Читать книгу "Всеобщая история чувств - Диана Акерман"

Подобные шедевры самовоодушевления не очень-то легко объяснить родителям, которым приятнее было бы верить, что их дети занимаются чем-то достаточно нормальным и имеют дело с нормальными людьми, а не странными типами, нюхающими гнилые яблоки и раздевающимися донага, прежде чем сесть писать. Лучше не рассказывать им, что художник Дж. М. У. Тёрнер любил, когда его привязывали к мачте корабля, плывущего через жестокий шторм, чтобы оказаться в самом сердце разгула стихии. В Рим ведет много дорог, как утверждает древняя пословица, и на некоторых из них полно впечатлений, грибов и камней, тогда как другие вымощены и скучны. Полагаю, своим родителям я скажу, что перед работой любуюсь букетами роз. Или, даже лучше, что я смотрю на них, пока не появятся бабочки. На самом же деле я, кроме того, что открываю и закрываю мысленные ящики (которые рисую в воображении), пишу в ванне, начинаю каждый летний день со сбора цветов и составления букета (это примерно час в духе дзен). Я как одержимая слушаю музыку (на данный момент это адажио из концерта для гобоя ре минор Алессандро Марчелло) и ежедневно уделяю час быстрой ходьбе. Через мои легкие, наверно, прошла половина всего кислорода штата Нью-Йорк. Не знаю, помогает это или нет. Моя муза – мужчина; он сияет серебристым лунным светом и никогда не говорит со мною напрямик.

Постскриптум

Чувства не способны привести нас далее определенной точки. Экстаз означает, что вы воспарили над своим привычным «я», но на самом деле это всего лишь ощущение внутреннего возбуждения. Мистика выходит за рамки «здесь и сейчас» ради более возвышенных необъяснимых истин в смирительной рубашке языка, но и такая трансцендентность тоже воспринимается чувствами как прилив огня в жилах, трепет в груди, как тихое оцепенение в костях. Внетелесные переживания (экстатические или медитативные) нацелены на освобождение от чувств, но это невозможно. Можно увидеть что-то с новой точки зрения, но все равно это будет зрительное восприятие. В последнее время компьютеры помогают истолкованию некоторых жизненных процессов, поиск, отслеживание и понимание которых ранее происходили исключительно на основе информации от наших органов чувств. Астрономы теперь предпочитают смотреть на мониторы своих телескопов, а не разглядывать звезды невооруженным глазом. Но мы все так же используем чувства для интерпретации работы компьютеров, для того, чтобы смотреть на мониторы, оценивать, анализировать и питать все новые мечты об искусственном интеллекте. Нам не дано выйти из чертогов нашего восприятия.

Все мы как будто едем по роскошной и изысканной колее. Наш дух, как пленник в клетке, трясет изнутри наши ребра, стучит в них и молит об освобождении. В Библии Бог приказывает Моисею жечь ладан благоуханный и приятный Ему. Есть ли у Бога ноздри? Как может Бог предпочитать какой-то из запахов этой земли другому? Элементы разложения необходимо дополняют цикл для роста и высвобождения. Мы находим запах падали отвратительным, но он приятен тем животным, которых приводит к пище. Их выделения сделают почву плодородной, а урожай – обильным. Не нужно быть избранником божества. Восприятие само по себе форма благодати.

В 1810 году Гёте в работе о теории цвета сказал: «Не нужно только ничего искать за феноменами. Они сами составляют учение»[118].

Люди очень разнообразны с физиологической точки зрения – у кого-то крепкое сердце, у кого-то слабый мочевой пузырь, у одних руки сильнее, чем у других, кто-то плохо видит – и вполне логично, что восприимчивость органов чувств различается. И все же у нас у всех в чувствах так много общего, что ученые могут, например, дать определение красного цвета, указав, что он имеет длину волны 660 нанометров и возбуждает сетчатку так, что мы видим красное. Столь же точно определяются музыкальные тона, как и градации температуры, которые мы делим на жару и холод. Чувства объединяют нас на общем поле временной славы, но могут и разделять. Порой – кратковременно, а порой, если дело касается художников, – то и на всю жизнь.

