Читать книгу "Викинги – люди саги. Жизнь и нравы - Аделаида Сванидзе"

Но Олав повел себя очень дипломатично. Отслужив в Норвегии, восстановив важные семейные связи в Ирландии и вернувшись домой, он возобновил сватовство к Торгер. Прежде всего Олав красиво и дорого оделся: «…на нем было пурпурное одеяние, которое конунг Харальд подарил ему. На голове у него был золотой шлем, а в руке он держал меч, который ему подарил Мюркьяртан», его ирландский дед. Дело было во время тинга, и Хёскульд, а за ним Олав вошли в палатку Эгиля, где на поперечной (женской) скамье сидела красивая, нарядная и величавая девушка. Сообразив, что это Торгерд, Олав подошел к скамье и, сел возле девушки, назвал свое имя и имя своего отца, а затем сказал:

«— Тебе, верно, кажется, что сын служанки стал наглым, раз он решается сидеть здесь и беседовать с тобой.

Торгерд ответила:

— Тебе, верно, памятно, что ты совершал подвиги более смелые, чем говорить с женщинами.

Затем они начали говорить друг с другом и проговорили весь день».

Так сладилась эта свадьба. На ней было великое множество гостей, празднество оказалось великолепным. Гости на прощание получили подарки. А молодые крепко полюбили друг друга и жили очень хорошо (гл. XXIII–XXIV).

Случалось, хотя и редко, что полюбившуюся девушку похищали, вероятно, по взаимному сговору, если этого брака не желали родичи с ее или его стороны. Так, некий Бьярни, внук могущественного и знатного Бьёрна, после пира, где было много молодежи, посватался к приглянувшейся ему девушке, сестре столь же богатого и знатного херсира Торира, которую звали Тора. Она была, видимо, искусная кружевница, потому что люди называли ее Тора Кружевная Рука. Бьярни было отказано. Тогда он, дождавшись удобного случая, увез девушку к себе, желая справить с ней свадьбу. После долгих препирательств между обеими семьями брак все же состоялся. Но из-за незаконного, по понятиям того общества, поступка жениха им пришлось уехать на Шетландские острова, где они жили вполне счастливо[560]. Дочь этих супругов красавица Асгерд впоследствии воспитывалась у Скаллагрима, отца Эгиля, позднее последний отвозил ее домой. Немало шведских и датских баллад, сочиненных в XIII — середине XIV в. («Фалквор Луманссон» и другие) свидетельствуют, что похищение девушек с целью брака практиковалось еще и тогда. Если девушка была из знатной семьи, то ее похищение могло стать своего рода средством борьбы за власть, за престиж[561].

В отличие от девушек вдовы могли сами распоряжаться своей судьбой. Красивая Дроплауг, о которой речь шла выше, рано овдовела и больше не вышла замуж, а жила с двумя сыновьями-погодками, Хельги и Гримом, характеристики которых приведены в саге о ней. Мать уже знакомого нам Хёскульда после смерти своего мужа Коля «была еще молодой и очень красивой женщиной». Взяв свою долю наследства, она села на корабль (половину которого ей купил сын) и отбыла в Норвегию. Прекрасно встреченная родичами, богатая и свободная, она вышла замуж за знатного, состоятельного и достойного человека, умелого воина и недурного собой. «Жизнь их протекала в добром согласии», сообщает «Сага о людях из Лососьей Долины» (гл. VII). За Грима сына Ньяля вышла замуж очень богатая вдова, о чувствах речь там не шла. Иной вариант — Унн дочь Марда Скрипицы. Оставшись вдовой и получив большое наследство после отца, она «любила жить на широкую ногу и не заботилась о своем хозяйстве. Вскоре она растратила все свое добро, так что у нее ничего не осталось, кроме земли и драгоценностей» («Сага о Ньяле», гл. XVIII).

Свадьба

Свадебный контракт завершался свадьбой.

