Читать книгу "Заклятые супруги. Леди Смерть - Марина Эльденберт"

Краткий миг – и Эльгер уже протягивал руку Евгении.

– Буду счастлив, графиня, если вы окажете мне честь открыть этот бал.

После возвышенной речи Эльгера некоторые чувствительные особы прослезились в надушенные платочки, а танец его светлости с Евгенией, к счастью, немного отвлек внимание от нас. Выждав положенное время, все спешили присоединиться к первому вальсу. У самого входа стояли столы, где распорядители принимали пожертвования за танцы, в обмен на которые выдавали крохотные магические сферы. Как только пара входила в танец, парящий над ними сувенир начинал светиться, окутывал кружащихся в вальсе едва уловимым полупрозрачным шлейфом, напоминающим легкую газовую ткань и тончайший шелк. По поверхности шлейфа бежали искры, чем больше сумма пожертвования – тем ярче сияние. Надо мной и над Анри плыл полупрозрачный алый флер, и, хотя его рука лежала на моей талии, а наши пальцы были переплетены, спокойнее не становилось.

– Вы ему рассказали?

– О таком умалчивать не стоит.

– Разве Эльгеру есть дело до Софи?

– Ему есть дело до Евгении. Не переживай, он просто указал ей место, когда представил нас лично и упомянул о случившемся.

– Уверены, что это не разозлит ее еще больше?

– Уверен, что разозлит. Но Софи она больше не тронет, играть против Эльгера – по крайней мере, в открытую, даже для нее перебор.

Что же, заявление герцога заставит злые языки замолчать. По крайней мере, на этом балу.

По залу струилась магия, сквозь плывущую над нами музыку еле пробивался шелест платьев. Тонкий аромат духов и череда плавных, текучих движений.

Справа сливались воедино небо и сталь, за ними мельтешили остальные.

Я не смотрела на Эльгера и его даму, но от их близости веяло холодом.

Скорее всего, Анри прав. Софи теперь в безопасности, Евгения затаится, но только до тех пор, пока не придумает, как ужалить исподтишка. Выбор у меня прост – каждый день ждать нож в спину или использовать подарочек лорда Фрая. Не зря же, в конце концов, я прихватила пластину с собой и даже ладжеру нарисовала. Все самые опасные откровения случаются в спальнях, а если предположить, что мне удастся установить ее в покоях Евгении…

– О чем это вы так серьезно задумались, миледи?

Музыка стихла, я задумчиво коснулась серег. Неосознанно – тут же отдернула руки и невинно взглянула на Анри.

– Пытаюсь понять, хочу ли я танцевать кантрель.

43

Чем дальше я углублялась в коридоры, чем тише становилась музыка, тем сильнее начинало частить сердце.

Нет, Тереза, так не пойдет.

Если хочешь во всем разобраться, нужно оставаться спокойной, сосредоточенной и хладнокровной. Подняться к себе, взять пластину. Узнать, где покои Евгении, наведаться в гости. Сейчас, когда большинство дам разошлись по комнатам, чтобы переодеться к ужину, ничего подозрительного в этом нет. Главное, потом на самом деле успеть сменить платье, чтобы не возникло ненужных вопросов.

Помимо пластины, захватила зеркальце: мало ли, вдруг пригодится. Разыскала дворецкого – он командовал в столовой, которая по размерам немногим уступала бальной зале. Оформленная в темно-сиреневых тонах, растянувшаяся в длину стола, застеленного белоснежной скатертью, украшенная подвесными люстрами, многочисленными картинами и пейзажами на стенах, она являла собой царство суеты. Звякали приборы, крышки расставляемых на дополнительных столах холодных блюд, сверкали бока цветочных ваз. Лакеи в золотых и синих ливреях раскладывали салфетки и проверяли места с именными табличками по спискам. Месье Леан не сразу меня заметил: он что-то оживленно говорил молоденькому парнишке, указывающему в сторону арки-ложи, где предстояло сидеть его светлости. Место хозяйки наверняка достанется Евгении.

– Прошу прощения, – я поймала усталый, но сосредоточенный взгляд, – месье Леан, мне очень нужна ваша помощь. Дело в том, что графиня д’Ортен назначила мне встречу в личной гостиной, но я совсем запуталась… Не могли бы вы подсказать, как пройти к ее покоям?

– Разумеется, мадам Феро.

И как он всех запоминает?

Дворецкий подозвал одного из молодых лакеев – невысокого, в классическом белом парике.

– Жак вас проводит.

– Большое вам спасибо!

– Не за что, мадам.

Он вернулся к своим обязанностям, а я поспешила за молодым человеком. Мы шли так быстро, что я едва успевала запоминать дорогу. На пути снова попалась галерея, на сей раз пейзажей, в которые я даже не всматривалась толком. Поскольку поднялись мы по боковой лестнице, понять, где находимся сейчас, не представлялось возможным. В Мортенхэйме тоже можно заблудиться, если не знать, куда идти, но сейчас меня волновало другое. Евгению поселили в дальнем крыле? Или мы просто зашли с другой стороны?

– Это здесь, мадам. Вас представить?

– Спасибо, мы с графиней д’Ортен давние знакомые. Обойдемся без церемоний.

Жак кивнул и тут же скрылся за поворотом, а я достала зеркальце.

Лучше бы не доставала, честное слово – комната была нашпигована сигнальными заклинаниями, как лацианский пирог вишней. Чтобы создать копии плетений посреди всей этой суеты, потребуется дня два, не меньше. Не говоря уже о том, чтобы войти туда в отсутствие Евгении, – более чем уверена: она меняет защиту каждый день. Оставалось только одно: встреча. Мадам Венуа считает меня вспыльчивой, неуравновешенной и недальновидной, мягко говоря, особой. На том и буду играть.

Сжала в кулаке пластину. Постучала и сразу вошла, заставив отпрянуть даму в цыплячьем атласе: на фоне бледно-голубой гостиной она смотрелась возмущенной красочной кляксой. Звонкие женские голоса стихли в один миг, словно под пологом безмолвия.

Евгения наградила меня насмешливо-пренебрежительным взглядом: она восседала на диванчике для отдыха, подложив под руку подушечку, чтобы не осталось следов от резного подлокотника. Окружали ее дамы в самых разных нарядах, ни одна из которых тем не менее не могла затмить ее красоты. Хотя я бы сказала – не смели, потому как изо всей свиты только одна позволила себе сесть рядом, остальные устроились либо на пуфиках, либо стояли в сторонке и внимали госпоже.

– Какая бестактность… – начала было виконтесса – а именно она сидела рядом с графиней, но Евгения вскинула руку, и та мгновенно осеклась.

В этот миг я поняла, что даже не придется притворяться: о каком хладнокровии может идти речь, когда все внутри переворачивается, стоит лишь вспомнить бледное личико Софи? И как она плакала от боли, когда пришла в себя.

Графиня же слегка наклонила голову, тень от длинных ресниц скользнула по слегка тронутым румянцем щекам. Наши взгляды схлестнулись словно «мертвая удавка» и «огненная петля». Несмотря на дам, которые готовы были на меня наброситься по первому ее жесту, – причем не уверена, что слово «наброситься» несло в себе поэтический смысл, – мы остались одни. В глубине ее глаз читались явное удовлетворение от того, что я пришла к ней сама, и холодная злоба. Будь ее воля, Евгения прямо сейчас раскатала бы меня тонюсеньким пылающим слоем по ковру.