Читать книгу "Записки бизнесюка - Павел Чувиляев"

Потёмкин не знал слов «бактерия», «иммунитет» и «микробы»; они только в XIX веке появились. Но он был практиком и видел, что без водопровода деревни он, конечно, построит. Только стоять им тогда пустыми: перемрут ведь все. А на Петербург надежда слабая. Матушка-императрица и тайная супруга Екатерина II (1729–1796) была дамой (бабой) весьма прижимистой. Может, Потёмкин сумел бы, через известное место, убедить её дать денег на водопровод, но годика так через два. К тому времени все переселенцы умрут. Вот и принял Потемкин решение о нецелевом расходовании бюджетных средств. А завистники тут же матушке-императрице настучали. Поехала в 1787-ом инспектировать; пришлось декорации малевать. Не столько для неё, сколько для сопровождавшего её австрийского императора Иосиф II (см.: Маршрут 6). Зарубежному гостю пыль в глаза успешно пустили. А Екатерина II была умна, и спектакль, конечно, разглядела. Говорят, выслушав объяснения Потёмкина, отодрала его за ухо. Ласково, но твердо: у светских дам как раз вошло в моду отращивать и красить ногти. Садистки! А водопровод потёмкинский до сих пор работает; 230 лет людям служит. Я видел в Крыму даже не чугунный, а именно что чугунёвый кранище с выбитой датой 1786. В отличие от другой крымской воды, вода оттуда весьма приличная: не жёсткая, и не вонючая. Видимо, глубоко копали по приказу светлейшего князя Потёмкина-Таврического.

Дальнейшая эволюция дорог связана с именами двух врагов. Первый — шотландец Джон Лоудон Мак-Адам (1756–1836). Говорят ещё Мак-Адэм или Макадам, но настоящая его фамилия Мак-Грегор (McGregor). Будучи отпрыском барона, он занимался торговлей. Батюшка сильно злился, что сынок «копается в грязи». А зверушка, между прочим, нефть в США открыла. Искал, правда, золото. В ответ на лишение наследства, сменил фамилию на Мак-Адам; «человек Адама». Торговал с США, бывал в Нью-Йорке и на Диком Западе, совершил, что тогда было ещё редкостью, два кругосветных путешествия. Разбогател, и в 1783 году вернулся в Англию, где купил поместье (и титул). Зажить бы ему барином, но Мак-Адам истинный бизнесюк. Как чего увидит, сразу начинает смекать: как бы сделать получше, да повыгоднее. Догадал чёрт общину шотландского Эршира, где было поместье Мак-Адама, попросить его стать попечителем местной дороги. С задней мыслью: богатей даст денег. Он и дал, но ролью свадебного генерала и дойной коровы не удовлетворился. Мак-Адам был человек основательный; вник в дело, вошёл в тонкости. И обнаружил, что, хотя размещение (топология) английских дорог в целом подчиняется системе Вобана, методы их строительства не изменились со времен Рима. Как было каменное покрытие, так и осталось. Оно твёрдое, но на скорости трясет немилосердно. Там, где лошади могли бы идти рысью, они идут шагом, оберегая телеса пассажиров на телегах. Рессорные-то кареты далеко не у всех. Мак-Адам вспомнил дилижансы Дикого Запада. Для смягчения тряски их колеса мазали дёгтем, а в пути один из кучеров (их было трое; по римской системе: двое работали, один спал) обливал колеса сверху дёгтем из ведра. На грунтовой дороге дилижанс давал 30–40 км/ч; это уже не рысь, а почти галоп. Мак-Адам стал экспериментировать. И столкнулся с вавилонской проблемой: асфальт ему был известен, но лошадиные подковы его портили. А Шотландия — не Вавилон; подковы не запретишь, засудят. Пришлось искать дальше и прийти к идее связать щебень гудроном с добавками смол. Мак-Адам изобрёл и запатентовал дорожное покрытие, названное им «макадам». Оно стало предшественником всех современных асфальтовых дорожных покрытий.

