Читать книгу "Ангелы и насекомые - Антония Байетт"

– Боюсь. Но, в конце концов, он простой смертный.

– Зато в нем живой дух, поэтому он может быть опасен.

– Знаю, но сейчас меня больше страшат мертвые. Давайте постоим и посмотрим на него. Вдруг он пройдет мимо.

Они остановились, и шаги снова стихли, а затем медленно и неуверенно стали приближаться. Женщины замерли под фонарем, покрепче ухватив зонтики. Шаги приблизились – из мрака выступила угловатая фигура в бесформенном пальто и черной фуражке. Подойдя ближе, человек остановился как вкопанный и воззрился на них.

– Почему вы идете за нами? – спросила миссис Папагай.

– Это ты, – проговорил человек. – В темноте я не мог разглядеть, кто это, но теперь вижу: это ты. Я пришел к тебе, свет не горит, и дверь на замке. Соседка сказала, что ты ходишь этой дорогой, и я отправился за тобой – ждать на крыльце холодно, и сырость пробирает до костей, а я столько мерз и мок, что другому бы на две жизни хватило. Ты не узнаешь меня, Лилиас?

– Артуро, – пролепетала миссис Папагай.

– Мы дважды тонули, – помолчав, продолжал он, – один раз нас прибило к чужому берегу. Ты разве не получила моих писем? Я писал, что мы возвращаемся домой.

Миссис Папагай молча покачала головой. Она боялась, что у нее начнется истерика. Нервы у нее напряглись, в голове стучало, ее, как убойную корову, словно оглушили обухом.

– Я тебя, видно, очень напугал. Надо было мне подождать тебя на крыльце.

Миссис Папагай на миг очутилась на краю могилы, а потом крылатый ветер примчал ее обратно. Жизнь влилась в ее сердце и легкие, она пронзительно закричала:

– Артуро! Артуро! – и отшвырнула зонтик, который полетел по улице, словно парашютик гигантского одуванчика. – Артуро!

Миссис Папагай бросилась к мужу, и, не окажись он рядом и не удержи ее, она без чувств рухнула бы на мокрый тротуар. Но он был настоящий, и миссис Папагай упала в его объятия. Распахнув пальто, он прижал ее к себе, и она вдохнула его запах, живой запах соли, табака, его волос и кожи, – этот запах она не спутала бы ни с каким другим: ее ноздри хранили его, даже когда казалось, что благоразумнее бы его забыть. Он уткнулся в ее волосы, а она свободными теперь руками обняла его, пусть исхудавшего, но настоящего, живого, на ощупь припоминая его плечи, грудь, живот и беспрестанно выкрикивая его имя то в пальто, то в холодный ветер.

А Софи Шики стояла под фонарем и смотрела, как они обнимаются, касаются друг друга, лепечут что-то друг другу – и с каждым мигом все крепче сливаются воедино. Она думала о том, сколько людей жаждут обнять любимого человека, но обнимают лишь пустоту, и о том, что пусть не так часто, как в сказках и легендах, но холод и море все же возвращают людям тех, кого у них отняли. И обдуваемый ветром силуэт соединившихся супругов слился в ее воображении в гармоничное целое с образом очага в доме четы Джесси и чудесным уютом вечернего чаепития. «Вот она, жизнь после смерти», – подумала Софи, тактично отворачиваясь от растрепанной и счастливой миссис Папагай и устремляя взгляд туда, где иссякал свет фонарей и начинались чернильно-черные небо и море.