Читать книгу "Моя миссия в России. Воспоминания английского дипломата. 1910-1918 - Джордж Уильям Бьюкенен"

На мой взгляд, было бы ошибкой оставлять немцам полную свободу действий в Стокгольме, особенно в силу того, что здесь это вызвало бы неправильное истолкование нашей позиции. Так как мы не намерены связывать себя решениями конференции, я не вижу, как присутствие британских социалистов могло бы повредить нашим интересам».

4 августа

«Осмелюсь заметить, что настал тот момент, когда, в ответ на призыв России к сотрудничеству, мы должны откровенно сказать ее правительству, что, хотя мы по-прежнему продолжаем делать все возможное, чтобы ослабить давление на ее фронтах, наращивая наше наступление, мы ждем, чтобы она, в свою очередь, сосредоточила все усилия на реорганизацию вооруженных сил и восстановление дисциплины как на фронте, так и в тылу. Было бы хорошо, если бы послы союзников получили указание сразу, как только будет сформировано новое правительство, сделать председателю Совета министров соответствующие заявления».

Приведенная выше телеграмма привела к тому, что представители союзных держав, собравшиеся на встречу в Лондоне, послали Керенскому через своих послов в Петрограде сообщение, задуманное как протест, но выражавшее благое пожелание восстановления дисциплины в армии. Мне, однако, было поручено, если я сочту это желательным, лично поговорить с ним от лица британского правительства – в том смысле, в каком я предлагал.

6 августа

«Керенский сформировал правительство, шесть членов которого социалисты, а восемь других – нет. Из последних пять принадлежат партии кадетов. Авксентьев – председатель Совета крестьянских депутатов – стал министром внутренних дел, а Савинков – бывший террорист – заместителем военного министра. Корнилов назначен Верховным главнокомандующим».

11 августа

«Сегодня я виделся с Керенским во время завтрака, который давал Терещенко. В ходе беседы я отметил, что меня очень огорчает то обстоятельство, что все подходят к ситуации исключительно с партийной точки зрения и политические соображения берут верх над военными нуждами. Говоря о просьбе возобновить поставки вооружения, с которой обратился к нам Корнилов, я заметил, что мы стали свидетелями того, как из-за нехватки дисциплины успешно начатое наступление превратилось в беспорядочное бегство, и что наши власти удовлетворят эту просьбу лишь в случае, если Корнилову будет предоставлена вся полнота власти для восстановления дисциплины. Убедительным аргументом для моего правительства, добавил я, может послужить мое сообщение о том, что Петроград включен в прифронтовую зону и в нем введено военное положение. Керенский заявил, что правительство твердо намерено поддерживать порядок, и слегка раздраженно добавил, что если Британия намерена устраивать торговлю по поводу пушек и не желает помогать России, то лучше так сразу и сказать. Я ответил, что он неправильно истолковал мои слова: мы всей душой стремимся помочь России, но что пользы посылать ей на фронт орудия, если их неизбежно захватят немцы. Нам нужен каждый ствол, который мы можем направить на фронт, и, используя его по назначению, мы оказываем существенную помощь России».

Неделю спустя я получил ответ на приведенную выше телеграмму. Мне были даны указания заверить Керенского в искреннем желании британского правительства оказывать помощь России и сказать ему, что, хотя британская армия ведет сейчас самое тяжелое наступление из всех, что она предпринимала с начала войны, все же правительство дало приказ возобновить поставку тяжелого вооружения в Россию.

13 августа

«Опубликование переписки между премьер-министром и мистером Хендерсоном касательно позиции последнего по вопросу о созыве Стокгольмской конференции привело российское правительство в замешательство и вызвало нападки со стороны Совета. Обсуждая со мной этот вопрос, Терещенко сказал, что он поручил российскому поверенному в делах сообщить британскому правительству, что российское правительство расценивает Стокгольмскую конференцию как партийную и ни в коей мере не намерено считать себя связанным ее решениями. Он также заявил, что препроводительная нота Набокова мистеру Балфуру, которой премьер-министр придает такое значение, была написана без его на то указаний. Он никогда не уполномочивал его заявлять, что российское правительство возражает против проведения конференции. (Набоков в своей ноте мистеру Балфуру употребил выражение, которое было истолковано в таком смысле.)

Хотя и Терещенко, и Керенский признавались мне, что для них было бы желательней, чтобы конференция не состоялась, они вовсе не хотели, чтобы мы публично заявляли, что они являются ее противниками. Керенский просил меня сегодня утром призвать британское правительство выдать паспорта нашим социалистам».

15 августа

«С помощью телеграмм я передавал вам всю имеющуюся у меня информацию относительно различных стадий недавнего правительственного кризиса и окончательного состава правительства. Оно стало улучшенным вариантом предыдущего, и некоторые из новых министров – вполне подходящие люди. Плеханов, который проделал прекрасную работу, должен был войти в правительство, но Совет воспротивился этому, поскольку он никак не мог простить ему заявления, что он в первую очередь – патриот, а потом уже – социалист.

У нас здесь сложилось удивительное положение, когда приходится приветствовать назначение террориста, который был основным организатором убийства великого князя Сергея Александровича и Плеве, в надежде, что его энергия и сила воли могут спасти армию. Савинков – ярый сторонник строжайших мер как для восстановления дисциплины, так и для подавления анархии, и говорят, что он просил у Керенского разрешения отправиться с парой полков в Таврический дворец и арестовать Совет. Не стоит и говорить, что сделать это ему не позволили. С другой стороны, он, к несчастью, противник наделения офицеров прежними дисциплинарными полномочиями и предпочитает, чтобы это было поручено правительственным комиссарам на фронте, видя в этом гарантию против возможной контрреволюции.

Хотя новости с фронта лучше и хотя в Петрограде все тихо, я не могу охарактеризовать положение как удовлетворительное. Правительство упустило уникальную возможность раз и навсегда разделаться с большевиками, представившуюся ему после беспорядков прошлого месяца. Когда я упрекнул в этом Терещенко, он сказал, что, к несчастью, Керенский был на фронте, когда эти беспорядки начались. По возвращении он заметил, что было бы лучше, если бы князь Львов повременил пару часов с отправкой войск и орудий на защиту Совета, которым грозила опасность быть арестованными или убитыми восставшими войсками. Правительство в целом также не внушает особого доверия. Гучков рассматривает положение в самом мрачном свете и считает, что в войсках в ближайшем времени возникнет голод и что если война продлится до зимы, то армия растворится и растает сама собой. Он заявил, что нынешнее правительство безнадежно и никогда не сможет спасти страну. Ему бы, конечно, хотелось отделаться от социалистов и заменить их людьми из правых партий. Я ответил, что правительство ничего не сможет сделать, если не получит поддержку петроградского гарнизона, который в настоящее время предпочитает повиноваться Совету, а не правительству.