Этой зимой я проснулась однажды утром после сильного снегопада и увидела, что вечнозеленые растения перед домом низко согнулись под тяжестью снега и льда. Если их не освободить, они сломаются, поэтому я взяла лопату и принялась колотить по ветвям, чтобы стряхнуть снег. Неожиданно одна из самых больших веток резко распрямилась, и холодный и липкий снег обжег мне лицо, как солнечный свет, он продолжал сыпаться, а я стояла, застыв, как соляной столп, с раскрытым ртом, уставившись на прорванную плотину. Все мои чувства внезапно обострились. Соседский мальчик, отвлеченный от игры моим басовитым уханьем, был изрядно озадачен, увидев сумасшедшую, попавшую под устроенный ею самой обвал. Краем глаза я рассмотрела, как он сморщился, потом перехватил поудобнее веревку от санок и утопал прочь. Мое время кралось на цыпочках, мне казалось, будто прошли долгие минуты, и я успела подумать о мамонтах, гусином пухе, коварстве ледникового периода, нескончаемом белом ворчании движущегося глетчера, снежной лавине, срывающейся в трещину приполярного льда. Для него же этот миг пролетел как комар.

Для удобства (и, наверно, из ненужного пафоса по поводу того, что просто быть живым – весьма трудоемкое дело) мы говорим о пяти чувствах. Но мы-то знаем, что их больше, и было бы неплохо изучить их и включить в привычный канон. Люди, практикующие лозоходство, при поисках источников воды, вероятно, пользуются электромагнитным чувством, которым все мы обладаем в большей или меньшей степени. Некоторые животные (например, бабочки и киты) в странствиях руководствуются, в частности, магнитным полем Земли. Я не удивлюсь, если выяснится, что и мы обладаем основами такой способности. Ведь большую часть своей истории люди были кочевниками. Мы фототропны, как и растения, мы выкованы солнечным светом, и эта особенность должна выражаться в чувстве, отдельном от зрения, с которым оно имеет мало общего. Восприятие боли очень сильно отличается от других типов осязания. Многие животные наделены инфракрасным, тепловым, электромагнитным и другими затейливыми способами восприятия. Богомолы общаются при помощи ультразвука. Аллигаторы и слоны используют инфразвук. Утконос под водой водит клювом во все стороны и, как антенной, улавливает им электрические импульсы, исходящие из мускулов рачков, лягушек и рыбок, которыми он питается. Нужно изучить у людей и чувствительность к вибрации, хорошо развитую у пауков, рыб, пчел и других животных. У нас есть мышечное чутье, руководящее нашими действиями, когда нужно что-то поднять – нам сразу ясно, что предмет тяжелый, легкий, монолитный, твердый или мягкий, и тело заранее прикидывает, какое усилие нужно приложить. Мы постоянно ощущаем силу притяжения, она подсказывает нам, где верх и где низ и как должно вести себя тело при падении, лазании, плавании или изгибе под неестественным углом. Существует и проприоцептивное чувство, сообщающее, какое положение занимает в любой момент тот или иной элемент тела. Если бы мозг не знал всегда, где пребывает колено или легкое, было бы невозможно ни ходить, ни дышать. Похоже, что у нас есть и сложное пространственное чувство; мы вступаем в эпоху космических станций и городов и длительных межпланетных путешествий, и нам, вероятно, потребуется детально изучить его. Долговременное удаление от Земли меняет и нашу психологию, и работу органов чувств, частично из-за трудностей пребывания в невесомости[119], а частично – из-за бескрайней протяженности самого космоса, в котором очень мало подпорок, ориентиров или указателей для чувств, и куда ни посмотри – увидишь не ландшафт или пейзаж, а лишь абстрактную картину.