечеству. Сила Бога – в разнообразии. Глобализация – тупиковый путь. Путь – от Бога. В противоположную сторону. Закончится кровавым Хаосом. Ничем иным он закончиться не сможет.

А что делать? Воспитывать их, зверят? Или воспитывать себя?

Себя? А это мысль! А если… А правда, если все эти нашествия – промысел богов? На то и щука, чтоб карась не дремал! С 1945-го по конец 1980-х – без войн. Афган – не считается. Слишком ограниченное участие. Во что превратился народ? Я – помню. Массовая потеря ориентации в жизни – поголовное пьянство, наркомания, токсикомания, секты, Кашпировские. Это насколько надо «заблудиться»? И расплата – 1990-е. Война всех против всех. Выжившие – тут же начинают стягивать страну в один узелок. Тут «посланцы из будущего» доложили, что «Крым – наш». Там всякие Таможенные союзы, Союз с Белоруссией. С Казахстаном. Начинают стягивать державу.

Точно! Дело не в немцах. Не в наглах, пиндосах и чурках. Дело в нас! Они лишь инструмент. Раздражитель, как будильник. Чтобы мы проснулись.

Что это значит? Как проснулись? Что значит это «откровение», пришедшее ко мне в этом состоянии «транса»?

Додумать, понять – не получилось. Цитадель пятиэтажки полыхнула чёрным маревом злобы – нас заметили. Враг активизировался. Поэтому моё внимание переключилось на врагов. А жаль! Такая интересная тема приоткрылась! Но бой! Надо выжить. А чтобы выжить – не должен выжить враг.

Они активизировались, и я тоже. Прутики с ленточками на хрен! Теперь, ребята, сами. Как вам повезёт. Иначе все ляжем. Загоняю себя в «форсаж», бегу по руинам города прямо на пятиэтажку большими прыжками. Именно походкой «Джека Воробья» выглядит, когда ты в темноте бежишь по руинам. Только в последний момент можешь изменить место установки своей стопы. Мины, ямы, камни, арматура, палки, чего только нет! Вот и «вихляешь». Заодно прицел сбиваешь врагу этими хаотичными телодвижениями.

Слышу мат-перемат ротного. Завел свою благословляющую на бой мантру. Наорётся в бою, потом ходит – скрипит порванным горлом. Но его боевой клич работает, как в компьютерных играх. Вдохновляет на бой, убирает предбоевой мандраж, приводит людей в боевой настрой и частично вводит в боевой транс. Плюс пятнадцать процентов ко всем характеристикам. Иммунитет к «подавлению». Молодец!

У ротного есть и ещё один талант – чувство такта. Он всегда именно там, где он больше всего нужен. От этого и кажется, что он – везде. И всюду успевает. Молодец ещё раз!

Мне остался последний рывок. Вижу уже, где я буду «входить» в здание. Вижу, что из этой дыры высовывается винтовка и каска-горшок. Меня не видит. Нет его «луча внимания». Смотрит выше меня – на моих ребят. Падаю на колено. Сердце бешено колотится. Запыхался, пока бежал. Целую вечность – секунду – привожу себя в состояние готовности к стрельбе. Стреляю быстрым темпом – винтовка автоматическая, на самозаряде. Вычищенная, смазанная, с любовью обихожена. Не должна подвести. Три выстрела по этой каске, вижу два облачка выбитой пыли – с каски немца и с кирпича у его шеи. Голова рывком пропадает внутри. С такого расстояния каска не препятствие для винтовочной пули. Остальные патроны в магазине высаживаю в пулемётный расчёт, что мелькает чёрными тенями в чёрном проёме. Не знаю – попал или нет. Не перезаряжая, закидываю винтовку на спину. В ближнем бою она мне без надобности.

У меня стойкое и странное чувство сейчас. Оно возникло, когда ротный сказал про «последний и решительный». Вот и мне так кажется. Такое лёгкое и светлое чувство, будто ты после многомесячного пути увидел родной дом. И тебе осталось пройти последний километр. Последний. И всё!

Не было такого ещё. Никогда. Ни в прошлом году, ни в этом. Ни в бое за полустанок, ни в бою за высоту, где погиб Немтырь, ни в боях за Сталинград. А сейчас есть.

Дорога домой? После этого боя – домой?

Война не кончится этим боем. Она может кончиться лишь для меня. Это запросто. Последний и решительный? А что? Если суждено мне сегодня сдохнуть – так покуражусь напоследок!

Рывком сближаюсь со стенами. Опять спиной прижимаюсь к кирпичам. Готовлю гранаты. Сам внушал людям, чтобы в одну каску не лезли, а сам – один. Но то я! Супермен – экстрасенс – Х-мэн. Хуисмен! А они просто люди. Мне многое дано, должна быть отдача. Я ввязываюсь в бой, перевожу бой из стрелкового, дальнего – в ближний, рукопашно-гранатный, часть немцев отвлекаю от бегущих в атаку штрафников на себя. Тем спасаю их от огня, даю возможность сблизиться.

Всё делаю по правилу. Граната, прыгаю головой вперёд – следом, откатываюсь в пыли, поднятой взрывом до тех пор, пока не упираюсь во что-либо. Ориентируюсь в пространстве – что, где? Где живые? Как их удобнее перевести в графу «потерь». Лежащих врагов «контролю». Только мёртвые не стреляют в спину. Всё это надо делать быстро, в темпе. В опережающем темпе. Опережающем – реакцию врага – возможность противника сориентироваться, оценить угрозы, выработать решение, найти средство противодействия угрозы.

Чую, что я на грани истощения, но гоню себя дальше. Потом отдышимся, потом отдохнём. Потом пот ототрём. И кровь. Потом. Если я сейчас остановлюсь – степень противодействия увеличится кратно. Мне дана возможность – надо её реализовывать. Только так можно сломать железное правило – четырёхкратное превосходство атакующих над обороняющимися. У нас – меньшинство. А дом брать надо! Он сковывает всю дивизию (что там той дивизии осталось). Если не армию. Умри, но сделай!