Читать книгу "Библия и меч. Англия и Палестина от бронзового века до Бальфура - Барбара Такман"

Никто — ни Фейсал, ни Лоуренс, ни Вейцман, ни Сайкс, ни кабинет министров, ни кто-либо еще — не считал, что данное арабам обещание идет вразрез нарождающимся планам для сионистов или даже Декларацией Бальфура, когда она была провозглашена. Обещание Макмаҳона передавало арабам огромную территорию, но только не, говоря словами Бальфура, «маленький уголок», который являлся собственно Палестиной. Никакие арабские претензии последующих лет не способны скрыть тот факт, что и старый эмир Хуссейн, и ныне активный лидер арабов Фейсал вполне это сознавали и соглашались с исключением Палестины из области будущего арабского мира, — если у них имелись возражения, они о них умолчали. Они не выдвинули возражений, даже когда было оглашено намерение Британии отдать Палестину евреям. Когда в 1918 г., когда еще гремели пушки Первой мировой войны, исполнительный комитет Всемирного сионистского конгресса во главе с Вейцманом прибыл в Палестину, их приветствовала статья в газете Мекки, опубликованная от имени эмира Хуссейна и призывающая арабов принять евреев как братьев и сотрудничать ради общего благосостояния. Вейцман посетил Фейсала в его штаб-квартире в пустыне Амман и там, под звездами, с вездесущим Лоуренсом, довершающим это примечательное трио, были достигнуты основы для общего взаимопонимания. Позднее в Париже оно было оформлено в документе, подписанном Фейсалом и Вейцманом, в котором эмир соглашался на «полнейшую гарантию проведения в жизнь Декларации британского правительства [Декларации Бальфура] от 2 ноября 1917 года», включая «все необходимые меры для поощрения и стимулирования крупномасштабной иммиграции евреев в Палестину». Более того, Фейсал направил письмо американским делегатам Всемирного сионистского конгресса на Мирной конференции, в котором говорилось, что арабы и евреи «вместе трудятся на благо реформированного и возрожденного Ближнего Востока», что арабы «от всего сердца приветствуют возвращение домой» евреев, что «в Сирии хватит места для всех нас» и что «воистину, я полагаю, один народ не достигнет истинного успеха без другого».

Только позднее, когда династии Хашимитов не удалось объединить все арабские земли и народы, когда они были вытеснены из Сирии и потеряли Аравию, которую занял ибн-Сауд, новое поколение арабских лидеров заявило, что обещания Британии евреям с самого начала противоречили обещаниям, которые были даны арабам. Только тогда была извлечена на свет и использована как casus beli переписка Макмаҳона. К тому времени британцы на волне замирения прилагали всяческие усилия, чтобы, не потеряв лица, отречься от Декларации Бальфура и условий Мандата. Правительственные чиновники извлекли из архивов переписку Макмаҳона, стряхнули двадцатилетнюю пыль и с вымученным удивлением объявили, дескать, с точки зрения этих обязательств действительно есть кое-какие основания сомневаться в действенности Мандата. Нет ничего более лживого, чем атмосфера ханжества при попытке скрыть подлый поступок; но оставались еще участники изначальных переговоров, готовые снова назвать факты. Хотя Фейсал, Сайкс, Лоуренс и Бальфур умерли до 1935 г., но Ормсби-Гор, служивший в Арабском бюро в период ведения переговоров, ясно высказался, давая показания в парламенте, что «никто из сотрудников никогда не подразумевал, что Палестина к западу от Иордана находится в пределах территории, на которой британское правительство тогда содействовало борьбе арабов за независимость».

Палестина к западу от реки Иордан — это и есть та самая Святая земля, а Святую землю ни за что нельзя было оставить под властью мусульман. Более того, Франция категорически отказывалась давать согласие на передачу Сирии арабам. Но главной причиной, почему Британия вывела Палестину за рамки обязательств, заключалась в том, что военная необходимость более чем когда либо проясняла моральный долг: Британия должна сама ее оккупировать.

