Читать книгу "Лики Поднебесной - Артем Корсун"

Люди разных сословий сбегаются на площадку у подножия сурового монастыря, чтобы полюбоваться танцем. Мужчины и женщины в необычных одеждах и громадных жутких масках дергаются под непрестанный рокот барабана, сопровождаемый воем дудок и ударами гонга.

Начинается первая часть церемонии. Сцена освещена факелами, которые держат новички в широких одеждах; лица у них бриты, а некоторые столь юны, что бритва им не нужна. Атмосфера накаляется, так как дух, вселяющийся в лам, может появиться в любой момент. Внезапно в свете факелов появляется крохотный лама. Он быстро достает из складок одежды сначала один нож, затем другой, третий и бросает их в маленькую статую Будды, которую держит сам великий священник на ступеньках храма. Каждый нож, попав в цель, падает затем на землю. С торжествующим криком верующие гурьбой собирают ножи и передают их в толпу, чтобы все видели, что металл, словно стекло, разлетелся на куски — осталась лишь деревянная рукоять. Раздается всеобщий радостный вопль: чудо свершилось. Ловкость рук доказала могущество Будды.

— Смысл этого ритуала, — говорит сопровождающий меня лама Оргун, — заключается в доказательстве того, что Будда неприкосновенен. Он может сам защитить себя, даже не прибегая к насилию.

Я спрашиваю его, не фокус ли это. Оргун мгновение колеблется, прежде чем ответить.

— Все зависит от того, что вы ищете. Если это представление кажется вам подстроенным, значит, вы видите лишь его символический смысл. Если же вы верите, что чудо действительно произошло, то вера поможет совершенствованию вашей души».

Ламаистское богослужение носит название «хурал». Ежедневные богослужения, иногда совершающиеся (особенно в больших монастырях) трижды в день — это малые хуралы. Великие хуралы происходят в определенные дни. Особенно торжественные богослужения связаны с празднованием Нового года и проходят в первой половине первого месяца года.

Пышные празднества посвящены также Майтрейе, Цзонхаве и святым отшельникам. Часто проводятся хуралы в честь докшитов — богов-охранителей.

Ламаистские богослужения сопровождаются музыкой. Тибетская музыка имеет очень древние корни. Музыкальная традиция Тибета включает темы и ритмы, сформировавшиеся в высокогорных районах Гималаев. Заметно также влияние центрально— и южноазиатской музыки.

Самые ранние образцы тибетской музыки связаны с ритуалами бон. Это декламации и танец шаманов под аккомпанемент ударных инструментов. Разнообразные вокальные жанры также существовали с древности. С распространением буддизма развитие получила вокальная музыка — песнопения на тибетском языке и на санскрите, исполняемые в низком регистре, в ограниченном голосовом диапазоне, с богатой орнаментацией напева. Любопытно, что тибетские песнопения включали имитации голосов животных, связанных с системой символов буддизма.

В традиционной тибетской музыке широко применяются струнные и духовые инструменты. Но инструментальные композиции не играют самостоятельной роли в буддийских церемониях. В сущности, они являются разделительными интермедиями между песнопениями. Ансамбль обычно состоит из 12–18 музыкантов, играющих на разных инструментах.

Важная роль в буддийских ритуалах отводится магическим танцам, исполнение которых сопровождается звуками барабана и тарелок. Этот тип танца появился еще в добуддийский период, однако к XV–XVI вв. он стал составной частью ритуально-мистической драмы чам, которая остается популярной и поныне. Есть и более светская танцевальная драма — аче-лхамо. В основе ее сюжетов лежат буддийские легенды. Аче-лхамо сопровождается речитативными декламациями и пением — хоровым и сольным.

Одна из основных форм ламаистского обряда — молитва. Ламаистское богослужение обычно начинается с так называемого исповедания веры, во время которого человек выражает свое «преклонение» перед «четырьмя святынями» — Буддой, дхармой,[42] общиной и духовным руководителем. Иногда исповедание веры сопровождается подробным перечислением догматов, составляющих вероучение буддизма.

Затем следуют хвалы различным божествам. Ламаистский пантеон очень широк: помимо Бога-Творца Брахмана, туда входят Будды и бодхисатвы, шакти, демоны, местные тибетские божества и обожествленные религиозные деятели. Лама просит об изгнании или обуздании злых демонов и дарование вечной жизни. Умилостивив богов или доброжелательных демонов жертвоприношением (например, горсткой риса, смоченного святой водой), лама, выступая от имени божества, обращается к злым демонам: «Слушайте моего приказания и уходите каждый в свое убежище, или горе вам!» После чего все молящиеся восклицают: «Боги осилили, демоны удалились!»

Молитва о даровании жизни сопровождается жертвоприношением и звучит примерно так: «Да будет жизнь постоянна, как адамант, победоносна, как знамя царя, да будет она тверда и сильна, как орел, и длится вечно. Да буду я благословен даром жизни вечной, и да исполнятся желанья мои…»

Ламаистский ритуал содержит также множество молитв-заклинаний, которые или произносятся на санскрите, непонятном молящимся, или представляют собой набор слов и фраз, произношение которых на первый взгляд бессмысленно. Смысл таких молитв, называемых на санскрите дхарани (в Китае их также называют «тол они»), заключен в самом их звучании. Они состоят из последовательности «истинных слов» — мантр. Считается, что, с одной стороны, дхарани могут привести к просветлению, с другой — имеют и практический смысл: избавляют от болезней, укусов змей, ветра и дождя и т. д.

Самая популярная заклинательная формула-мантра — «ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ». Слово «мантра» на санскрите означает «рассуждение», «изречение». Их особенность состоит в том, что они требуют точного воспроизведения звуков. Неточное в фонетическом отношении исполнение мантр, как полагают буддисты, не имеет силы или даже может причинить вред. В мантре значимыми являются не только отдельные слова, а даже сами звуки, из которых они состоят, обладают сакральным смыслом.

Нынешний Далай-лама Тензин Гьяцо поясняет, что эта мантра олицетворяет собой чистоту тела, речей и разума Будды. Слово МАНИ («жемчужина») соотносится с альтруистическим стремлением к просветлению, состраданием и любовью. Слово ПАДМЕ («цветок лотоса») соотносится с мудростью, а слово ХУМ олицетворяет неделимость практики и мудрости.

Что касается слова ОМ,[43] то оно само по себе является величайшей мантрой.[44] Знаменитый русский востоковед Л. С. Васильев в книге «История религий Востока» называет его «волшебным словом всех индийских религий». Он пишет: «Слово это ничего не значит и ничего самостоятельно не выражает. И в то же время оно значит все, имеет поистине волшебную силу. ОМ — это Брахман, ОМ — это все (Тайттирия упанишада, 8,1). АУМ — это прошедшее, настоящее и будущее, это Атман и Брахман, причем каждая из трех букв трехчленного варианта прочтения слога имеет особый смысл, соотносясь соответственно с состоянием бодрствования, легкого и глубокого сна» (Мандукья упанишада). Произнося ОМ, брахман говорит: «Да достигну я Брахмана» и достигает его (Тайттирия упанишада, 8,1).