Читать книгу "Охотник на вундерваффе - Владислав Морозов"

Я свернул вправо, миновав стоявший в неглубоком капонире у дороги присыпанный снежком, продырявленный в трех местах, но не загоревшийся длинноствольный «Арштурм», рядом с которым в снегу среди нескольких воронок лежало лицом вниз два застывших трупа в серой форме немецких самоходчиков. Вообще битая и брошенная техника вокруг встречалась – у самого фольварка стоял безнадежно сломавшийся немецкий полугусеничный тягач SdKfz.7, а дальше у дороги торчал сгоревшие «Хетцер» с парой наших «тридцатьчетверок» и остовы нескольких, явно раздавленных танками немецких автомашин. Смотреть, были ли в тех машинах люди, желания ни у кого, откровенно говоря, не было.

Вокруг меня стояли грузовики с медсанбатовским имуществом и не было ни одной живой души. И вдруг из ночной темноты тихо позвали:

– Эй, старшина?!

Звучавший откуда-то сзади голос был женский и совершенно незнакомый.

Опа, подумал я, вот так сюрприз. Дело в том, что погон на моем ватнике не было, а в старшинах я ходил всего-то второй месяц, с декабря 1944-го. Интересно, кто это мог про это знать. А тем более – из незнакомых.

– Андрей? – уточнил тот же голос, даже не дав мне ответить, с явно вопросительной интонацией: – Черников?

И вот здесь я от неожиданности уронил кирасу в снег. Мне почему-то стало не хватать воздуху, а в коленях случилась какая-то противная трясучка. Вот так сюрприз… Здесь все знали меня исключительно как Андрея Потеряхина, а вот откуда неизвестная знает мою настоящую фамилию из будущих времен?! Ведь сам бедолага Потеряхин давным-давно на том свете (если он, то есть тот свет, конечно, вообще существует), а тот момент, когда я присваивал себе его личность вместе с размокшими документами не видела ни одна живая душа?! Попадос…

– Ы-ы-н-н-да, – с трудом выдавил я из себя и с трудом (рация и автоматы вмиг стали прямо-таки неподъемными) обернулся на голос.

Присмотревшись, увидел, что там, метрах в трех от меня, стояла женщина. Я рассмотрел аккуратную ушанку из светлого меха с пятиконечной звездой и приталенную на манер кафтана шинель без поясного ремня с узкими серебристыми погонами с одним просветом и тремя звездочками. Судя по эмблеме в виде рюмки с гадюкой, неизвестная была старшим лейтенантом медицинской службы. Кто-то из проезжающего медсанбата? Но я не видел среди них не то что женщин, но и вообще никого из медиков, если не считать за таковых шоферов и пару командовавших ими пожилых старшин – это была чисто транспортная колонна. Да и какая разница – фамилию-то она откуда знает?

– Я вас знаю? – спросил я все тем же придушенным голосом.

– А сам-то как думаешь? – сказала вместо ответа неизвестная.

А чего тут думать? Как говорит народная пословица, дергать надо. Только некуда, да и смысла нет. Хоть беги, хоть зови на помощь, хоть стреляй – чувствовалось, что толку не будет…

Я сделал пару шагов в ее сторону и, подойдя почти вплотную и приглядевшись (глаза как раз вполне привыкли к темноте), понял, что кого-то она мне здорово напоминает. Пару минут я лихорадочного соображал и… Твою ж мать… На лицо это была, несомненно, она. Та самая, кого я условно именовал Блондинкой. Личность женского пола, непонятно зачем возникавшая в пределах моей видимости уже очень давно. Называется – дождался. Пришла беда – отворяй ворота…

– Так, – сказал я. – Очень приятно. Наконец-то вы заговорили. Может, еще чего умного скажете или, может, прямо сейчас заберете на хрен отсюда? А то я уже несколько утомился в этом затяжном турпоходе по маршруту Москва – Берлин со всеми промежуточными остановками…