«Настоятельная логика военного положения на берегах Суэцкого канала» сделала такой вывод неизбежным. Эти слова принадлежат военному корреспонденту «Манчестер гардиан» Герберту Сайдеботему. 22 ноября 1915 г. редакционной статьей, написанной Сайдеботемом, «Гардиан» начала свою кампанию по восстановлению Израиля в Палестине под британским протекторатом. «Невозможно надежно защитить Египет или Суэцкий канал, пока Палестина находится под оккупацией враждебной или, возможно, враждебной державы», — указывалось с ней. Излагая ситуацию с точки зрения интересов самой Британии, как это было в обыкновении у Сайдеботема, оставлявшего при себе религиозные мотивы, «Гардиан» заявляла, что в древности Египет решал проблемы своей обороны благодаря существованию Иудеи как буферного государства между воюющими государствами к северу. «Если бы Палестина теперь стала буферным государством между Египтом и севером, — завершалась статья, — заселенная, как прежде, глубоко патриотичным народом… проблема Египта в этой войне разрешилась бы сама собой. К достижению этого нам следует стремиться. От этого зависит само будущее Британской империи как царицы морей».

Результатом этой статьи стало знакомство Сайдеботема с Вейцманом, который посоветовал расширить текст до «Меморандума для министерства иностранных дел». Этот «Меморандум», представленный в начале 1916 г. в отдел Ближнего Востока министерства иностранных дел, предлагал создать буферное государство, основанное на «достаточно пространном плане… поскольку если второе еврейское государство должно избежать судьбы первого, ему необходимо пространство для дыхания». Стратегическое преимущество должно было потрафить «рациональному британскому эгоизму», но мистер Сайдеботем не смог избежать упоминания исторического величия возможности, которая представляется по восстановлению еврейского государства под эгидой британской короны. На протяжении следующих шести месяцев Сайдеботем при сотрудничестве манчестерских сионистов и С.П. Скота за сценой, который советовал, поощрял, открывал каналы, продолжал выступать в пользу идеи через Британский комитет Палестины, который сам и организовал в целях агитации, и его еженедельного печатного органа «Палестина».

Затем волею случая вмешались сторонние обстоятельства, послужившие к объединению остальных факторов. Британия в значительной степени истощила свои ресурсы леса, из которого изготавливался древесный спирт, из которого, в свою очередь, изготавливался ацетон, обязательный компонент при производстве кордита. Посреди войны перспектива того, что пушки утихнут из-за нехватки боеприпасов, ничего хорошего не сулила. Требовалось изобрести способ производства синтетического ацетона, и сделать это надо было быстро. Ллойд Джордж на посту министра вооружений «искал решение», когда, по его словам, столкнулся с С.П. Скоттом, «другом, в чью мудрость я безгранично верил». Услышав, что подыскивают изобретательного химика, Скотт порекомендовал «удивительнейшего профессора химии из Манчестера» по фамилии Вейцман. Задействовать иностранца в столь щекотливой ситуации было весьма рискованно, и Скотт не мог с точностью сказать, где родился химик — «в окрестностях Вистулы, как ему думалось». Но он был уверен в приверженности профессора Антанте, поскольку знал, что единственное, что занимало Вейцмана, был сионизм, а еще он понимал, что Вейцман убежден, что единственная надежда для его народа заключается в победе Антанты.

«Я знал мистера Скотта как одного из самых проницательных знатоков людей, кого я когда-либо встречал… — продолжает Ллойд Джордж. — Я положился на его слова о профессоре Вейцмане и пригласил последнего в Лондон. Он мне сразу понравился… это была поистине удивительная личность». Вейцман, который уже давно в частном порядке работал над процессом ферментации из крахмала, был вскоре нанят разрешить затруднение правительства. За «несколько недель» (если верить Ллойд Джорджу) он разработал весь процесс, хотя проблема масштабного производства и переоборудования заводов под новые методы постоянно занимала его до конца войны.