Свадьба происходила иногда сразу же после обручения, иногда через несколько месяцев («Сага о Ньяле», гл. ХС) или даже несколько лет. Обычно ожидать должна была невеста, и на это отводилось максимум три года. Но если по прошествии этих трех лет жених не заявлял о себе, девушка имела право выйти замуж за другого человека.

На свадьбу приезжали всегда в сопровождении родичей, соседей и близких людей, до 30, а то и выше 120 человек[562]. И даже после принятия скандинавами христианства, уже в XI–XII вв., в текстах саг нет указания не только на церковную брачную церемонию, не только на благословение священника, но даже на его присутствие на торжестве. Сама процедура была проста: отец или опекун «отдавал» невесту жениху в присутствии по меньшей мере шести свидетелей, которые могли подтвердить, что жених по своей воле ложится в одну постель с этой женщиной.

По обычаям того времени брак считался состоявшимся после того, как супругов укладывали в общую постель и их головы оказывались «на одной подушке». В принципе сожительство молодых могло начаться уже после обручения. Но при всех условиях церемония сочетания браком должна была обязательно подкрепляться его фактической, сексуальной реализацией. Этот основной пункт свадебного обряда действовал долго и позднее отразился в датской балладе «Эббе Скаммельсен» (Северная Ютландия)[563]. Бывало, что вовсе далекие от намерения вступать в брак мужчина и женщина в каких-то случаях укладывались спать «на общую подушку». Но тогда между ними нередко клали какую-то преграду, например полено или меч. Именно меч положили между Сигурдом и Брюнхильд в «Саге о Вёлсунгах» (гл. XXIX)[564].

Свадебный пир был пышным, на него приглашали родичей, друзей и уважаемых людей отовсюду. Богатая свадьба — важное и памятное событие в жизни всей округи. Причинить кому-либо вред по пути на свадебный пир или воспрепятствовать проезду к месту застолья считалось столь же тяжким преступлением, как намеренная помеха члену тинга прибыть на него. Такие действия наказывались изгнанием на три года[565]. Свадебные торжества продолжались несколько дней, затем молодые отправлялись в дом мужа[566]. Если молодой муж хотел отделиться от семьи, в которой вырос, он получал свою долю наследства сразу же после свадьбы[567].

О свадьбе уже говорилось не раз, но ее процедуру саги не описывают. Ясно, что число гостей определялось достатком и знатностью семей брачующихся. Причем число гостей со стороны невесты никак не ограничивалось, они были званые, число же гостей со стороны жениха лимитировалось[568]. Чаще всего свадьба справлялась в доме невесты. Жениха, как упоминалось, сопровождали дружки, которые, видимо, охраняли мунд до утра после свадьбы, но другие их функции не ясны. Иногда свадебные торжества продолжались целую неделю. Знатные и богатые люди тратили на свадьбу большие средства, созывали не только всю родню, но других именитых людей с сопровождающими их лицами со всей страны (ср.: «Сага о людях из Лососьей Долины», гл. VII, IX; «Сага об Эгиле», гл. XLII и др.). Какими были свадебные обряды, мне выяснить пока не удалось. Но примечателен один факт, а именно то, что подчас свадьбу могли справлять одновременно с тризной. Например, случилось так, что умерла всеми глубокоуважаемая Унн Мудрая, одна из тех, кто первыми поселился в Исландии и о которой люди говорили с восхищением, что она «сохранила свое достоинство до дня смерти». А тут как раз должен был жениться ее внук и наследник Олав Фейлан (Павлин). «Так заодно справили оба празднества (!) — свадьбу Олава и тризну по Унн», — свидетельствует «Сага о людях из Лососьей Долины» (гл. VII. Курсив мой. — А.С.). Такое совмещение отмечается и в «Саге о Фритьофе Смелом» (гл. XIV), посвященной событиям X в., но созданной в XII в. В XIII столетии такое совмещение было, конечно, невозможным.