– Что узнал – хорошо, – сказала не так уж и незнакомая мне незнакомка. – А вот насчет остального все не так просто. Ну, а раз ты, а теперь еще и я здесь, ты уже должен был понять, что все это неспроста…

Интересное кино, я с ней разговаривал на «вы», а наглая бабенка с самого начала мне тыкала. Своеобразно. Хотя бывают такие бабы, которые с места в карьер, в любой ситуации сразу начинают разговаривать на повышенных тонах, с командирским металлом в голосе. На паре таких вот конченых стерв женаты по залету мои друзья-приятели из будущих времен. И из опыта общения с ними я уяснил, что женщины подобного типа не меняют манеры общения, даже если их, к примеру, пустить по матери в пеший поход с эротическим уклоном или дать по морде (последнее утверждение спорно, поскольку лично не проверялось – по-моему, бить женщин – это все-таки последнее дело). Особенно много таких, например, среди училок и мелких начальниц с профессионально и непоправимо деформировавшейся личностью. Неужто и эта из таких? Тогда я точно с ней наплачусь, если она, конечно, меня первая не замочит…

– За три с лишним года в этой дробилке и не такое поймешь. Честно говоря, уже заколебался понимать. Время идет, а я тут черт-те чем занимаюсь. Знать бы, во имя чего…

– Считай, что узнал…

– Да ну? – искренне удивился я. – И что же я такого узнал, интересно знать, кроме вашей, такой родной физиономии? А с самого начала, в том гребаном 1941-м, нельзя было все объяснить?!

– Слушай, я все понимаю, но времени у нас действительно мало. Давай все объяснения потом, а? Мы с тобой чуть позже подробно и обо всем поговорим. Обещаю. А сейчас слушай и запоминай.

– Я весь внимание.

– О том, что на этом участке ожидается сильная контратака с немецкой стороны, ты, я так понимаю, в курсе?

– Да. Ровно настолько, насколько мне по чину положено.

– Тогда слушай и запоминай. Атака начнется завтра, то есть практически уже сегодня, в 17.00 по берлинскому времени. Главная ударная сила – несколько «Королевских Тигров» и «Пантер», два прототипа «Мауса» плюс разные прочие танки и самоходки поменьше. Общее направление – на северо-восток, в сторону Вурстдорфа. Немедленно доложи об этом своему начальству, и пусть ищут способы противодействия.

– И только-то? Может, что-нибудь еще?

– Разумеется. Надо, чтобы ты был непосредственно там, на месте, или во время отражения атаки, или тогда, когда ваши танки пойдут в контратаку…

Ага, значит, наши для нее «ваши». Как интересно…

– А они пойдут? – уточнил я.

– Вероятность такого развития событий – свыше восьмидесяти процентов…

Тоже интересный нюанс – они это на каком-нибудь суперкомпе посчитали или исключительно на глазок, в столбик на клочке бумажки?

– Допустим, – согласился я. – И что мне там конкретно делать? Что украсть, кого спасать или, наоборот, убивать?

– Да убивай хоть всех подряд. Топором руби или огнеметом жги. Но не забывай, что нас интересует только вот этот тип.

– Кого это «нас»? – опять уточнил я.

– Неважно кого, про это потом, – отмахнулась от моего вопроса дамочка и сказала: – Смотри сюда.

Произошедшее дальше как-то плохо укладывалось у меня в голове. С одной стороны, Блондинка вроде бы достала из внутреннего кармана шинели всего-навсего обычную черно-белую фотографию. Но при этом у меня было ощущение, что нужное изображение транслировалось мне как будто прямо в мозги. Причем цветное и вроде бы даже объемное и в движении. А увидел я некоего неприятного вида мужичонку маленького роста и неопределенного возраста, которому можно было запросто дать и сорок, и шестьдесят лет. У мужичонки были бегающие глаза мелкой гниды, ухоженная шевелюра с проседью, довольно пышные усы и манера гордо задирать подбородок, словно он все время пялился сам на себя в зеркало.