В своём отечестве пророков нет. Сначала идею Мак-Адама признали успешной. В 1804 году он стал генеральным инспектором стратегической Бристольской дороги, а в 1812-ом переехал в Бристоль жить. Но английский Парламент его не понял. Чиновник на госслужбе, в нарушение инструкций, строит дороги не каменные, а какие-то асфальтовые. И по своему патенту: бюджетные деньги в карман кладёт! Сам какой-то подозрительный: состояние сделал на войне за независимость США от Британии (1775–1783). Налицо нецелевое расходование бюджетных средств, кумовство и коррупция, если не шпионаж (непонятно только, в чью пользу). Отечество в опасности! Парламентские расследования состоялись в 1810-ом, 1819-ом и 1823-ом. Мак-Адам отбился, но должность генерального инспектора всех дорог Великобритании, которой он добивался, так и не получил. Лишь в 1834 году покрытие макадам было официально рекомендовано государством.

Пока в Англии Мак-Адам бодался с Парламентом, на континенте у него нашёлся почитатель. Не кто иной, как Наполеон Бонапарт (1769–1821). Сам Мак-Адам Наполеона люто ненавидел. То ли потому, что Бонапарт и не думал платить по английскому патенту, то ли из патриотизма. Бонапарт, став в 1804 году императором Франции, одним из первых указов повелел строить дороги «методом макадамизации» (официальный термин). Что и было сделано: на дороги системы Вобана положили асфальт: во многих местах провели новые. Бонапарт, артиллерист по жизни, как никто понимал значение дорог. По дороге с покрытием МакАдама артиллерийская упряжка могла идти рысью, что повышало общую скорость и маневренность войск на 30 %. Мимо таких возможностей великий полководец пройти не мог. Какую бы область или страну он не захватывал, там сразу начиналась «ма-кадамизация». Кроме России: здесь французы построить дороги просто не успели. В 1812 году в России, сделавшей своим оружием мороз и бездорожье, военная машина Наполеона сломалась. А ведь предупреждал его в Тильзите умный император Александр I (1777–1825): «За нас будут воевать наш климат и наша зима». Наполеон не внял. Вторгся поздно, в конце июня; шёл медленно, думая больше о переговорах. После сентябрьской генеральной ничьей под Бородино, месяц сидел в не защитимой позиции — Москве, снова надеясь на переговоры. Потом стал отступать, навстречу морозу и снегу. По единственной свободной дороге на Смоленск. Вторую, Калужскую дорогу, плотно перекрыл Кутузов (1745–1813). И не дал свернуть, хотя ключевой Малоярославец в один день, 24 октября 1812 года, переходил из рук в руки 8(!) раз. Такая ожесточённость характерна, скорее, для войн XX века, но под Малоярославцем действительно судьба решалась. Войну 1812 года следует назвать не только Отечественной, но и дорожной. «Мы Наполеона не победим — сие невозможно — мы его обманем!»- говорил Михаил Кутузов.[111]

И обманул. Дальше начался хорошо известный балет. Наполеон, отступающий без еды и фуража, кусаемый со всех сторон казаками и партизанами. И Кутузов, неспешным фланговым маршем с юга не дающий французам ни минуты роздыху. Кушайте, господа завоеватели, шашлык из собственной кавалерии и из коней артиллерийских упряжек. А пушки бросайте. Мы подберём; пригодятся. Наполеон потерял 1300 орудий; восстановить артиллерию он так и не смог. Русский артиллерийский парк по итогам войны увеличился на 50 %; на 850 орудий. Некоторые из трофейных пушек потом принимали участие в Первой мировой войне, и даже в Гражданской войне 1918–1922 гг. Так и дошли Наполеон с Кутузовым сладкой парочкой до самой границы. Как хочешь, приятель, но мне это напоминает уже здесь описанное загонное прочесывание. Правда, дичь на сей раз была крупновата: 200 тысяч солдат под руководством лучшего полководца мира. Тем не менее, прорывалась она, как положено, по стволу дорожной «ёлки». А что добыча велика — так Кутузов Наполеона в кандалах на правёж к Александру I не привёл; упустил.