Читать книгу "Чертова Мельница - Александр Бушков"

Не в силах еще раз взглянуть на женщин, он опустил голову и двинулся чащобой, тихонечко подвывая от бессильной ненависти и лютой тоски.

…Сварог вынырнул из тяжелого, неспокойного сна, ощутив натуральное удушье — шею словно петлей стиснуло, но это не человеческие руки и уж тем более не звериные лапы, никто на него не навалился, не держит…

Машинально, еще не открыв глаз, он поднял руки к горлу, что есть силы рванул душившее, лопнувшее с треском — ага, мелькнуло в сознании, платок с деньгами — отбросил, вздохнул жадно, полной грудью…

И теперь только сообразил, что проделал это человеческими руками — горло еще чувствовало упершиеся в кадык собственные пальцы! Рывком приподнялся, сел — на человеческую задницу! — заполошно, изумленно уставился на собственное тело…

Голое человеческое тело. Задницу чувствительно покалывала сухая хвоя, чего во сне не бывает. Чтобы убедиться окончательно, Сварог встал на ноги в темноте, а когда человеческие глаза к ней привыкли, положил обе руки на толстый ствол ближайшей сосны. Твердый, шершавый, реальный, ладони враз перепачкались в липкой смоле…

Выскочив на небольшую полянку, он пустился в дикий пляс, высоко вскидывая коленки, нелепо махая руками, подпрыгивая. Радость в сознании не умещалась. Справа зашумели кусты — это, судя по звукам, в панике улепетывала какая-то мелкая ночная животинка.

Широко раскинув руки, поворачиваясь вправо-влево, Сварог затянул во всю глотку:

— Кто он, в юном блеске,

в ореоле дерзком

Храбрецааааааа?

Потом перед глазами у него встала поляна, и он замолк, опустил руки. Он и не пытался догадаться, почему все произошло именно так, само собой, среди ночи. Никогда не изучал магию, не то что всерьез, а даже и поверхностно, пользовался готовыми заклинаниями, подобно посетителю ресторана, понятия не имеющему, как приготовить бифштекс — время от времени болтал со знающими людьми. Кто-то говорил, то ли Грельфи, то ли Бони, что иные заклинания могут сами по себе ослабевать, спадать, как падает порвавшееся ожерелье… И черт с ней, с теорией. Заклятье само собой свалилось, и ладно… Времени терять не стоит. Тем более что ночная лесная прохлада стала пробирать не на шутку — густой собачьей шерсти больше не было.

Точнее, осталась, но уже не при нем — почувствовав босой ступней мягкое, он наклонился, поднял клок шерсти, ею все вокруг усыпано. Вот, значит, как это выглядит, шерсть осталась, но вся осыпалась… Где-то он и про такое слыхивал… да нет, читал в прошлой жизни…

Не теряя времени, сосредоточенно и методично Сварог занялся делом. Извлек из воздуха носки и подштанники, натянул, взялся за рубашку… Кто бы мог подумать, что столь дикую радость, едва ли не оргазм, может вызвать простое надевание рубашки и натягивание сапог…

И пары минут не прошло, как он оказался одетым в дворянское платье, в бадагаре на голове, при мече и паре заткнутых за пояс пистолетов. Теперь хоть каталаунский тигр нагрянь…

Усевшись на поваленное дерево, он жадно выкурил две сигареты подряд, сгоряча выхватил из воздуха и третью, но это оказалось чересчур, и он затоптал сапогом едва зажженную.

Посмотрев на звезды, встал и уверенно направился на восход. Планов менять не собирался: до гланской границы совсем близко, тем более что явиться туда предстоит в человеческом облике. Пограничники могут и не знать его в лицо, но все равно, будет гораздо легче… Лиг двадцать осталось, пустяк, а если еще и…

Вспомнив карту, он забрал чуточку левее и вскоре оказался на вершине гребня. Вниз спускался очень длинный и пологий откос, и далеко впереди, правее, на земле словно бы мерцала колышущаяся красноватая звездочка — костер, конечно. Вот она, деревня…

Сварог стал спускаться по склону, мурлыча под нос печальную балладу «Воспоминания монаха».

Ах, как дни романтикой звенели

на мою беду…

Вы, красавица, любить умели —

два часа в году.

Он ничего не мог с собой поделать, несмотря на недавние горестные события — откровенная радость от возвращения в человеческий облик оказалась слишком сильна.

Что за глупость — странствия-изгнанья…

на ледышку пламя променяв,

я уже не оглянусь на ржанье

вашего высокого коня.

Кто там у вас нынче на примете?

С кем вы — без любви и теплоты?

Вы, наверно, лучшая на свете —

стерва из мечты…

Еще издали, с превеликой радостью применив и ночное зрение, и «подзорную трубу», он рассмотрел лошадей на лугу — несколько лениво пощипывали траву, но большинство спали стоя. У костра трое мальчишек — чепуха…

Подойдя совсем близко, он высмотрел гнедого жеребца — как подсказывало фамильное чутье Гэйров-лошадников, ходившего не в упряжи, а под селом. Должно быть, принадлежит какому-нибудь справному охотнику, их тут хватает…

Сварог направился прямо к облюбованному коню. От костра, еще издали захлебываясь лаем, примчались два здоровенных кудлатых пса, заметались перед ним, припадая на передние лапы, рыча. Вынув меч, Сварог небрежно отмахнулся клинком. Псы попались сообразительные и наброситься не пытались, хотя шуму производили немало.

От костра уже бежали, подняв рассыпающие снопы искр факелы. Сварог спокойно ждал. Наконец колышущийся свет факелов упал на него, осветив заодно и лица мальчишек — азартные, не особенно и испуганные. Один натянул рогатку, целясь в Сварога, похоже, серебряной монеткой.

— Уши надеру, отрок, — добродушно сказал Сварог. — Ну какой я оборотень? Будь я оборотень, ваши собачки давно бы убежали, поджав хвосты под задницу… Собак отзовите, сорванцы.

— Что вам нужно, лаур? — настороженно откликнулся один, видимо, вожак или заводила. — Пестряй, Беляк, назад! Если вам в деревню, нужно пойти во-он туда, увидите тропу — и уж по ней прямо до деревни, не заблудитесь…

— Да нет, — сказал Сварог. — Мне конь нужен. Вот этот. До зарезу нужен, так уж сложилось…

Он бросил меч в ножны, присел на корточки и принялся привычно распутывать передние ноги гнедого. Тот стоял спокойно, усмиренный теми же приговорками Гэйров.

Мальчишки топтались на месте, растерянно переглядываясь — а что им еще оставалось?

— Благородный лаур… — растерянно протянул тот, заводила. — Вы уж будьте так любезны, не безобразьте…

— Это получается чистое конокрадство, а за такое и благородному по закону причитается…

— Законник… — проворчал Сварог, отбрасывая путы и выпрямляясь. — От горшка два вершка… — он подпустил в голос металла. — Слышали когда-нибудь такие словеса — королевская служба? Именем короля!

— Так-то оно так… — пробурчал немного оторопевший заводила. — Но ежели вы, лаур, неправду говорите, то сами знаете, что бывает… Не любит король Сварог, когда его именем не по праву прикрываются…